Стена - Страница 133

– Не мы. Ты, но не я. Ты и твои соплеменники. С этим я согласен. Однако это уже функция населения. Уровень технологического прогресса определяется количественным фактором. Чем больше населения, тем он выше. Сколько же людей населяют мир сегодня? Несколько тысяч? Этого недостаточно – и ты, – произнес он, указывая на Тигхи одной рукой, – не понимаешь ничего из того, что я говорю, не так ли?

Тигхи по-прежнему теребил нижнюю губу, упершись глазами в пол.

– Ты говоришь о полленмашинах, – проговорил он мрачно. – А болты на полу – тоже полленмашины?

– О нет, они слишком большие. Это просто чистящие приспособления. Ползая взад-вперед, они поддерживают в этом помещении безупречную чистоту – очень простые устройства. Полленмашины куда сложнее. Однако я вижу, что передо мной стоит более сложная задача, чем я думал. Вот что, скажи-ка мне, мой ясноглазый молодой человек, насколько высока, по-твоему, стена?

– Как высока?

– Да. Высотою в сотни миль? Или может быть, тысячи?

Раньше, в деревне, Тигхи часто задумывался именно над этим вопросом.

– От основания до самого верха? – сказал он. – Тысячи.

– Мы могли бы подняться вверх, – предложил Чародей. – В моей машине, если ты не прочь предпринять такое путешествие. Мы могли бы подняться вверх по стене на тысячи миль. Я уже делал это.

У Тигхи перехватило дыхание.

– Ты был на верхушке стены? – выдохнул он почти беззвучно. – Ты поднялся до самого верха? И это правда? Бог действительно живет там или все же внизу?

– У стены нет никакого верха, – ответил Чародей. – Можно подниматься вверх бесконечно… или опускаться.

Тигхи немного помолчал, переваривая услышанное.

– Значит, у стены нет конца, – как бы подытожил он. Это было необъяснимо, по крайней мере пока, но почему-то теория показалась ему верной, разрешая, наконец, тайну стены. – Но откуда ты знаешь, что она бесконечна? – спросил он. – Ты же не мог вечно подниматься вдоль стены. И еще, – ему в голову пришла еще одна мысль, – если у стены нет ни верха, ни низа, где же тогда обитает Бог?

– Ах, Бог, – как бы вспомнил Чародей. – Однако, по-моему, мы все трое проголодались.

Он вытащил пакет из сумки, висевшей у него на животе, и развернул его. Там оказался вкусный мясной пирог. Затем извлек металлическую фляжку, точно такую же, какую Тигхи нашел в шкафчике под панелью управления. Чародей быстро разделил пищу на три части и самую маленькую подал ма. Она съела свою порцию с отсутствующим видом.

Тигхи в два приема расправился с пирогом и сделал глубокий глоток освежающей жидкости, слегка отдававшей горечью. От еды юноша немного осоловел, но вскоре к нему опять вернулась ясность мысли. Сам Чародей ел без особого аппетита отламывая маленькие кусочки пирога и точными, размеренными движениями отправляя их в рот.

– Что случилось с моей ма, мастер Чародей? – спросил Тигхи, снова перейдя на имперский из уважения к собеседнику. – Она сама не своя.

– Ты, сам того не зная, изрекаешь правду, – сказал Чародей. – Произошло, ну, скажем так: сжатие коры головного мозга. Вынужденная необходимость. Она не испытывает боли, и это очень важно. Однако мне очень трудно объяснить тебе суть черепно-мозговой операции по вживлению микрочипов в ее мозжечок. – Он поднес фляжку к губам, и из горлышка в его рот полилась тоненькая струйка жидкости. – Так на чем я остановился? – спросил Чародей, опять принимаясь за пирог.

– Не знаю, мастер Чародей, – ответил Тигхи. – Мне трудно следить за твоим объяснением.

Юноша говорил на имперском языке, надеясь подольститься к Чародею, но кожистое лицо тут же исказилось гримасой недовольства.

– Не болтай зря на имперском, – раздраженно произнес он на деревенском языке. – Мне и без того трудно объяснять тебе все это. Не хватало еще, чтобы ты мысленно переводил такие сложные категории на иностранный язык! Говори на родном языке, мальчик!

Еще один кусочек пирога отправился в его рот.

– Давай поговорим гравитации, мой сын, – сказал Чародей. – Гравитация. Нет никакой другой силы, которая делала бы мир таким опасным местом. Кстати, опасность или риск – необходимое условие существования. Мои старания избежать опасности и определяют судьбу остального человечества. Его большинства, должен сказать, ибо ни я, ни мой Возлюбленный не ограничены этим риском.

Тигхи удивленно вскинул голову. Мысль о том, что такая уродливая личность могла иметь возлюбленных, показалась ему совершенно неуместной.

– Твой возлюбленный, мастер Чародей? – спросил он.

Чародей кивнул:

– Ты удивлен потому, что находишь мое лицо отвратительным. Это твой недостаток, мой хорошенький, а не мой. У меня несколько возлюбленных, и все они сосредоточены во мне самом. Мы летим к Восточному Полюсу, потому что именно там лучше всего можно укрыться от них. В особенности от того, кто твердо намерен уничтожить меня. Как будто он способен сделать это. Ведь тогда он уничтожил бы и себя. Мы – едины. Но, – Чародей недовольно покачал головой, – мы говорим не о моем Возлюбленном, какой бы увлекательной я ни находил эту тему. Мы, мой дорогой мальчик, говорим о гравитации.

– Гравитация, – повторил Тигхи.

– Ты понимаешь, что такое гравитация? – недоверчиво спросил Чародей.

Тигхи сглотнул слюну. Вкус мясного пирога уже почти исчез с его языка, и юноша очень сожалел об этом.

– Я понимаю это слово, Чародей, – ответил он.

Ответ, похоже, пришелся Чародею по вкусу. Он опять выдавил из себя смешок и кивнул.

– Великолепный ответ, моя юная обезьяна, – сказал он, – за него не жалко отдать премию философа. Да, человеческие существа всю жизнь пытались постичь суть гравитации. И все же она ограничивает нас. Кто построил стену?

Сначала Тигхи воспринял вопрос как чисто риторический и потому не стал отвечать на него. Он усердно трудился, кончиком своего языка доставая последние крошки мяса, застрявшие между зубов. Чародей замолчал, и тогда до Тигхи дошло, что вопрос все же был адресован ему. Юноша поднял голову:

– Прошу прощения, Чародей?

– Кто построил стену, мальчик?

– Бог, – механически ответил Тигхи.