Стивен Спилберг. Человек, изменивший кинематограф. Биография - Страница 8

Однажды Арнольд разбудил его среди ночи, посадил в машину и, не сказав, куда они едут, поехал в пустыню. С собой отец прихватил термос с кофе. Стивен испугался – где мама? Отец его похищает? Но вот они приехали, расстелили одеяло, легли и стали смотреть на небо, такое чистое и без смога, что звезды казались больше и ближе, чем когда-либо. Наконец Арнольд сказал ему, что он прочел о появлении в это время кометы. Правда, вместо нее начался метеоритный дождь. Яркость и интенсивность падающих звезд смущала Арнольда, который пытался объяснить это с научной точки зрения. Но тщетно: Стивен, испуг которого уже прошел, был восхищен великолепием падающих звезд. Его первоначальный страх перед внутренними потрясениями испарился – все было в порядке, даже больше, чем в порядке. Поклонник «Сумеречной зоны» и ее четвертого измерения, Стивен просто наслаждался этим небесным чудом.

Его волшебная память зафиксировала и этот момент: элементы небесного ливня появятся в «Близких контактах третьей степени». Еще одна «рождественская» сцена – разбуженный в ночи малыш, осторожно идущий к «дереву» со звездами, словно выложенными дарами Всевышнего. Когда он решил использовать это воспоминание, сцена не ограничилась лишь отцом и сыном, но добавились сотни людей на одеялах, которые ищут в небе НЛО. Причем тут важна и темная изнанка сцены – страх ребенка быть похищенным, снова и снова появляющийся в фильмах Спилберга.

Этот зародыш режиссера боевиков и научной фантастики был готов продемонстрировать свой талант аудитории. Успех наступит, когда он станет бойскаутом – то есть частью того социального института, который определит всю его дальнейшую жизнь. Будучи членом патруля «Огненная стрела» инглсайдского отряда 294, он был несилен по части физических достижений, за который ребята обычно и получали нашивки; поэтому Арнольд предложил ему попробовать получить нашивку за фильм. Так появился девятиминутный вестерн «Перестрелка».

Он уже понял, что может развлекать других ребят историями за посиделками вокруг костра (его истории были самые захватывающие и страшные); теперь же настала очередь поражать фильмами. «Перестрелка» была принята на ура. С этого момента он начал брать камеру во все походы и снимал мальчишек – к их большому удовольствию. Бойскауты заполнили вакуум в душе Стивена – социальный, эмоциональный и квазирелигиозный. Впервые он почувствовал себя частью так называемого мужского братства, частью которого не мог ощутить себя из-за отсутствия инициации со строны отца, и стал частью сообщества, своего рода конгрегации, которой еще не нашел в иудаизме. Он ходил в еврейскую школу, которую ненавидел, и всячески отрицал еврейскую идентичность (как в том случае с апельсинами на бар-мицве). Именно с бойскаутами он впервые почувствовал себя частью чего-то.

После «Перестрелки» фильмы Стивена становятся длиннее, сюжеты богаче, а амбиции больше. Когда сын снимал вестерн, Арнольд отвозил его и всю команду – бойскаутов и соседских ребятишек – к ближайшему ресторану, около которого стоял настоящий дилижанс. Стивена очаровывала романтика Второй мировой войны и факт того, что отец в ней участвовал. Арнольд был мобилизован в 1942 году, а затем переведен в Военно-воздушные силы в качестве радиста и был участником некоторых боев в Юго-Восточной Азии. Правда, из-за того, что радиотехников и их аппаратуру берегли пуще глаза, он провел большую часть времени до демобилизации в связном пункте эскадрильи.

Арнольд также помогал сыну получить разрешение для съемок и даже договорился о том, чтобы Стивену разрешили использовать настоящий самолет для фильма «Отряд истребителей» (Спилберг взялся за него в седьмом классе) о том, как американский солдат удирает от отряда немецких истребителей, используя в съемках самолет и складские помещения.

Всех, кто хорошо знал Стивена, поражало то, насколько он фокусировался на процессе, как уверенно вел себя на «съемочной площадке», как четко объяснял своим «актерам» и «команде» (семье и друзьям), что делать.

Да, в его кругу уже были девчонки, но в основном все они были лишь подругами. Некоторые помнили его как застенчивого, но более дружелюбного, чем остальные мальчишки, парня. Пока те задирали девчонок и привязывали к деревьям (Стивен предпочитал отрабатывать такие трюки на родных сестрах), он снимал подружек на 8-миллиметровую камеру.

И без того робкий с девочками, Стивен был буквально убит своим первым свиданием. В пятом классе (как он сам позднее расскажет) он влюбился, и Арнольд вывез парочку на машине на прогулку. В какой-то момент девочка положила свою голову Стивену на плечо. Когда они вернулись домой, Арнольд сообщил об инциденте Лее. Это был ад. Постоянно звучало слово «неразборчивый». Это настолько напугало Стивена, что он еще долго будет шарахаться от противоположного пола, лишь бы не ошибиться в выборе. Ну а потом ему стало не до свиданий – не было времени и нужно было экономить деньги для фильмов.

Круг его полномочий становился все шире: Стивен стал собственным представителем, сценаристом и социологом. Он раздобыл 16-миллиметровые фильмы Диснея, доступные для некоммерческого показа, с помощью флаеров и постеров, сделанных при поддержке Арнольда, рассказывал о них соседской ребятне, а затем устраивал показы в гостиной Спилбергов. Под занавес он как бы невзначай показывал свои фильмы вроде «Один день в жизни Грома» о приключениях своего кокер-спаниеля, снятый на камеру, привязанную к тележке, – чем не Лоуренс Аркадийский?

После показа фильма типа «Дэйви Крокетт: Царь природы» Стивен проводит собственные фокус-группы, выпытывая у зрителей, что им понравилось, а что нет. Кроме того, в нем уже тогда наметился филантроп: он брал плату за показы, надеясь накопить денег на новые фильмы, однако Арнольд предположил, что куда полезнее будет, если мальчик потратит их на благотворительность. Так что первые заработки Стивен пожертвовал приюту Перри для детей-инвалидов с психическими отклонениями; в дальнейшем помощь детям станет для него пожизненным обязательством.

Уже тогда проницательный в отношении прибыли и способов ее получения, он взял под контроль «бизнес» своих сестер, которые продавали еду и лимонад с лотка во время его кинопоказов, ссуживая девочкам процент от продаж. также он за плату выполнял поручения соседей. Вся его деятельность днем и ночью была направлена на фильмы: покупку лент, планирование, съемки. Даже в столь юном возрасте он торопился так, словно время истекало.

Когда он не ходил в школу или не прогуливал ее, чтобы снимать кино, он читал фантастику, смотрел телевизор или ходил в кинотеатр. Арнольд взял его и еще одного мальчика посмотреть «Психо» в автокинотеатре – все трое были в ужасе. На заднем дворе он и его друг смонтировали немую картину – дань уважения вестерну Джона Форда «Искатели».

Есть противоречивые истории, в том числе его собственные, о том, как мало или как редко он смотрел телевизор. В детстве некоторые программы так пугали его, что родители этим пользовались. Позже Стивен говорил, что его телевизионная диета была строгой, хотя многочисленные ссылки в его фильмах и интервью показывают, что это неправда. Вероятно, Спилберги считали просмотр телевизора пустой тратой времени и, как в большинстве семей, пытались ограничить часы просмотра. Получалось, что мальчику нравилось что-то, что считалось низкосортным, бестолковым, но при этом он все равно жаждал это получить.

Это была вершина его неприязни к отцу, которого он готов был винить во всем – за отлучки, за чрезмерную строгость. На тот момент, по словам друга, Стивен был сыном своей матери, озлобленным на отца до такой степени, что готов был «отречься от него». Видя искреннее участие Арнольда в работе над фильмами сына, невольно удивляешься гневу мальчика. Да, с одной стороны, Арнольд не лелеял его, не гулял и не играл в мяч. Он ведь был классическим «мозгом», пятидесятилетним успешным человеком, преуспевающим в интеллектуальных занятиях, в которых Стивен никогда не смог бы превзойти его. Стивен постоянно чувствовал разочарование отца, отравлявшее его юную жизнь. Его изобретательность и воображение в шкале ценностей отца даже не брались во внимание, были даже помехой. А телевидение было едва ли не «отчимом» – актом того самого «низкого» искусства, которое приносило мальчику радость, стимулировало, утешало и помогало во многом разобраться.