Стихи - Страница 16
Произведения К. Пруткова (басни «Незабудки и запятки». «Кондуктор и тарантул» и «Цапля и беговые дрожки») впервые появились в ноябрьской книжке журнала «Современник», за 1851 год. Но пока еще не были подписаны его именем.
Имя Козьмы Пруткова питатели узнали только в 1854 году, когда он громогласно заявил о себе в отделе «Литературный ералаш» некрасовского «Современника». Читатели сразу познакомились не только с его баснями, пародиями и эпиграммами, но и с «Плодами раздумья» — 75 афоризмами.
После напечатания басен, эпиграмм и афоризмов в некрасовском «Современнике» в 1854 году Прутков пять лет молчал. Вновь он появляется в 1859 году в «Искре» и в знаменитом добролюбовском «Свистке» — сатирическом приложении к «Современнику».
Появление Пруткова в некрасовском «Современнике» не случайно. Некрасов не мог не оценить таланта создателей Пруткова и не привлечь их к сотрудничеству в сатирическом отделе журнала. Некрасовскому «Современнику» Прутков целиком обязан своим беспримерным успехом.
Некоторые критики относили творчество Козьмы Пруткова к «добродушному чудачеству», к «беспредметному зубоскальству» Но это далеко не так. Почти все произведения Пруткова имеют определенного адресата. Они зло и беспощадно высмеивали славянофилов: Аксакова, Хомякова, Аполлона Григорьева; дворянский эстетизм Бенедиктова, Майкова, Фета, Щербины, Полонского; реакционных историков Погодина и Шевырёва.
«Мудрые» изречения Козьмы Пруткова давно вошли в нашу устную и литературную речь. К Пруткову часто обращались, особенно в период борьбы с народничеством марксисты. Нередко пользовался прутковскими афоризмами при разговоре с друзьями и товарищами В И. Ленин. Но в печати, в общественных выступлениях великий вождь предпочитал обращаться к более острой, более обличающей сатире Гоголя и Щедрина.
Прутковский смех был вершиной творческой деятельности А. М. Жемчужникова. Сатирические произведения, написанные им в последующие годы, — умеренно-либеральны, политические убеждения — неопределенны и расплывчаты.
Но при всем том Жемчужников всю жизнь тяготел к прогрессивной части русского общества. Поэт восторженно встретил известие об отмене крепостного права.
писал он. Но «преображение всей жизни» на самом деле не наступило. Жемчужников сам вынужден был признать, что радостные надежды не оправдались, быстро погасли, «как звезды гаснут в мутной мгле, как меркнут в сумраке виденья». В 1884 году после долгого прерывания за границей он возвратился на родину и увидел ту же картину, какую видел двадцать пять — тридцать лет назад.
В стихах 70 — 80-х годов поэт протестовал против социальной несправедливости, обращался к молодому поколению с призывом служить народу. Многие его стихи достигали большого социального звучания.
гневно говорил он в стихотворении «Всем хлеба!» Жемчужников верит, что
Он высмеивает реакционную прессу, выступает против «патриотов», которые «враждой пылают к правосудию, к свободе, к слову и к уму», кричат на всех перекрестках о любви к родине, а на самом деле давно уже забыли значение таких слов, как отечество, совесть и честь В стихотворении «Забытые слова», посвященном памяти М Е. Салтыкова-Щедрина. А. М Жемчужников, обращаясь к великому писателю, пишет:
На взглядах поэта безусловно сказывалась дружба с Н. А. Некрасовым, М. Е. Салтыковым-Щедриным, И. С. Тургеневым. Они ценили творчество Жемчужникова, считались с его мнением.
Вот одно из писем Н. А. Некрасова А М. Жемчужникову от 26 февраля 1870 года.
«Уважаемый Алексей Михайлович.
Простите, что я Вам не писал. Хворал, а теперь здоров. Скука у нас жестокая. Если на Вас нападет иногда хандра в Висбадене, то утешайтесь мыслью, что здесь было бы то же — вероятно, в большей степени, с примесью конечно, злости по поводу тех неотразимых общественных обид, под игом которых нам, то есть нашему поколению вероятно, суждено и в могилу сойти. Более тридцати лег я все ждал чего-то хорошего, а с некоторых пор уже ни чего не жду, оттого и руки совсем опустились и писать не хочется. А когда не пишешь, то не знаешь, зачем и живешь. Благо Вам, что Вы, по-видимому, до этого еще не дошли. Ваши последние вещи (как в „Петербургских ведомостях“, так и нам присланные), отчасти мне известные, хороши; в новой своей форме они выиграли. Говорю это Вам для того, чтобы Вы не складывали рук. Ваши стихотворения (кроме пьесы „Свободное слово“) напечатаны на первых страницах 3-го № „Отечественных записок“…
Напишите мне, пожалуйста, Ваше мнение о последних главах „Кому на Руси жить хорошо“ во 2-ом № „Отечественных записок“. Продолжать ли эту штуку? Еще впереди две трети работы.
Будьте здоровы и бодры».[5]
И. С Тургенев в письме от 5 марта 1877 года благодарит Алексея Михайловича за верные «замечания насчет деятельности Марианны и Нежданова»,[6] героев романа «Новь», откровенно делится с ним своими планами и мыслями.
Друзья поэта вдохновляли и всячески ободряли его. И все же Жемчужников говорил не полным голосом, сатира его была приглушена, он не решался выступать резко против правительственной верхушки, как это делал, например, Салтыков-Щедрин. Алексей Михайлович сам признается в этом:
Действительно, цензура беспощадно расправлялась с литературными произведениями, бичующими «царские порядки». Но дело не только в ней. Цензура существовала и для Щедрина не в меньшей, а в большей степени. Но если Щедрин глубоко понимал причины неблагополучия социальной действительности, что, по верному выводу Л. А. Плоткина,[7] открыло перед художником необозримые дали, позволило с особой отчетливостью видеть все бедствия, все горе человеческого неустройства, помогло осознать бессмыслицу и обреченность существующего строя жизни необходимость коренных перемен, то Жемчужников не поднялся до уровне передовой демократической интеллигенции, не понимал причин всех зол и бедствий в России. Он не мог понять: