Стать Медузой (ЛП) - Страница 50

Алексиос ждал, пока Персей не пропал, и посмотрел на Хрисаора.

Мальчик смотрел в сторону, куда улетел Персей, щурясь от гнева.

— Хрис, — выдохнул Алексиос. — Мы не можем. Ты знаешь.

— Я понимаю, отец, — выражение лица мальчика не изменилось. — Я просто злюсь, что мой брат не узнал меня. Я его узнал.

Он не злился на Персея? Он злился, что его кровь использовали, словно это был просто дикий зверь, которого приручил герой.

Алексиос понимал такой взгляд на это. Пегас родился от бога, как и Хрис. Его отцом тоже был Посейдон, хотя Персей не признавался в этом.

Теперь он гадал, что говорили люди о Пегасе, на котором летал Персей. Они считали его монстром, которого победил Персей?

Герой испортил так много историй. Многие истории редкие осмеливались шептать, пока другие хвалили героя за то, чего он достиг. Даже если часть пришла ценой зла.

Алексиос покачал головой и вздохнул.

— Идем. Нужно добраться до замка. Надеюсь, Даная уже покинула то проклятое место.

— Уверен, отец. Она находчивая.

Когда ребенок стал мужчиной? Алексиос нахмурился, глядя на мальчика, и понял, что он вырос еще больше за миг. Теперь парень был выше него. Его грудь стала шире. Решимость на лице была больше, чем у ребенка.

— Теперь ты мужчина, — сказал он, пока они шли в толпе.

— Боги могут менять облик, когда хотят. Прости, что долго оставался ребенком, — Хрисаор коснулся плеча Алексиоса, отодвинул его от пьяной группы. — Должен признать, быть твоим ребенком мне нравилось больше, чем быть мужчиной. Но мне пора вырасти. Я хотел бы остаться твоим мальчиком дольше.

И Алексиос этого хотел.

Они вместе шли через толпу к замку, который уже был под стражей. Батальон солдат стоял у дверей, мешая войти.

Алексиос посмотрел им в глаза и сказал:

— Персей захочет увидеть нас.

— Я так не думаю, — ответил страж. Он крепче сжал копье и хмуро посмотрел на Алексиса. — Отойди.

Он открыл рот, готовый пробиваться в замок, если нужно. Но он не успел сделать ни шагу. Хрисаор опустил капюшон. Свет солнца засиял на золотой коже мужчины, выглядящего как бог.

— Отойдите, — сказал Хрисаор, его голос гудел, как гром, или как волны, бьющиеся об берег. — Или я вас отодвину.

Стражи расступились, спотыкаясь, от приказа бога.

Алексиос глубоко вдохнул и пошел вперед. Теперь настал момент, которого он ждал. Он шел к этому моменту много месяцев. И его немного мутило.

ГЛАВА 39

Персей стоял спиной к ним у трона, где Алексиос впервые видел Полидекта. Герой сцепил ладони за спиной, смотрел пристально на то, чего Алексиос не видел. Мешок тяжело висел на его бедре рядом с золотым мечом, данным ему его отцом.

— Персей, — позвал он. Его голос зазвенел в комнате, отражаясь от белого мрамора. — Давно не виделись, друг мой.

Герой повернулся на его голос, и стало видно каменную статую на троне. Полидект когда-то вызывал уважение, хотя бы по слухам. Его испортили жадность и жажда власти. После всего, что Алексиос видел, он задумался, сильно ли отличались старик и юноша, который оборвал его жизнь.

Персей стал чуть старше. Морщинки появились в уголках глаз, вокруг рта они были глубже. Но огонь все еще горел в глазах, когда он обратил свой гнев на Алексиоса.

— Я думал, что бросил тебя на острове с монстрами, которых ты явно любил, — сказал Персей. — Как ты пришел в мой дом?

Алексиос развел руками.

— Я плыл, Персей. Как ты. Твой отец научил меня управлять кораблем. Ты должен был знать, что я не останусь на том острове надолго.

— Тебе нужно уйти, — Персей отвернулся от Алексиоса. — Уходи, Алексиос. Мне больше не нужна твоя помощь.

Гнев пылал в нем так жарко, что горло болело. Он хотел броситься вперед и свернуть шею мужчине, который легко отмахивался от него. После всего, что они сделали вместе, после сражений, путешествий, испытаний, которые вели Персея сюда… он мог смотреть на Алексиоса и говорить, что он не был важным в его жизни?

— Нет, — ответил он. — Я не уйду, Персей. У тебя есть кое-что мое, и я это верну.

— Твое? — Персей склонил голову, словно пытался внимательнее слушать Алексиоса. — Ты ничего не завоевал. Я побеждал. Ты не был героем, которого вели боги. Разница между нами очевидна, Алексиос. Даже если ты не видишь. Все, что я собрал в путешествиях, останется в моих руках.

— Голова в мешке, который ты держишь при себе. Это голова моей любимой. И я хочу забрать ее, чтобы упокоить ее душу. Персефона дала мне это задание. Афина тоже была там. Твоя покровительница согласилась, что мне нужно дать этот шанс.

— Я не отдам тебе ее голову. Она моя.

Он собирался убить сына Зевса. Он не выдерживал.

Алексиос взглянул на одного из стражей неподалеку. В его руках было копье, а у другого стража на поясе был меч. Он мог броситься в сторону, схватить их оружие и напасть на Персея со всем гневом. Если он умрет, пытаясь отомстить за душу любимой, так и быть. Он не мог больше стоять и слушать ядовитые слова Персея, где не было сострадания.

Он едва сдерживался.

— Она была женщиной, — сказал он. — У нее была жизнь до становления монстром, семья, история, о которой ты даже не спросил. Ты проник в пещеру, где она нашла покой, и отрубил ей голову, потому что тебе это было нужно. Ты забрал жизнь, потому что от этого твоя жизнь стала проще.

— И я делал так много раз с тех пор, — Персей повернулся, в этот раз он сжимал в руке мешок с головой Медузы. — Если хочешь увидеть ее в последний раз, старый друг, я могу это устроить.

Он с радостью посмотрел бы на ее чудовищную версию. Медуза была для него такой же красивой, даже когда стала змееподобной. Не важно, каким был ее облик.

Она все еще была женщиной из его деревни, для которой он сделал браслет. С которой он отчаянно хотел провести жизнь, даже если выполнить это желание было сложно.

— Я увижу ее снова. Она ждет меня в полях Элизия, где я буду с ней в вечной любви и счастье, — он агрессивно шагнул вперед. — Ты можешь сказать так о тех, кому ты якобы помог? Думаю, ты придешь в Загробный мир и поймешь, что твоя жажда славы только оставила тебя одного до конца времен. Персей, отдай мне голову. Извинись за то, что ты сделал.

Персей рассмеялся, звук был как удар хлыста.

— Что я сделал? Я спас тысячу людей своими действиями ценой нескольких. Я сделал больше, чем ты можешь мечтать, Алексиос.