Сто причин моей (не) любви (СИ) - Страница 51

И даже Лесли умолк, осознав, с кем связался.

Нейл развел руки и развернулся:

– Итак, кто у нас следующий? – и посмотрел на лорда Флеминга, взгляд которого был прикован к лежащему на полу покойнику.

– Я советник императора! – закричал он. – Ты… чертов выродок, не посмеешь!

– Мэтти, – позвал Нейл оттирая руки от крови Хэмилтона. – Он назвал меня выродком? Пусти пулю в его башку.

И следом раздался выстрел, и на полу было уже два тепленьких покойничка.

– Значит, ты работаешь на Константина, – нервно рассмеялся Лесли, – сам император у тебя в клиентах, Нейл? И что? Он дал добро?

– А как ты думаешь?

– Эвелина, как бы ни презирала меня, не простит того, что ты меня прикончишь. Я ее знаю. Пять лет она на меня смотрела, пуская слюни. Она хотела меня, Нейл. И не забыла в одночасье, просто твоя метка делает ее слепой.

– Тебя я на кусочки разорву, Маккейн, – проговорил Олсен.

Радужки герцога Лесли окрасились золотом, а зрачок сузился до вертикальной щелки.

– Серьезно? – усмехнулся Нейл. – У тебя никаких шансов. Погоди, нахрен… Я не хочу испортить костюм, – и он медленно снял камзол и передал Мэтти.

Взялся было за рубашку, но Лесли влетел в него, как угорелый. А спустя всего минуту, они вынесли весь оконный блок, вываливаясь на улицу двумя огромными ящерами. Сбивая ограждения, статуи и фонтаны они сцепились во внутреннем дворе. Небо озарила вспышка пламени, обжигая брюхо черного дракона. Послышалось лязганье когтей и зубов – кровь летела во все стороны.

А затем красный дракон поднял бездыханное тело черного в небо и насадил на одну из пик на башне поместья Лесли.

Когда дверца кареты закрылась, я внимательно посмотрела на Эмилин. Кажется, она меня презирает.

– Оставьте его в покое, – вдруг потребовала она, срываясь в плач. – Нейл любит меня! Он сам мне об этом сказал. Вас он вынужден терпеть.

Я отвернулась к окну.

Сказал? Значит, он и правда теперь с ней?

– Не волнуйтесь, – ответила я холодно, – ночью мы выпьем снадобье, и печать истинности исчезнет. Нейл будет с вами. Я знаю, что он любит вас, леди Эмилин. Я исчезну из его жизни.

– Правда? – ее голос задрожал от нескрываемой радости. – Вы, наконец, перестанете быть ему нужной. Какая чудесная новость. Мы с ним поженимся! Он сказал, что позаботится обо мне. Я так счастлива, боги… Быстрее бы наступило утро.

Я вздохнула.

Что ж, я бы тоже была счастлива, если бы Нейл любил меня.

– Вам с ним не нужно больше встречаться, – произнесла Эмилин. – Никогда. Уезжайте. Я оплачу вам все расходы и дам средства, чтобы обжиться. Вот увидите, так всем будет лучше.

Если учитывать, что во мне артефакт, который все еще нужен императору Элхорна – это не настолько плохая идея. Но я ничего не возьму у Эмилин Хэмилтон.

– Я не нуждаюсь в деньгах.

– Зачем вам напоминать ему о себе? Или вы хотите остаться при нем содержанкой? Раз он впустил вас в свою постель, вы решили, что он несет за вас ответственность?

Как унизительно. Я сглотнула, нахмурилась, наблюдая, как за окном проносится ночной пейзаж.

– Я же сказала, что не потревожу его.

– Но вы налагаете на него обязательства. Как благородный мужчина он будет чувствовать себя неловко. Неужели вы до конца жизни будете маячить у него перед глазами?

– Я… нет, не хочу этого.

– Тогда сделайте, как я прошу. Это избавит нас от проблем. Поверьте, я очень люблю Нейла. Я сделаю его счастливым.

Стискиваю зубы.

Очень больно.

Но разве я не должна порадоваться за Нейла? Он обретет семью, жену, которая будет делать для него все, которая будет безукоризненной и безупречной.

А я должна уйти в сторону. Это правильно. «Если любишь – отпусти», – так говорят?

– Если Нейл будет с вами счастлив, он обо мне быстро забудет. А я уеду из его дома до того, как он вернется. Не обещаю, что покину столицу, но встречаться с ним не стану. Уверяю, мне не захочется.

