Статьи о русской литературе - Страница 7
Среди написанных в это время – статьи о «Горе от ума», «Герое нашего времени» и стихотворениях М.Ю. Лермонтова, «Похождения Чичикова, или Мертвые души» Н.В. Гоголя, «Разделение поэзии на роды и виды» и др. С 1841 г. выходят знаменитые годичные обозрения Белинского, в которых он шаг за шагом прослеживает развитие в нашей литературе «дельного» направления, выделяя произведения писателей, которые в своем творчестве обращаются к современной русской действительности, стоят «на почве русской национальности». Кроме Гоголя и Лермонтова к ним критик относит В.А. Соллогуба, И.И. Панаева, П.Н. Кудрявцева, В.И. Даля, Е.П. Гребенку, Е.А. Ган. В 1843 г. Белинский пишет большую статью о Г.Р. Державине и начинает работу над циклом из одиннадцати статей «Сочинения Александра Пушкина».
Критик сознает всю трагичность своего положения: он не может не писать – это его призвание; но писать столько, сколько пишет он, равносильно самоубийству. «Мочи нет, как устал и душою и телом, – жалуется он своей невесте в сентябре 1843 г., – правая рука одеревенела и ломит». А в письмах к друзьям дает волю своему сарказму: «Я – Прометей в карикатуре: «Отечественные записки» – моя скала, Краевский – мой коршун… который терзает мою грудь, как скоро она немного подживет».
Но не это было самым страшным в его положении, а сознание того, что силы его с каждым днем слабеют, растрачиваясь по пустякам, что приходится писать не о том, к чему призван, а «об азбуках, песенниках, гадательных книжках, поздравительных стихах швейцаров клубов (право!), о книгах о клопах» и тому подобных изделиях отечественной «словесности». «Моя действительность, – писал Белинский еще в 1840 г., – велит мне читать пакостные книжонки досужей бездарности, писать об них, для пользы и удовольствия почтеннейшей расейской публики, отчеты…». Для души, «для себя, – горестно замечает он, – я ничего не могу делать, ничего не могу прочесть… я по-прежнему не могу печатно сказать все, что я думаю и как я думаю. А черт ли в истине, если ее нельзя популяризировать и обнародовать? – мертвый капитал». Только диву даешься, как в таких условиях ему все же удавалось писать статьи, которые будоражили Россию, формировали общественное мнение, направляли литературный процесс.
«Статьи Белинского, – вспоминал А.И. Герцен, – судорожно ожидались молодежью в Москве и Петербурге с 25-го числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки»; тяжелый номер рвали из рук в руки. «Есть Белинского статья?» – «Есть», – и она поглощалась с лихорадочным сочувствием, со смехом, со спорами… и трех – четырех верований, уважений как не бывало»[18]. Много лет спустя Л.Н. Толстой запишет в своем дневнике: «Утром читал Белинского… Статья о Пушкине – чудо. Я только теперь понял Пушкина»[19].
Одиннадцать статей Белинского под общим названием «Сочинения Александра Пушкина» (1843–1846; первую из них и имел в виду Л. Толстой) во всех отношениях замечательны. Они образец научного – истинного – подхода к восприятию и оценке творчества писателя, начиная с выявления исторических его корней и национальных истоков и завершая анализом перспектив развития литературы.
«…Писать о Пушкине – значит писать о целой русской литературе: ибо как прежние писатели русские объясняют Пушкина, так Пушкин объясняет последовавших за ним писателей», – таким заявлением открывает Белинский свое исследование и затем постепенно, из статьи в статью, показывает, что «муза Пушкина была вскормлена и воспитана творениями предшествовавших поэтов», что она «приняла их в себя, как свое законное достояние, и возвратила их миру в новом, преображенном виде», что «Пушкину предстоял подвиг – воспитать и развить в русском обществе чувство изящного, способность понимать художество, – и он вполне совершил этот великий подвиг!..». И заключает: Пушкин «дал нам поэзию, как искусство, как художество. И потому он навсегда останется великим, образцовым мастером поэзии, учителем искусства. К особенным свойствам его поэзии принадлежит ее способность развивать в людях чувство изящного и чувство гуманности, разумея под этим словом бесконечное уважение к достоинству человека как человека…
Придет время, когда он будет в России поэтом классическим, по творениям которого будут образовывать и развивать не только эстетическое, но и нравственное чувство…» Предвидение критика сбылось: такое время действительно пришло, чему и мы сегодня свидетели.
