Стихи-Я Пушкина (СИ) - Страница 15

- Или-или: Онегин - это Лидин, сосед - из Графа Нулина - который смеется над всеми мужами - большими любителя охоты, ибо женам их тогда больше нечего делать, как лазить через забор к этим Лидиным, - или:

- Это Онегин и спрашивает:

- Ты с ней знаком?

- Я им сосед, - отвечает князь.

И, следовательно, Лидин - это князь, а разъезжий по полям за зайцами муж - получится:

- Евгений Онегин. - Значит, он уже на ней женат, Онегин на Татьяне Лариной.

Как Фигаро, сделав это вместо Графа. Ибо только это и может рассеять пустую думу, что счастье было так близко, - а:

- По глупости упустил его, - оказывается, я как будущий полковник Бурмин - в Метели:

- Уже когда-то обручился с ней в деревенской церкви!

Но в любом случае, это должен быть такой же Театр, как устойчивое - но не попадающее в прямую логику романа Капитанская Дочка чувство, что Пугачев - это и есть настоящий царь, чтобы ужас узнавания об этом катастрофическом известии в конце, или даже через время после чтения - был реальным.

Свадьба должна быть!

Будем искать. Ибо такими лишними, как Онегин, были все счастливые люди, как тот, кто уже истлел в могиле, или буквально по Пиковой Даме:

- По этой самой лестнице, думал он, может быть, лет шестьдесят назад, в эту самую спальню, с такой же час, в шитом кафтане, причесанный a l'oiseau royal, прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно истлевший в могиле, а сердце престарелой его любовницы сегодня перестало биться...

Борис Парамонов и Иван Толстой докатились в этой передаче до уровня телепередачи Аншлаг в его сегодняшней интерпретации - осто-ло дальше некуда. Уж таких штампов поискать, а точнее, как раз наоборот.

Но к концу постепенно, кажется, раскаялись, но исправились ли окончательно - маловероятно.

Не только русским людям, но и даже самому Пушкину до сих пор запрещается:

- Дранк нах Вест, - и вообще, даже Хеппи-Энд, как можно делать всему Голливуду, не боясь формального штампа счастья.

Примерно, как в фильме Свадьба Павла Лунгина:

- Хочу в Москву, хочу в Москву-у! - но над ним иронизируют:

- Как Три Сестры Чехова? - но он отвечает, уже поняв, что счастья в жизни нет, так как и вообще не бывает:

- А что, Росуголь запрещает?! - здесь имеется в виду, что запрещает и запрещает Пушкину не только покорить Запад, но и даже:

- Царство Небесное, - как победителю, не как Потрясающему Копьем, а как Листу, сворачивающемуся в Трубу для пересечения границы у реки в место под названием:

- Поля, я предан вам душой

Всегда я рад заметить разность

Между Онегиным и мной.

Вот именно в этой Разности, а точнее, в Связи между Автором и Героем, Пушкиным и Онегиным надо искать Хеппи-Энд, он должен быть. Ибо трафарет не тот, как думал Лотман, что все и везде подряд женятся, как будто им делать больше нечего, а именно в имеющемся сейчас окончании Евгения Онегина:

- Эх, раз, еще раз - ничего не вышло. - Ну, в России, мол, всегда так:

- Лучше вообще ничего не делать, а то будет хуже.

Тем более, роман этот назван:

- Свободным, - что значит, переход Шекспира:

- Быть или не быть, - между Текстом и Полями установлен, как фундамент произведения.

Но пока этого Контакта у меня, к сожалению, не было. Как было в Капитанской Дочке, Пиковой Даме, Повестях Белкина.

Можно еще заметить, что читать, как сказал Борис Парамонов про Бориса Годунова, лучше, чем смотреть спектакль в театре, именно потому, что пьеса внутри Пьесы в любом случае играет потихоньку, даже если не заметны конкретные факты, объясняющие противоречия, как, например, непонимания, возникшие неожиданно для Ромео и Джульетты у Шекспира, которые - они, Джульетта и Ромео - думали, что предусмотрели, когда по очереди ложились в гроб.

Возможно, вот, бог потому и был против актеров, что они только затмевают задуманную Им двойную игру:

- Пьесу внутри пьесы.

Кстати о Птичках - Науке и Искусстве:

Но правдой он привлек сердца,

Но нравы укротил НАУКОЙ,

И был от буйного стрельца

Пред ним отличен Долгорукой.

Да и плотник - это не только работа, но и:

- ИСКУССТВО.

Не видно здесь, что Пушкин был против науки и искусства.

p.s. - Есть Маленькие Трагедии, Моцарт и Сальери, Скупой Рыцарь, Каменный Гость, Пир Во Время Чумы.

А вот то, о чём я говорю, что Марья Гавриловна нашла своего мужа в Метели - нет, не по списку Шиндлера - а по списку Жан-Жака Руссо, по роману в письмах Новая Элоиза.

И так происходит во всех Повестях Покойного Ивана Петровича Белкина, и остальной, так называемой Прозе Жизни.

Например, в Дубровском, где не только Дубровский в роли князя Верейского, а его слуга в роли него самого, Дубровского, в конце романа ранен Дубровским, но и Кирила Петрович Троекуров меняется иногда местами со своим другом Андреем Гавриловичем Дубровским, и бой они ведут именно за Кистеневку, как Эфирную Структуру дома небогатого джентльмена в сельской местности. - Но!

Эти Маленькие Трагедии, а точнее:

- Маленькие Хеппи-Энды происходят не на поверхности Повестей Белкина, Дубровского, Капитанской Дочки и других, а как в:

- Театре самого Читателя, - появляясь не логично, а наоборот, фрагментарно - как Видения Гермеса Трисмегиста - поэтому их и можно считать:

- Маленькими Хеппи-Эндами, - как, например, объяснение в любви Владимира - Бурмина Марье Гавриловне в Метели с помощью шифровальной книги Жан-Жака Руссо.

Реально же получается, что эти маленькие хеппи-энды - самая большая истина в произведениях Пушкина.

Именно вот эти маленькие хеппи-энды и можно считать тем, что называется:

- Эфирная структура дома небогатого джентльмена в сельской местности.

Сами догадайтесь, кто это.

Очевидно - если уже знать, о чем идет речь - что это не выдумки. Было бы:

- Желание! - А:

- Люди просто боятся поверить, что здесь, среди них, живет кто-то еще, как, например, в фильме Горец - бессмертные. - В это можно на полном серьезе не верить, но то, что:

- Маленькие Хеппи-Энды - суть произведений Пушкина и Шекспира - как и Евангелия - истина абсолютная.

p.s. - 2 - Тут вообще можно думать, что мы живем в:

- Затерянном Мире.

----------------------

Часть вторая

Хеппи-Энд Евгения Онегина