Стихи. Часть 1 - Страница 14
Изменить размер шрифта:
Бей, барабан! Трубите, трубы!
Моя история проста.
Моя история банальна.
Не вышел, братцы, в господа,
Но также, как ни странно,
И раб никчёмный из меня —
Подобострастья мало.
Так и живу, не то чтоб зря,
Скорей устало.
Перелистав календари,
А их уже библиотека,
Как я ни правил – не спасли
Чернила человека.
Не очень весело узнать
Себя на самом деле,
Когда тебе не двадцать пять
В ближайший понедельник.
Бей, барабан! Трубите, трубы!
Я проиграл. Она забудет.
Но не моля и без надрыва,
Чтоб сердцу больно, чтобы ныло
Под вечер больше, чем темнее
Вид из окна и в мире целом.
Я не о том, что это грустно,
Хотя, конечно же, конечно…
Жизнь пролетела узко,
Как на базаре семечки беспечно
Клюёшь, плюёшь себе под ноги.
А время знай себе идёт.
Оно отпущено и без дороги
Назад, как и узнать, что ждёт.
Ещё успеешь всё, всё сможешь,
Пройдёшь любые виражи,
Но промелькнула так, что рябь на коже.
И ничего, чтобы согреть, в груди.
Судьба права. Не виноваты люди.
Сам примерял, носил… Не будем
Кивать на то, что был не очень
Материал, не просто стар, просрочен.
Бей, барабан! Трубите, трубы!
Я проиграл. Она забудет.
«Безжалостна бывает правда…»
Безжалостна бывает правда,
Верней, всегда наедине с собой.
Прощает всё, но только мама —
Бессонницей, молитвою, слезой.
Жаль, понимаем это мы, но поздно,
Так откровенно, до души,
Уже когда исправить невозможно,
И мы молчим, как и вокруг кресты.
Сегодня я гулял простором…
Цветок-ромашка белая.
Зрачок бессонницы,
Он тоже жёлт.
И смотрит будто неуверенно,
Но день не прочен,
Раним, как лепесток.
Его коверкает погодой.
Любой прохожий может
Растоптать,
Иль ходишь сам с такою
Мордой,
Что страшно с эдакой
Детей рожать.
Но как бы ни было,
Уходит
Любой день только
В ночь.
И в дрейф ложится
Пароходик,
Часов на шесть,
Всё прочь.
Жаль, это правило
Не аксиома,
Скорей условие
Всего.
Оно – порог, что в дом,
Как и из дома,
Зависит от
Не перечесть чего.
Сегодня я гулял
Простором,
Что степь, ковыль
И ни звезды.
Хотя и спрашивал
Не очень строго,
Хватило вздоху
Выломать в груди
Так откровенно
И так много,
Что, кроме горького,
Другим
Губ не касался воздух
Долго.
Всю ночь – пожар,
Тягучий дым,
А потушить бежала
Тонко:
Кому помог,
Кого простил.
Нет. Не бывает здесь
На грешной
Одним цветущим садом
По весне.
Он то морозом поутру
Изрежен,
То нет погоды прилететь
Пчеле…
Но это ладно, есть и кроме
Топор в руках, спина в поту,
Когда мы собственные корни
С плеча: эх, эх! – и нет в цвету…
Крест един, но плечо от плеча…
Когда не будет даже звука,
Не будет также тишины…
И можно запросто, без стука
Входить в пространство пустоты.
Я ни о чём уже оттуда —
Чем безголосому кричать? —
Не попрошу; не отпущу, не буду
Банально даже календарь листать.
Но пока это всё не случилось,
Даже не знаю, имею ли право,
Окажите, пожалуйста, милость —
Руку подайте мне, если упал я.
Помогите мне, ангелы местные,
До небесных, боюсь, не долечу.
Не допустят грехи разновесные,
Да и сам себе вряд ли белые их разрешу.
Слишком много дороги обочиной.
Долго очень, как в обруч душа,
Потому и грустна, скособочена,
А ей так, конечно, не обидно —
Острее ножа.
Все под небом и полюшком,
Где крест един да плечо от плеча,
Силой Веры разнится, как пёрышко
Птицы убитой и той, что жива.
«Укрой мою печаль судьбой…»
Укрой мою печаль судьбой,
О ночь, до звёздочки при звёздах.
Я опрокинул вычурный покой,
Теперь в шипах и белых розах.
Для равнодушных слишком я колюч.
Легко удачливым я слишком в белом,
А середины затерялся где-то ключ —
Так и живу, как птица, небом.
Наверно, скажет кто-то: «Эгоист».
И непременно будет кто в улыбке,
Да тот же стройный пародист,
Давно банальный, но привыкли.
Всё это, право, ерунда.
Беда другая если не случится:
День прожитый без дня —
Ни выругать, ни удивиться.
Как на одно лицо толпа,
С одним позором стадным,
Я не любил ходить: ни за,
Ни против; ни парадным…
Вот этим стоит дорожить
Вели́ко, щедро, без причин.
В толпе – не труд простить,
Но целая судьба, когда один.