Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники. - Страница 8
Изменить размер шрифта:
«То ли страсти поутихли…»
То ли страсти поутихли,
То ли не было страстей,
Потерялись в этом вихре
И пропали без вестей
Люди первых повестей.
На Песчаной — все песчанно,
Лето, рвы, газопровод,
Белла с белыми плечами[11],
Пятьдесят девятый год,
Белле челочка идет.
Вижу четко и нечетко —
Дотянись — рукой подать:
Лето, рвы и этой челки
Красно-рыжей благодать.
Над Москвой-рекой ходили,
Вечер ясно догорал,
Продавали холодильник,
Улетали за Урал.
«Разговор о чебуреках поведем…»
Разговор о чебуреках поведем,
Посидим на табуретах, попоем
О лесах, полях, долинах, о тебе,
О сверкающих павлинах на воде.
Ах, красавица, красавица моя.
Расквитаемся, уеду в Перу я,
В Перу, Перу буду пить и пировать,
Пароходы буду в море провожать.
По широкой Амазонке поплыву
И красивого бизона подстрелю.
Из бизона я сошью себе штаны,
Мне штаны для путешествия нужны.
Вижу я — горят Стожары, Южный Крест
Над снегами Кильманджаро и окрест.
И река течет с названьем Лимпопо,
И татарин из Казани ест апорт.
Бывают крылья у художников
Бывают крылья у художников,
Портных и железнодорожников,
Но лишь художники открыли,
Как прорастают эти крылья.
А прорастают они так,
Из ничего, из ниоткуда.
Нет объяснения у чуда,
И я на это не мастак.
ТРИ ПОСВЯЩЕНИЯ ПУШКИНУ
1
Люблю державинские оды,
Сквозь трудный стих
Блеснет строка,
Как дева юная легка,
Полна отваги и свободы.
Как блеск звезды,
Как дым костра,
Вошла ты в русский стих беспечно,
Шутя, играя и навечно,
О легкость, мудрости сестра.
2
Влетел на свет осенний жук,
В стекло ударился как птица.
Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут
Я счастлив собираться, торопиться.
Там на столе грибы и пироги,
Серебряные рюмки и настойки,
Ударит час, и трезвости враги
Придут сюда для дружеской попойки.
Редеет круг друзей, но — позови,
Давай поговорим, как лицеисты —
О Шиллере, о славе, о любви,
О женщинах — возвышенно и чисто.
Воспоминаний сомкнуты ряды,
Они стоят, готовые к атаке,
И вот уж Патриаршие пруды
Идут ко мне в осеннем полумраке.
О, собеседник подневольный мой,
Я, как и ты, сегодня подневолен.
Ты невпопад кивай мне головой,
И я растроган буду и доволен.
3
Вот человеческий удел —
Проснуться в комнате старинной,
Почувствовать себя Ариной,
Печальной няней не у дел,
Которой был барчук доверен
В селе Михайловском пустом,
И прадеда опальный дом
Шагами быстрыми обмерен,
Когда он ходит ввечеру —
Не прадед — Аннибал-правитель,
А первый русский сочинитель
И — не касается к перу.
«Стихи — какие там стихи…»
Стихи — какие там стихи?
Обыденность, я захлебнулся.
Как вечера мои тихи,
Я в дом родной издалека вернулся.
Мой дом родной — и не родной,
Родные, вы не обижайтесь
И не расспрашивать старайтесь,
Не вы, не вы тому виной.
Мой дом родной — и не родной,
Я узнаю твои приметы,
Опять встают передо мной
Твои заботы и предметы.
Я разговоры узнаю,
И слушаю — не удивляюсь,
И хоть душою удаляюсь
В квартиру старую мою.
Она была нехороша,
В ней странно все перемешалось.
Она подобьем шалаша
В дому арбатском возвышалась.
Мы жили в этом шалаше —
Сначала вроде странно жили,
Хотя поссорились уже,
Но все-таки еще дружили.
Вся неумелость этих лет
И неустроенность уклада —
…………………………….
За то благодарить не надо…
И жизнь поэта тяжела
И прозаична до предела,
И мечешься, как обалделый,
Чредою лет — одни дела.
«Хоронят писателей мертвых…»
Хоронят писателей мертвых,
Живые идут в коридор.
Служителей бойкие метлы
Сметают иголки и сор.
Мне дух панихид неприятен,
Я в окна спокойно гляжу
И думаю — вот, мой приятель,
Вот я в этом зале лежу.
Не сделавший и половины
Того, что мне сделать должно,
Ногами направлен к камину,
Оплакан детьми и женой.
Хоронят писателей мертвых,
Живые идут в коридор.
Живые людей распростертых
Выносят на каменный двор.
Ровесники друга выносят,
Суровость на лицах храня.
А это — выносят, выносят —
Ребята, выносят меня!
Гусиным или не гусиным
Бумагу до смерти марать,
Но только бы не грустили
И не научились хворать.
Но только бы мы не теряли
Живыми людей дорогих,
Обидами в них не стреляли,
Живыми любили бы их.
Ровесники, не умирайте.