По инициативе Белинского в 1845 г. выходят два выпуска «Физиологии Петербурга», а в следующем – «Петербургский сборник», говоря о появлении у нас творческого содружества писателей, приступивших к активному решению задач, поставленных критиком перед отечественной литературой. И уже в статье «Русская литература в 1845 году» Белинский отметит главную заслугу новой – «натуральной», как вскоре станут ее называть, – литературной школы, которая состояла «в том, что от высших идеалов человеческой природы и жизни она обратилась к так называемой «толпе», исключительно избрала ее своим героем, изучает с глубоким вниманием и знакомит ее с нею же самою. Это значило повершить окончательно стремление нашей литературы, желавшей сделаться вполне национальною, русскою, оригинальною и самобытною; это значило сделать ее выражением и зеркалом русского общества, одушевить ее живым национальным интересом».
Особую роль в становлении такой литературы Белинский отводит «Бедным людям» Ф.М. Достоевского, помещенным в «Петербургском сборнике». Молодой автор, считает он, сумел сделать то, чего не удавалось до того ни одному из русских писателей: посмотреть на жизнь глазами «забитых существований» и передать всю трагичность их существования их же собственными словами и понятиями, одновременно показав, «как много прекрасного, благородного и святого лежит в самой ограниченной человеческой натуре».
Это было такое отражение русской жизни и такое выражение народного сознания, какое не давалось и самому Гоголю, отцу Достоевского «по творчеству». И Белинский не мог не прийти к выводу о том, что наша литература, следуя по пути, указанном Гоголем, действительно становится подлинно самобытной, народной и русской. И она достигнет выдающихся успехов, если будет идти этим путем не слепо, а творчески развивая и углубляя открытое Гоголем, как и поступил автор «Бедных людей».
Загружая Белинского сверх всякой меры, Краевский платит ему мало, а расходы критика растут. В ноябре 1843 г. он женился, в июне 1845 г. у него родилась дочь – Ольга; надо было кормить семью. Титаническая работа, душевные страдания, острая нужда и в довершение всего «кровопийца» Краевский, высосавший «остатки здоровья», сделали свое черное дело: к весне 1846 г. болезнь Белинского приобретает угрожающие размеры. «Ах братцы, – писал он Герцену 14 января 1846 г., – плохо мое здоровье – беда!.. Не могу поворотиться на стуле, чтоб не задохнуться от истощения».
В апреле 1846 г. Белинский порывает с Краевским и оставляет «Отечественные записки». Друзья организуют ему длительную (с мая по октябрь) поездку по югу России вместе с замечательным русским актером М.С. Щепкиным, который давал там театральные представления. Они побывали в Николаеве, Херсоне, Одессе, Крыму. Критик постепенно возвращается к жизни, появляется надежда на будущее. Он мечтает решительным образом изменить навязанную ему цензурой манеру письма. «Природа, – пишет он, – осудила меня лаять собакою и выть шакалом, а обстоятельства велят мне мурлыкать кошкою, вертеть хвостом по-лисьи». Однако дамоклов меч «отеческой расправы» (так Белинский называл царскую цензуру) продолжал висеть над критиком до конца дней, делая и эту его мечту нереальной…
Перемена в жизни Белинского намечается тогда, когда Н.А. Некрасов и И.И. Панаев приглашают его сотрудничать в журнале «Современник», приобретенном ими в сентябре 1846 г. И в октябре того же года, по возвращении из поездки по югу, несколько окрепший и отдохнувший Белинский начинает принимать деятельное участие в работе журнала. Уже в первом номере за 1847 г. появляется его статья «Взгляд на русскую литературу 1846 года», где он защищает творческие принципы «натуральной школы» – школы художественного познания России. Факт появления у нас такой школы, говорит Белинский, свидетельствует о прогрессе литературы, потому что писатели, которых «причисляют к натуральной школе… воспроизводят жизнь и действительность в их истине. От этого литература получила важное значение в глазах общества».