Статьи об охоте - Страница 1

На лестные отзывы о моей книге, появившиеся в «Москвитянине», «Современнике», московских и петербургских «Ведомостях», я могу отвечать только благодарностью, но замечания охотника я должен или принять, или опровергнуть и потому спешу отвечать почтенному рецензенту-охотнику, напечатавшему в 8-м № «Москвитянина» свой благосклонный отзыв о моих «Записках ружейного охотника»: все его замечания принимаю с благодарностью, но считаю за нужное прибавить несколько объяснений и возражений.

1) Я сам, еще до отпечатания всей книги, заметил грубую ошибку, сделанную в определении меры заряда. Она состоит в том, что описанный мною заряд пригоден только для ружей, умеренно малопульных, какими я всегда стрелял; этот заряд просто невозможен для широкодульных и слишком мал для узеньких стволов. Это была непростительная недомолвка с моей стороны, которая может ввесть в большую ошибку неопытного стрелка. Я надеялся, впрочем, что первый настоящий охотник, который удостоит мои «Записки» своим разбором, поправит мою погрешность, что и исполнилось.

2) Господин рецензент говорит, что кулика-сороку и куличка-черныша московские охотники никогда не видали и не знали по названию. Это несправедливо: и того и другого всякий год можно найти в охотном ряду; но, может быть, они известны под другими именами.

3) Время отлета травников не может совпадать с отлетом дупелей, как пишет г-н рецензент, потому что травники, как скоро поднимутся молодые, что бывает в начале июля и даже в конце июня, из болот вылетают и остальное время шатаются по берегам озер, прудов и рек. Травники пропадают совсем целым месяцем ранее дупелей; по крайней мере так бывает в Оренбургской губернии.

4) На странице 114-й г-н рецензент говорит: «Любопытно было бы знать, каким образом доводит гагара плывучее гнездо свое до такой непромокаемости, что вода не проходит в него и не подмачивает яиц?» Гагара употребляет такую же внутреннюю обмазку, как и лысуха; а что эта обмазка, или штукатурка, есть не что иное, как помет этих птиц — убедиться нетрудно, сличив между собою обмазку и свежий помет, которого всегда бывает довольно на верху гнезда. В словах рецензента «чего не видал, о том не спорь» слышно сомнение в справедливости моего описания; но я смею его уверить, что оно совершенно истинно.

5) Я именно сказал, что кроншнепы первого рода, а изредка и второго, выводят детей иногда в болотах (стр. 269), следовательно четыре выводка кроншнепов, найденных г-м рецензентом в Кожуховском болоте, не будут фактом, исключительным из правил.

6) Серая куропатка даже в народе называется полевою куропаткою: этого достаточно, чтобы отнесть ее к разряду полевой дичи. Сверх того, степные губернии наши, как всем известно, преимущественно изобилуют серыми куропатками, которые выводят только детей в мелком лесу и кустарнике. Итак, эту дичь нет никакого основания отнести к другому разряду.

7) Белая, или лесная, куропатка еще бесспорнее принадлежит к отделу лесной дичи, чем серая — к полевой, ибо никогда из леса не выходит. Но это совершенная правда, что она предпочтительно выводится и держится в лесах болотистых, о чем мне следовало упомянуть.

8) Взлет вальдшнепа не только шумен, но и стремителен, особенно в частом и крупном лесу; но я отказываюсь сам от шуточного словопроизводства имени слука. По-польски вальдшнеп называется слонка, и надобно искать другого словопроизводства.

Наконец, 9) и последнее замечание г-на рецензента насчет тяги вальдшнепов очень важно, основано на убедительных причинах и сильно меня поколебало. Я не могу уже удостовериться в истине их собственными опытами, но считаю прежние мои наблюдения недостаточными и не могу упорно оставаться при прежнем моем мнении. Пусть другие охотники решат это спорное дело.

