Стихи. Часть 1 - Страница 17
Изменить размер шрифта:
«Я хочу быть собой…»
Я хочу быть собой.
Я устал жить иначе:
В вечном споре с душой
И поступком, и значит,
Снова сердцу тоска,
А бессоннице комкать подушку,
Особенно если звезда,
Да и в дождик не лучше.
Не убил, не украл
И кругом виноват.
Может, мало страдал
Или горд невпопад?
Может, зависть гнетёт
И лежит пеленой,
Чтоб не видеть дорог,
Верней, даже одной?
Или дети мои —
Ни кола, ни двора —
За грехи за мои
Несут крест за меня?
Нет. Не то, не о том…
Есть и кроме счета,
Не оплатит их дом,
Дерево, сын. Только я.
«Бездна. Крик птицы в ночи…»
Бездна. Крик птицы в ночи.
Прыжок в темноту.
Вздутые вены, ни единой души.
И всё это разом и уже поутру.
Труд невеликий решить
Задачу без неизвестных.
Всем хоть однажды приходится жить
Неуютно, в надрыв, всюду тесно.
Но разве ещё выпадет шанс
Под небом и солнцем такой же?..
И значит, даже если темнее тёмного час,
Не делай, что делать не должен.
Минута… другая… ещё тяжело,
Размашисто бездной и птица кричит,
Размыты дома, как сквозь дымку стекло,
Но время идёт, и вода не стоит…
«Раствори до зари…»
Раствори до зари
Окна, добрая мама.
Я устал от тоски.
Душно мне. Сердцу мало
Здесь узнать было мест,
Где бы счастливо было.
Может, это мой крест,
Может быть, слишком выла
Вьюга в том январе:
Ровно третьего, рано,
До зари, при пурге,
Что мела, завывала.
Так с тех пор и пошло:
Не урон, так потеря.
Днём мне было темно,
Ночью – только темнее.
Бледный свет огонька,
Ни тепла, ни дороги.
И всего лишь струна,
Цвет иной на востоке.
Что вот, кажется, тронь —
Оборвётся она, и не будет
Ото всех четырёх мне сторон
Ни тебя, кто простит,
Ни других, кто осудит.
Раствори до зари
Окна, добрая мама.
Дай напиться воды
И помолись, если надо…
«Осколки. Пустота. Известия…»
Осколки. Пустота. Известия…
Но всё о будничном – не от судьбы.
И только ветер вновь развесил
И облака, и призрачность судьбы.
Он знает своё дело прочно.
Ему плевать на даты и их цвет.
Он – ветер и свободен точно
Всегда, везде. И никому – для всех.
Приблизиться хотя бы малость
К нему душою, сердцем и рукой.
Пусть трижды всё бы расплескалось,
Собрать всё трижды я б пошёл.
В песках, снегах, на чернозёме;
В суглинке, на простом цветке…
И то пустяк уже, что меньше втрое
Осталось всем, а стало быть, и мне.
Свершилось главное: не стены
Венчают помысел, дают успех,
Но трижды труд во имя перемены
И не кому-то, но для всех.
Маме
Мне сегодня так грустно и жутко,
Что воочию вижу леса,
В которых где-то кукушка
И мои начинает года…
Я грех суеверья крестами,
Но он только ближе ещё.
Была бы жива, я бы к маме
Пришёл. Только нет уж её.
Ушла моя крепость навеки.
О как я ей был защищён,
Как богом едино, наверно, калеки,
Что крест свой несут и даруют поклон.
Я всё понимаю, но сердце —
Как ветер рвется к костру.
Вот нет её, а я слышу: «Оденься.
Пошто без фуражки пошёл ко двору».
Одинокая яблоня, рыжий шиповник;
Крапива, полынь, лопухи…
Я знаю причину и кто в том виновен,
А также чем дети ответят на это мои.
Когда ни улыбки, ни грусти,
Ни даже случайной звезды
И мне не останется, а просто впустит
Вечер к себе, чтобы спрятать навеки в ночи.
И это случится, придёт, не минует.
Но грусть моя нынче о той,
Кто больше меня никогда не разбудит,
Не проводит, не встретит своей тихой слезой.
«Улыбаться хочу и влюбляться…»
Улыбаться хочу и влюбляться,
Быть добрым и чутким. Себя
Хочу научить оставаться
Рукой только в помощь всегда.
Сердце отдать, не жалея,
Для участия в горе чужом
Достойнее, не правда ли, время
Этой обочины: я ни при чём.
Мы аккуратненько так отстеклились,
Что стали похожи на рамы окон домов.
За стальными дверями замками укрылись,
Чтобы ничто и никто не проник за порог.
Наши уши уже привыкают
Быть глухими, хоть в колокола.
Наши глаза уже отвыкают
Смотреть в другие глаза.
Но хрупок прозрачный листок,
Как и жизнь, если точно в висок.
Не проще ли просто всё это разбить —
Всегда здоровее на воздухе жить.
Улыбаться хочу и влюбляться,
Быть добрым и чутким. Себя
Хочу отучить отстекляться —
Прочь остальное, подайте меня.