Стена - Страница 2

– Я просто спросил, почему все думают, что козы лучше обезьян.

И конечно, его па не рассердился.

– Да, это хороший вопрос, – произнес он в своей обычной спокойной, тягучей манере.

– Просто дело в том, – продолжал Тигхи, – что обезьяны очень похожи на людей, ведь так? Они выглядят совсем как человеческие существа. А дед всегда говорит, что мы люди и что мы ближе к Богу. Он говорит, что у Бога такое же обличье, как и у нас, что он похож на нас.

– Я думаю, – произнес па, делая между каждым словом паузу, в течение которой он старательно разглаживал глину, – он хотел сказать, что мы похожи на Бога.

Тигхи удивился. Разве не то же самое он сказал только что?

– Козы лучше обезьян, – продолжал па после очередной паузы, – потому что нам от них больше пользы. Во-первых, мы получаем от них молоко, которое не можем получать от обезьян. И мясо их гораздо вкуснее. Обезьянья шерсть не годится для пряжи – слишком короткая, и ткань из нее быстро изнашивается. К тому же уход за обезьянами куда труднее. Будешь держать их на привязи, и они зачахнут и похудеют, а на вольном выпасе тут же перескочат через изгородь, и ты потеряешь половину стада.

Па приделывал готовую филенку из мата поверх сломанной при помощи пальмовых гвоздей, которые он резко вгонял в дверь ловкими и сильными ударами. При этом на руке у предплечья равномерно, буграми, вздувались мускулы.

– Козы любят держаться вместе, – сказал он. – Они всегда сбиваются в стадо.

Тигхи почесал голову. В этом месте у него был длинный шрам от раны, полученной еще в младенчестве. Он поранил голову так давно, что даже не помнил, когда это было. Иногда шрам немного чесался.

Слова па пришли на память Тигхи в его восьмой день рождения. Одна из шести коз, принадлежавших их семье, очевидно, решила, что ей не хочется сбиваться в стадо. Она стала плясать, прыгая легко и быстро, едва касаясь верхнего выступа, на котором было много травянистых кочек, а затем вдруг ее не стало. Она исчезла в пустоте бездны.

За несколько месяцев до этого Кара, пастушка, которую они наняли, сидела с Тигхи на кочке, и они вместе жевали стебли травы и смотрели в небо. Дни мальчика были наполнены бездельем потому, что он сын принца. Тигхи скучал и шатался по округе, не зная, чем заняться. Однако он сын принца Деревни, и жители уделяли ему время, разговаривали с ним, потакали его детским причудам. Кара поступала точно так же.

– За этими козами нужен глаз да глаз, – сказала она ему.

Однако, несмотря на осторожность, сама она все же где-то недоглядела. Вообще-то к своим подопечным Кара относилась с невероятным спокойствием. Время от времени она оглядывалась посмотреть, куда забрались козы, однако те спокойно уминали траву, и, похоже, на уме у них не было ничего дурного.

– Нужно смотреть в оба и следить, чтобы они не подходили близко к краю.

Каре исполнилось девять лет. Она была уже не девушкой. Прошел почти год, как она стала женщиной. Тигхи помнил еще те недавние времена, когда грудь Кары была плоской, как доска; теперь же на ее теле образовались выступы и впадины. Груди отделились от ребер, а когда Кара сидела на кочке, ее живот пересекали складки. Тигхи смотрел на ее бедра, туго обтянутые тканью платья, и чувствовал, как в нем возникает и растет какое-то новое, неведомое ощущение. У Кары был дружок, который жил в доме посреди деревни, и все знали об этом. Тигхи не питал никаких иллюзий на сей счет. Он понимал, что Кара смотрит на него как на мальчика, пусть даже и из семьи принца. Однако ему нравилось бывать с ней. Тигхи любил сидеть на верхнем выступе, когда вокруг не было никого, кроме коз с глазами навыкате, и слушать рассказ Кары о том, как нужно ухаживать за животными.

– А почему бы их всех просто-напросто не привязать веревкой? – спросил Тигхи.

Она отрицательно помотала головой и, скусив кусочек травинки, которую держала во рту, выплюнула его.

– Им нужно бродить туда-сюда, выискивать самую лучшую траву. Корм должен быть сочным, иначе они не растолстеют. Да и кроме того, шесть коз на привязь не посадишь. Они будут ссориться, драться и бодаться. В конце концов они выдернут из земли колышек с веревкой или прогрызут кожаные петли.

Тигхи понимающе кивнул и опять принялся наблюдать за козами. Одна усердно щипала траву и при этом все ближе подвигалась к краю мира. Казалось, коза находится в полном и блаженном неведении относительно нависшей над ней опасности. У Тигхи неприятно засосало внизу живота. Ему ужасно не нравилось подходить к краю выступа. Он физически ощущал резкий рывок, за которым последует бесконечное падение, и ненавидел это ощущение, ненавидел потому, что то далекое, что находилось там, внизу, было очень страшным. Казалось, будто что-то осклизлое и неприятное обволакивает сердце и заставляет желать смерти самому себе. Задирать голову и смотреть на стену, которая уходила вверх, все выше и выше, пока не растворялась в бесконечной высоте, также было не совсем приятно, но по крайней мере сердце не так щекотало, как при взгляде вниз.

Вниз, да, штука ужасная.

И все же коза ничуть не встревожилась. Она высунула свою морду за край выступа и, ухватив губами несколько демазерий, росших над пустотой, стала дергать к себе. Затем повернулась и, все так же пощипывая траву, побрела в обратном направлении, к стене.

Настала пора гнать коз домой. Кара резко вскочила, по очереди без всякого труда нанизала веревочные петли на шеи козам. Они не обратили почти никакого внимания даже на это, продолжая жевать траву. Когда Кара повела их вниз по склону, к нижним выступам, на которых расположена деревня, Тигхи тоже встал. Он шел позади, загипнотизированный видом округлых ягодиц, обтянутых платьем. Он ничего не ожидал. Он пока просто мальчик и не более того (ма до сих пор время от времени звала его малышом). Кара – женщина, и у нее есть мужчина, который интересуется ею. Однако поговаривали, что этот мужчина не представляет собой ничего особенного, какой-то человек, любит возиться с техникой и собирает разные железяки. Тигхи знал, что он выше этого, потому что сын принца, потому что его отец – принц.

А совсем недавно к нему вдруг явилась мысль, что положение принца дает не такие уж большие выгоды. У деда и у дожа дома не в пример роскошнее. Однако его дед был священником, а дож присматривал за всей торговлей, и у кого же, как не у них, дома должны ломиться от изобилия. Но па Тигхи все же был принцем, а принц, как ни крути, считался, пусть даже и в некотором смысле номинально, но господином всей деревни – всего княжества. Кроме того, семья Тигхи не бедствовала. Ведь в конце концов, у них много коз – понятное дело, не самое большое стадо в деревне, но все-таки шесть коз, и еще три засоленные козьи туши висели в погребе под домом.