Все остальное различие в мнениях г-на рецензента с моими заключается в разности вкусов, а главное в том, что я охотник оренбургский, он же охотник московский, столичный, и любит стрелять только болотную дичь высшего сорта да молодых тетеревят, о чем я именно говорю во вступлении моей книги (на стр. 10).

Повторяю мою благодарность и убедительно прошу всех охотников сообщать мне свои замечания. Я не для фразы напечатал, что считаю мои «Записки» иногда односторонними и неполными. Я охотно приму все замечания, соглашусь с дельными и постараюсь опровергнуть несправедливые. Я прошу для этого места в листах «Москвитянина». Для истинных охотников это дело серьезное; остальная публика может не читать нашей специальной, охотничьей переписки.

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАМЕТКА К «УРЯДНИКУ СОКОЛЬНИЧЬЯ ПУТИ»

Желая сколько-нибудь пособить объяснению некоторых малопонятных слов, выражений и названий в книге: «Урядник сокольничья пути», относящихся к соколиной охоте с хищными птицами, ныне приходящей в совершенное забвение,

[Я не называю соколиной охотой травлю уток соколами, до сих пор продолжающуюся у башкирцев Оренбургской губернии; они портят высокую природу сокола, приучая его, не забираясь вверх, ловить уток почти в угон, по-ястребиному.]

я предлагаю мои примечания на вышесказанную книгу и расскажу все, что знаю о соколиной охоте понаслышке от старых охотников и — как самовидец.

Очевидно, что первое место в великолепной соколиной охоте царя Алексея Михайловича занимали кречета; сначала упоминается просто «кречет», потом «кречатий челиг», или «чеглик», как его теперь называют охотники, то есть сначала говорится о самке кречатьей, которая всегда бывает крупнее и сильнее, а потом о самце, о челиге, уступающем ей в силе, но превосходящем в резвости полета. Кречет — птица очень мало известная; ее знают только по слухам или из книг; но я видел в моем ребячестве двух кречетов, уже немолодых, которые доживали свой век у моего отца, бывшего некогда страстным охотником до ловчих птиц. Кречет пером почти белый, стати все имеет соколиные, величиною даже поменьше сокола-утятника. Он очень красив, особенно потому, что чудесные черные сокольи глаза его кажутся еще чернее и блещут еще ярче от белого цвета его перьев. Я не видел этих кречетов в поле, то есть в деле, в охоте; но мне рассказывали ходившие за ними охотники, что оба кречета (оба самки) ловили чудесно и что они бьют птицу по-соколиному, устремляясь на свою добычу сверху вниз. Очень помню, что оба кречета жили в одной большой клетке, загороженной из частокола на родниковом ключе, и что в жаркое время кречета сидели, погрузив ноги в холодную воду. Охотники объясняли мне, что кречет птица сибирская, о чем упоминается не один раз в книге «Соколиного пути», что он чувствует такой жар и зуд в ногах, что в летнее время без холодной воды жить не может; что станет щипать и рвать носом свои пальцы и так их изранит, что, наконец, околеет. Я не утверждаю этого рассказа, а передаю только, что слышал. Те же охотники рассказывали мне, что у моего отца бывали некогда дербники, или дробники. Не об них ли говорит книга «Сокольничья пути» следующими словами: «Угодительна же и потешна дермлиговая перелазка и добыча»? По словам старых охотников дербник бывает очень мал, не более копчика, и соединяет в себе свойства сокола и ястреба, то есть бьет птицу сверху и ловит в угон; что на травлю всегда пускают двух дербников, что ими травят только мелкую птицу и что самая веселая охота напускать их на жаворонков в то время, когда жаворонок сам поднимется высоко от земли: один дербник бьет его сверху вниз, а другой, не допуская садиться, подбивает снизу вверх; что эта потеха продолжается иногда несколько минут, до тех пор, пока один из дербников поймает добычу. Для охотника это зрелище должно быть в высшей степени восхитительно. Что же касается до слов: «Добровидна же копцова добыча и лет», то я должен повторить то, что сказано мною в «Записках ружейного охотника».

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com