Это ведь слишком больно.

Дарелл довез нас до дома, и мы оказались в холле. Озадаченный Грейм разместил леди Эмилин в отдельной комнате, сетуя на то, что дом у господина Олсена не настолько большой.

– Не переживайте, утром мы с семьей уедем, – ласково говорю ему. – Спасибо за все, господин Грейм.

Я иду в комнату сестер, переодеваюсь и сажусь на постель. Мне не хочется спать. Я вспоминаю поцелуи Нейла и вся дрожу от желания. И слезы сами собой катятся из глаз, а потом я начинаю рыдать и падаю на подушку, бью ее кулаками – люблю его! Так сильно люблю, что готова умереть. А он будет с другой. Он ляжет с ней в постель, будет целовать также дерзко и напористо, будет наслаждаться ей, а обо мне забудет.

– Ты чего, Эви? – сыстры повскакивали со своих кроватей, окружили меня. – Чего разревелась?

– Утром мы уедем, – между всхлипами произнесла я, – и больше никогда сюда не вернемся! Я больше его не увижу! Я никогда его не увижу! Почему это так больно? Не хочу его любить… это так тяжело… Я хочу все забыть! Пожалуйста…

Мне не нужно ничего – все меркнет. Без его заботы, любви, без его прикосновений, его ухмылки, красных глаз, этих чертовых алых волос – мне не прожить ни дня! Хочу быть рядом с ним, ластиться к нему, когда он зол, смягчать его характер, когда он бушует, как ураган. Хочу познать все грани отношений – и взрыв страстей и негу спокойных ночей. Хочу быть его женой, матерью его детей. Его хочу… только его!

– Все пройдет… – шепчу, стирая слезы. – Утром все изменится.

Измениться ли?

Сестры гладят меня по волосам и переглядываются. Да, их сестра влюбилась. Да так сильно, что сходит с ума.

– Ладно, все уже прошло… – шепчу я охрипшим голосом. – Идите спать.

А сама не сплю. Спускаюсь в столовую, раскрываю крышечку рояля, веду по клавишам пальцами, вспоминая, как играл Нейл. А затем сажусь за стол, достаю снадобье и смотрю на напольные часы – время пришло. Полночь.

Слезы снова градом катятся из глаз. Я молча отвинчиваю крышечку.

Пожалуйста, Нейл, только будь счастлив.

Часы тихо бьют, а я не могу сделать первый глоток. Тяжело – сердце на разрыв. Внутри печет. Метка словно раскаляется.

Давай же, Эви! Сделай это, наконец!

Молча вливаю в рот содержимое склянки и сглатываю. Внутренности тотчас опаляет, будто внутри был крепкий алкоголь. В мгновение покидают силы и накатывает боль – сжимаю зубы и рычу.

Вот и все.

Сейчас… пройдет… больше не будет Нейла в моем сердце. В мыслях. В жизни.

Тело бьет дрожь, по спине струится пот.

Наконец, я обессиленная добираюсь до зеркала, распахиваю рубашку на груди и убеждаюсь – метки нет. С трудом дохожу до постели и падаю.

Сознание ускользает…

… будь счастливым, Нейл. Пожалуйста.

Тихое летнее утро.

Я с трудом отрываю голову от подушки, вздрагиваю и первым делом проверяю метку. Кожа на груди чиста. Я свободна. Делаю глубокий вдох. Все в прошлом. Можно начинать жизнь с чистого листа. Я смогу устроиться в жизни и стать кем-то и без чертовых драконов.

Спокойно умываюсь, привожу себя в порядок. Сестры еще спят, хотя обычно они вскакивают ни свет, ни заря. Видимо, их утомили мои вчерашние слезы. Они еще слишком юны, чтобы понять меня.

Я спускаюсь в столовую и вижу, что Грейм уже проснулся и хлопочет с завтраком. Забавно видеть его – такого цинично-хмурого – за готовкой блинчиков и глазуньи.

– Доброе утро, госпожа Митчелл, – приветствует он.

– Господин Олсен уже вернулся? – интересуюсь, чтобы ненароком не столкнуться с красным драконом.

Нам не нужно встречаться – это всколыхнет нежелательные воспоминания. А они слишком свежи, и рубец на сердце еще не затянулся.

– Еще ночью, – отвечает Грейм. – Но утром они вместе с леди Эмилин уехали в Хэмилтон-холл. Я полагаю, сейчас у господина Олсена будет много хлопот.