Стихи. Поэмы. - Страница 2

звуки будто отключены.

Чем назвать твои брови с отливом?

Понимание -

молчаливо.

Тишины.

Звук запаздывает за светом.

Слишком часто мы рты разеваем.

Настоящее - неназываемо.

Надо жить ощущением, цветом.

Кожа тоже ведь человек,

с впечатленьями, голосами.

Для нее музыкально касанье,

как для слуха - поет соловей.

Как живется вам там, болтуны,

чай, опять кулуарный авралец?

горлопаны не наорались?

тишины...

Мы в другое погружены.

В ход природ неисповедимый,

И по едкому запаху дыма

Мы поймем, что идут чабаны.

Значит, вечер. Вскипают приварок.

Они курят, как тени тихи.

И из псов, как из зажигалок,

Светят тихие языки.

1964

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ЗАМЕРЛИ

Заведи мне ладони за плечи,

обойми,

только губы дыхнут об мои,

только море за спинами плещет.

Наши спины, как лунные раковины,

что замкнулись за нами сейчас.

Мы заслушаемся, прислонясь.

Мы - как формула жизни двоякая.

На ветру мировых клоунад

заслоняем своими плечами

возникающее меж нами -

как ладонями пламя хранят.

Если правда, душа в каждой клеточке,

свои форточки отвори.

В моих порах стрижами заплещутся

души пойманные твои!

Все становится тайное явным.

Неужели под свистопад,

разомкнувши объятья, завянем -

как раковины не гудят?

А пока нажимай, заваруха,

на скорлупы упругие спин!

Это нас погружает друг в друга.

Спим.

1965

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

НА ПЛОТАХ

Нас несет Енисей.

Как плоты над огромной и черной водой.

Я - ничей!

Я - не твой, я - не твой, я - не твой!

Ненавижу провал

твоих губ, твои волосы,

платье, жилье.

Я плевал

На святое и лживое имя твое!

Ненавижу за ложь

телеграмм и открыток твоих,

Ненавижу, как нож

по ночам ненавидит живых.

Ненавижу твой шелк,

проливные нейлоны гардин.

Мне нужнее мешок, чем холстина картин!

Атаманша-тихоня

телефон-автоматной Москвы,

Я страшон, как Иона,

почернел и опух от мошки.

Блещет , словно сазан,

голубая щека рыбака.

"Нет" - слезам.

"Да" - мужским, продубленным рукам.

"Да" - девчатам разбойным, купающим МАЗ, как коня,

"Да" - брандспойтам,

Сбивающим горе с меня.

Песнь Любви. Стихи. Лирика русских поэтов.

Москва, Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия",

1967.

ЛЕНЬ

Благословенна лень, томительнейший плен,

когда проснуться лень и сну отдаться лень.

Лень к телефону встать, и ты через меня

дотянешься к нему, переутомлена.

Рождающийся звук в тебе, как колокольчик,

и диафрагмою мое плечо щекочет.

"Билеты?- скажешь ты.- Пусть пропадают. Лень".

Медлительнейший день в нас переходит в тень.

Лень - двигатель прогресса. Ключ к Диогену - лень.

Я знаю: ты прелестна, все остальное - тлен.

Вселенная дурит? До завтрего потерпит.

Лень телеграмму взять - заткните под портьеру.

Лень ужинать идти, лень выключить "трень-брень".

И лень окончить мысль: сегодня воскресень...

Июнь среди дороги

Разлегся подшофе

Сатиром козлоногим

Босой и в галифе.

1964

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ПЕРВЫЙ ЛЕД

Мерзнет девочка в автомате,

Прячет в зябкое пальтецо

Все в слезах и губной помаде

Перемазанное лицо.

Дышит в худенькие ладошки.

Пальцы - льдышки. В ушах - сережки.

Ей обратно одной, одной

Вдоль по улочке ледяной.

Первый лед. Это в первый раз.

Первый лед телефонных фраз.

Мерзлый след на щеках блестит -

Первый лед от людских обид.

1959

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

АНТИМИРЫ

Живет у нас сосед Букашкин,

в кальсонах цвета промокашки.

Но, как воздушные шары,

над ним горят

Антимиры!

И в них магический, как демон,

Вселенной правит, возлежит

Антибукашкин, академик

и щупает Лоллобриджид.

Но грезятся Антибукашкину

виденья цвета промокашки.

Да здравствуют Антимиры!

Фантасты - посреди муры.

Без глупых не было бы умных,

оазисов - без Каракумов.

Нет женщин - есть антимужчины,

в лесах ревут антимашины.

Есть соль земли. Есть сор земли.

Но сохнет сокол без змеи.

Люблю я критиков моих.

На шее одного из них,

благоуханна и гола,

сияет антиголова!..

...Я сплю с окошками открытыми,

а где-то свищет звездопад,

и небоскребы сталактитами

на брюхе глобуса висят.

И подо мной вниз головой,

вонзившись вилкой в шар земной,

беспечный, милый мотылек,

живешь ты, мой антимирок!

Зачем среди ночной поры

встречаются антимиры?

Зачем они вдвоем сидят

и в телевизоры глядят?

Им не понять и пары фраз.

Их первый раз - последний раз!

Сидят, забывши про бонтон,

ведь будут мучиться потом!

И уши красные горят,

как будто бабочки сидят...

...Знакомый лектор мне вчера

сказал: "Антимиры? Мура!"

Я сплю, ворочаюсь спросонок,

наверно, прав научный хмырь.

Мой кот, как радиоприемник,

зеленым глазом ловит мир.

1961

Андрей Вознесенский. Не отрекусь.

Избранная лирика.

Минск, "БелАДИ", 1996.

ПОВЕСТЬ

Он вышел в сад. Смеркался час.

Усадьба в сумраке белела,