Стихи. Часть 1 - Страница 11
Изменить размер шрифта:
«Как хочется влюбиться…»
Как хочется влюбиться!
Как хочется пожить
Не обречённой птицей,
Обученной служить.
Казалось, в чём же дело?
Расправить крылья разве труд?
Увы, та птичка улетела,
А этой страшен даже пруд.
Хотя вода – стекло и тоньше
И глубина, идти – не плыть.
Но это крылышки,
Я их с презрением отброшу,
А белые у ангелов мне не добыть.
Нет, Бог свидетель, я не ради слова,
Чтоб повкусней изюминка греха.
Хочу любить и быть любимым,
Разве это плохо?..
Кто скажет «да» – он прав,
Но ровно, впрочем, как и я.
«Улыбайся. Улыбайся…»
Улыбайся. Улыбайся
Надрывно. Через не могу,
Но так бывает в жизни:
Она уже готова ко всему,
И он как перечитывает письма.
Куда ушло? Кто виноват?
Зачем теперь? Зачем не раньше?
Ответить мог, наверное, бы сад
Вишнёвый, но там давно не он, а дачи.
Удача, может быть, лицо
Разрухи этой изменила?
Хотя где сердце? А где пальто?
Как и престижная квартира?..
Наш век, конечно, лицемер.
Мы тоже, стало быть, не лучше.
Но если это возводить в пример,
Охватывает страх, смятенье, ужас…
Всему причиной, верно, холодок,
Осенний, поутру, с морозцем,
И та печаль не пройденных дорог,
Особенно когда ни облачка, но только солнце.
Так, без упрёка, чтобы вслух.
Едва наметив бровью драму,
Она на кухню, и он к столу,
И оба – словно в волчью яму.
Погибнуть точно не дадут.
Всесильный быт найдёт лекарства,
Не только дети – внуки ждут…
И остаётся что? Конечно, улыбаться.
Улыбаться.
На пороге 60-летия, вместо приветствия
Я был упрям, но не в дугу.
Высок и строен, любил мечту,
Скромнее жизнь и даже зло,
Не потому
Что мало – меньше меньшего везло.
Другая ржа точила мой хребет,
И тем ржавей, чем больше лет —
Хирел, качался и старел,
Как все, как вся страна, беднел.
Но даже это я ещё терпел.
Натужно, тяжко – всё равно сопел.
Порой под рюмку, чтобы не орать —
Уснуть, забыться, отстонать.
Да спиться просто, но крест гнилой:
Не нужен здесь и там чужой.
И я трезвел. Трезвел! Как камушек
в огонь,
Как гвоздь – в раскрытую ладонь.
А вбить? Вбивали без меня,
Тем более был крест, был грешный я.
Ещё не пройден путь,
И поднимает ртуть
Моё тепло под мышкой сквозь стекло.
Не взвешен, не подсчитан, стало быть, ещё
Весь не измерен от и до.
А стоило иль нет тянуть?
Ответит тихий мой последний путь —
Найдутся если проводить,
Да не затем чтобы поесть, попить…
Другие, мне не знакомые,
Судьбой не огранённые,
Скорее отдалённые, как весточка небес.
И хорошо, что высоко…
Я разгляжу и дерево и лес.
А если?.. Если – значит честь
Была оказана, какая есть,
Верней, была, точнее, не было.
Всё прокоптил до неба я.
На пороге шестидесятилетия в мажоре
Я разруху, как старуху,
Через улицу под руку,
Да ещё и поклонюсь.
Грусть пусть сразу не отпустит,
Но об осень клином гуси,
А я плечом приободрюсь.
Всё не так убого, плохо.
Скользко прямо, криво боком,
Хоть чуть-чуть да отлегло.
Дальше больше день исправит,
Он умеет, он заставит
В лодку сесть и взять весло.
А работа – лекарь славный,
Давно лечит дух исправно,
Телу тоже киснуть не даёт.
В лодке я. Гребу усердно
Курсом строго против ветра,
Мне с попутным как-то не везёт.
Все идут, а я присяду.
Все в обход, а я в засаду,
Где пристрелян вражий пулемёт.
А пригнуться, как прогнуться,
Всё равно что улыбнуться:
Наконец, выносят гроб.
Я двуличье отрицаю,
Я его не понимаю.
Никогда слюной не брызгаю.
Виновата, верно, рожа —
Не лукава, не похожа
На мискоблюдолизлую.
А разруху, как старуху,
Через улицу под руку,
Да ещё и поклонюсь.
Грусть пусть сразу не отпустит,
Но об осень клином гуси…
Грех и мне плечо жалеть:
Приободрюсь.
На пороге шестидесятилетия в миноре
Небо печали. Небо тревог…
Здравствуйте, память,
Я занемог.
Нынче на небе хмуро с утра,
Ни полоски для хлеба,
Ни намёка тепла.
Серой, недвижной дымкой укрыто
И далёко и близко —
Всё равно что молитва.
Прихожане читают – это мысли мои.
Горько свечи мерцают
На щеке – со щеки…
Здесь руке бы подняться, но тяжела —
Перекреститься на кратце
Не дозволяет душа.
Хочет узором, всем прожитым
Вышить позором,
Когда не простил;
Когда оставался прохожим и только
Ко всем, кто нуждался,
Кому было больно.
Невольно, заведомо; в отместку, со зла
То звездою, то медленно
Из души улетала душа.
Теперь вот хмурое утро,
Как по живому на зеркало тряпка.
И свечей уже крупно —
На щеке, со щеки и обратно…
Да, это всё, чего достиг
Я, переступая
Всех, кто просил,
Как Бога! меня, уповая.
Нет, ни при чём хмурое утро —
Это на зеркало тряпка.
Я у окна, но без неба как будто
Всё равно что эпоха
Сплошного упадка.