Стервятник - Страница 8

Казалось, даже человек из Стаи был немного удивлен. Впрочем, это никак не отразилось на жестком лице оборотня, только слишком долгая пауза выдала его легкое замешательство.

- Ты стал на сторону шпионов Морморы? - спросил он, наконец, и в тоне его не было угрозы. Он обладал слишком большой и слишком страшной силой, чтобы использовать в разговоре дешевые приемы.

- Мне плевать, кто она, - ответил Стервятник, поражаясь собственной отчаянной наглости. - Сегодня она уйдет со мной.

Человек из Серой Стаи улыбнулся и его рот растянулся в узкую щель. Теперь стало заметно, как сильно выдаются вперед его челюсти.

Люгер осознал, что с этой минуты он - живой труп, на который никто в Валидии не поставит и гроша. Далее он действовал, исходя из этого неоспоримого факта.

Третья, последняя, игла вонзилась в лоб человека из Стаи, стоявшего от Слота на расстоянии двух шагов. Это расстояние Люгер преодолел раньше, чем оборотень стал мертвецом благодаря яду на острие иглы, и оказался рядом с двумя оставшимися противниками. Прежде, чем ближайший из них успел выхватить из-под рясы короткий меч, Стервятник ударил его стилетом в не защищенное доспехами место на правом боку. Слоту пришлось оставить клинок в ране, потому что на него обрушился меч уцелевшего оборотня. Люгер едва успел убрать голову и сильный удар сверху пришелся ему в плечо. Стальные пластины жилета приняли его на себя, но правая рука Стервятника на некоторое время утратила подвижность.

Отступив на несколько шагов, он начал левой рукой вынимать из ножен меч, понимая, что вряд ли успеет сделать это, - оборотень в монашеском облачении уже занес над ним свой клинок.

Сверкающее лезвие описало короткую дугу и остановилось за головой нападавшего. Слот, сжавшийся в ожидании удара, перевел взгляд на лицо человека из Стаи и увидел кровавую пену, выступившую у него на губах. В зрачках оборотня уже была смерть.

Он рухнул на пол лицом вниз, едва не задев Люгера мечом. В его спине торчал кинжал с узким серповидным лезвием и рукоятью из отполированного черного дерева, - оружие из Морморы, которое местные женщины носили в волосах, как часть гребня, поддерживающего прическу. Другая часть могла быть не менее смертоносной, но не это сейчас интересовало Люгера.

Он смотрел на Сегейлу, представшую перед ним в совершенно новом свете. Она слегка улыбнулась ему обескровленными губами и, нагнувшись, вытащила из тела оборотня морморанский кинжал.

Стервятник скорее почувствовал, чем увидел, как за его спиной зашевелилась потрясенная толпа, как забурлили в ней темные, пробужденные страхом инстинкты.

Придерживая бессильно повисшую вдоль тела руку, он перешагнул через два трупа, раздумывая над тем, не прикончить ли раненого оборотня. Это, безусловно, немного задержало бы поиски, но у Люгера уже не было выбора.

Впервые в своей жизни он присутствовал при посмертном превращении оборотня. Тело человека, которого он убил первым, вздулось и Слот увидел, как начали меняться его лицо и кисти рук, покрываясь грязно-серой шерстью. Лопнули кожаные ремни, стягивавшие пластины панциря; Люгер услышал хруст костей, звук рвущейся ткани и что-то, похожее на глухое утробное рычание из-за сжатых в судороге челюстей. Громкий тревожный вой Газеуса, донесшийся с улицы, вывел его из оцепенения. Он подтолкнул Сегейлу к двери и успел заметить отвратительные метаморфозы, произошедшие с лицом оборотня. Теперь это была почти законченная волчья морда; человеческими оставались только лоб, глаза и уши, но выглядели они так, словно какая-то чудовищная беспощадная сила сминала их невидимых ладонях, вылепливая новое, хищное существо.

Уже выскакивая на улицу, Люгер услышал за спиной рев озверевшей толпы, рвущейся к выходу. В ту же секунду он понял, что посетители трактира гонятся не за ним, - они бежали прочь из проклятого места, которое теперь стало едва ли не самым опасным в Элизенваре. Последнему дураку было ясно, что месть Серой Стаи будет страшной. Никто, включая хозяина "Крови Вепря", не хотел быть замешанным в этом деле и потому все бежали, как будто паническое бегство могло избавить их от будущего допроса.

У Стервятника были свои причины скрываться. Но за дверью трактира его поджидали голодные псы.

Нанося удары рукоятью меча по оскаленным мордам, он пробился к окруженной псами Сегейле и пустил в ход свой клинок. Газеус белой молнией метался в полумраке и там, где он появлялся, то и дело слышался предсмертный собачий визг...

Когда стая отступила, оставив на земле с десяток трупов, Стервятник схватил женщину за руку и они побежали прочь от трактира, сопровождаемые верным четвероногим слугой Люгера. Рядом мелькали неясные силуэты и слышалось тяжелое дыхание посетителей "Крови Вепря", которые еще недавно были готовы прикончить Люгера, а теперь оказались всего лишь беглецами. Постепенно все они рассеялись по подворотням, боковым улицам и безликим лачугам, притаившимся в глубине темных дворов. Стервятник, Сегейла и Газеус остались втроем.

6. СМЕРТОНОСНОЕ СИЯНИЕ

Наступила одна из редких в эту пору года тихих ночей... Облака убегали к горизонту от сиявшего высоко в небе Глаза Дьявола. Ночной холод до костей пробирал Люгера и его спутницу, несмотря на быстрый шаг, которым они двигались к городской окраине. Мозг Стервятника лихорадочно работал, пытаясь найти выход из самоубийственного положения, в которое Слот угодил, словно бабочка, прилетевшая на пламя...

Молчание Сегейлы раздражало его. Люгеру казалось, что он заслужил хотя бы ее благодарность, не говоря уже об объяснениях.

У Слота оставалось не так уж много вариантов действий. Прежде всего, он собирался добраться до своего поместья. Люгер отдавал себе отчет в том, что ему придется бежать из Элизенвара, а, может быть, и за пределы королевства. Теперь он почти жалел о содеянном. Он поставил на карту слишком многое - родовое поместье, магию предков, свое относительное благополучие и привилегии знати, а взамен получил лишь женщину, которая, возможно, просто использовала его. При мысли об этом глаза Стервятника зажглись недобрым огнем... Он хорошо знал, что сделает с Сегейлой, если его подозрения подтвердятся. Люгер не раз без сожаления (по крайней мере, без видимого сожаления) избавлялся от тех, кто пытался выставить его дураком, какие бы нежные чувства он при этом не испытывал. Многих он вырвал из своего сердца и, бывало, оно кровоточило в дни черной меланхолии... В последнее время любовь женщины из трактира была для него бальзамом.