Стихотворения. Рассказы. Пьесы - Страница 36
Изменить размер шрифта:
1936
ЕСЛИ КАМЕНЬ ГОВОРИТ, ЧТО ОН ХОЧЕТ УПАСТЬ НА ЗЕМЛЮ…
Если камень говорит, что он хочет упасть на землю,
Когда в воздух его швыряешь, —
Верь ему.
Если вода говорит, что вымокнешь ты,
В воду войдя, —
Верь ей.
Если пишет тебе подруга о том, что хочет приехать, —
Не верь ей. В этих вопросах
Не участвуют силы природы.
ЗАЧЕМ НАЗЫВАТЬ МОЕ ИМЯ?
1
Я подумал: в далекие годы, когда
Развалится дом, где я проживаю,
И сгниют корабли, на которых я плавал,
Люди имя мое назовут
Вместе с другими.
2
Потому ли, что я славил полезное, то,
Что в мои времена не считалось высоким,
Потому ли, что с религией бился,
Потому ли, что с угнетеньем боролся, или
Еще по какой причине.
3
Потому ли, что я был за людей, и на них
Полагался, и чтил их высоко,
Потому ли, что сочинял стихи и любил свой язык,
Что учил их активности или
Еще по какой причине.
4
Вот почему я подумал, что имя мое
Назовут, на гранитной плите
Начертают, из книг
Возьмут его в новые книги.
5
Но сегодня
Я согласен — пусть оно будет забыто.
Зачем
Спрашивать о пекаре, если вдоволь хлеба?
Зачем
Восхвалять уже растаявший снег,
Если скоро выпадет новый?
Зачем
Нужно людям прошедшее, если у них
Есть будущее?
6
Зачем
Называть мое имя?
1936
МЫСЛЬ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ КЛАССИКОВ
Голая и неприкрашенная,
Она не робея подступает к тебе, потому что уверена
В своей полезности.
Ее не смущает,
Что с нею ты некогда был знаком, ей довольно того,
Что ты ее позабыл.
Она говорит с грубой прямотой,
Как подобает великим. Без околичностей,
Без предисловий —
Она пред тобой возникает, ожидая внимания,
Ибо полезна.
Ее слушатели — нищета и нужда, которым ждать недосуг.
Холод и голод следят
За вниманьем слушателей.
Малейшее невниманье
Обрекает на гибель.
Но хоть и властно она выступает,
Все ж признаёт, что без слушателей она ничто.
Если б они ее не принимали, она бы не знала,
Куда ей идти и где оставаться.
Их не уча и у них не учась, у них, своих слушателей,
Которые еще вчера коснели в невежестве,
Она бы мгновенно утратила всякую силу, сошла бы на нет.
КАЖДЫЙ ГОД В СЕНТЯБРЕ, К НАЧАЛУ ШКОЛЬНЫХ ЗАНЯТИЙ
Каждый год в сентябре, к началу школьных занятий,
Стоят по рабочим окраинам женщины в писчебумажных
лавках
И покупают для детей учебники и тетради.
В отчаянии выуживают они последние гроши
Из потрепанных сумочек и сокрушаются,
Что знание нынче так дорого. Они не догадываются,
Насколько плохо то знание, которое
Предназначено для их детей.
БЕДНЫМ ОДНОКЛАССНИКАМ ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ
Бедные одноклассники в худых пальтишках
Приходили на первый урок с опозданьем,
Потому что матери заставляли их разносить молоко и газеты.
Педагоги
Им записывали выговоры в журнал.
Пакетиков с завтраком у них не было. На переменах
Они уроки готовили в уборной.
Это запрещалось. Перемена
Существует для отдыха и еды.
Когда они не знали значения «пи»,
Педагоги спрашивали: «Почему бы
Тебе не остаться в той грязи, из которой ты вышел?»
Про это они знали.
Бедным одноклассникам из предместья
Маячили мелкие должности на государственной службе,
Потому они и долбили
В поте лица
Параграфы из захватанных учебников,
Учились подлипать к учителям
И презирать своих матерей.
Мелкие должности бедных одноклассников из предместья
Лежали в земле. Их конторские табуреты
Были без сидений. Их надежды
Были корнями коротких растений. Какого черта
Их заставляли зубрить
Греческие глаголы, походы Цезаря,
Свойства серы, значение «пи»?
В братских могилах Фландрии, для которых они предназначены,
Что им нужно было еще,
Кроме небольшого количества извести?
РАЗБОЙНИК И ЕГО СЛУГА
(Из «Детских песен»)
Два разбойника в гессенских землях
Промышляли ночной порой.
Был один из них тощ, как голодный волк,
И был толст, как прелат, второй.
Дело в том, что один господином был,
А другой был его слугой.
Все сливки снимал с молока один,
Что осталось — хлебал другой.
И когда крестьяне повесили их
На одной веревке тугой —
Был один из них тощ, как голодный волк,
И был толст, как прелат, другой.
И стояли крестьяне в сторонке, крестясь,
И вопрос обсуждали такой:
Понятно, что толстый разбойником был,
Ну, а тощий — он-то на кой?