Становление (СИ) - Страница 5

Так вот, через Гаврилу Романовича Державина, я отправил письмо авантюристу-администратору Николаю Рязанову. Прекрасно понимаю, что нынче не потяну влезать в американские дела, но все течет и развивается и по плану уже через год я смогу представлять из себя вполне платежеспособного человека.

Я смогу и больше. Есть у меня уже написанный план развития «Русско-Америсканской компании». Да, в бизнес-план нужно добавить данные об объемах добычи зверя, количества людей, задействованы, степени сопротивления местных аборигенов, политика террора с которыми провалилась. Но костяк, рыбий скелет плана, есть и это грандиозный план, который нужно реализовывать в определенный период.

Ведь то, что Рязанову в иной истории удалось наладить продовольственные поставки из Калифорнии на Аляску, было скорее вопреки, чем логично. Может сыграла роль любовная линия с дочерью испанского губернатора, но Россия и Испания официально, через Наполеона, были в состоянии войны.

Однако, для того, чтобы начать активно действовать в этом направлении, нужно и юридическое оформление и материально-техическая база. У РАК должна быть своя ЧВК, ну и одна, пусть и небольшая, но морская флотилия.

Армия компании — может еще более важный для меня проект, чем сама РАК. Я не могу влиять на русскую армию, если только не какими-то убеждениями полководцев и армейских чиновников. И считаю, что уговорами того же Аракчеева я могу добиться только частичного успеха. Порой, человек, администратор, военачальник, должны удариться много раз лбом, чтобы принимать новое. Тут убеждать о смене тактики сражений, или о новой системе обучения, новых, специальных подразделений, почти бессмысленно. Нужно увидеть работу тактических групп, и лучше осознать результат.

А вот ЧВК — это кладезь возможностей для всего, хоть и для модернизации артиллерии, пусть и в малых количествах. Главное, это…

— Вы меня слышите? — требовательный голос Куракина вырвал из размышлений.

Неудобно получилось. Видимо, все-таки усталость берет свое и я слишком погрузился в свои мысли.

— Простите, князь, устал, видимо. Такие события произошли… — я чуть поклонился в знак извинений.

— Да, мы все устали. Нужно выспаться. Но прежде, я приглашаю вас со мной отобедать. Ложиться спать с пустым животом не стоит, — сказал Алексей Борисович Куракин, когда мы уже прибыли в дом.

Быстро приехали. На мостах уже нет заслонов, лишь посты рядом, но никто никого не проверяет. И вообще, Петербург успокоился, получил свою порцию слухов и отправился передохнуть. Люди уже перемыли косточки всем вельможам, ну и пошли выпить за здоровье нового императора. Все стабильно: престол перешел от матери к сыну, все остальное от Лукавого.

— Простите, Алексей Борисович, я, как ваш секретарь, был обязан напомнить вам, что нужно Манифест о восшествии отправить в печать, — всполнил я.

— Ха! В первый раз вы что-то забыли. Все отдано, Михаил Михайлович, во дворце было много людей, готовых выполнить любую просьбу, — порадовался моему апломбу Куракин.

А я не стал указывать князю на то, что отдавать в чужие руки такой наиважнейщий документ — это преступление. Надеюсь, что все обойдется.

Следующие три дня я сделал сильно больше, чем ранее за всю неделю. Понимая, даже зная, что в скорости придется на работе ночевать, поспешил решить ряд вопросов.

Прежде всего, я поспешил к Гавриле Романовичу Державину. Теперь, когда уже стало известно о том, что Алексей Куракин назначается генерал-прокурором Правительствующего Сената, можно запрашивать встречу у такого важного человека, так как я дворянин. А сам же Державин, как-никак тоже сенатор. Указом Его Величества я назначен собственным секретарем генерал-прокурора, но не личным, а именно генерал-прокурора, без привязки к личности. Пусть это назначение не было индивидуальным, а списком, все равно, главное — я потомственный дворянин.

Павел Петрович не стал медлить, спешит ставить своих людей на важнейшие посты. Может это и правильно, так как уменьшает возможности старой екатерининской элиты. Могут же попробовать некоторые, кого явно отстранят от власти, переменить ситуацию, даже переворот вероятен. И вот тут, несвойственные эпохе, быстрые действия Павла сыграли большую роль.

С Державиным удалось заключить договор на то, что только что зарегистрированное долевое товарищество «Земледельческое компанство», до февраля следующего года проведет аудиторскую проверку его имений, которые расположены ближе к Москве. Ну а по итогам, мы заключим иной договор, уже на реализацию плана обустройства хозяйства в имениях.

И как же хорошо, что в этом времени никто не станет попрекать бизнесом и не нужно переоформлять имущество на родственников. Это нормально, если чиновник имеет свое дело, завод, имение, главное, это справно работать на благо Отечества. Что далеко не каждый делает.

Так что Тарасов, в сопровождении Богдана Стойковича, поедут в Москву, когда в Первопрестольную вновь проложат санный путь, который сильно замело недавно.

По предворительным сведениям, подкрепленными документами, доход от имения Державина составлял восемь тысяч, с учетом того, что людей у Гаврилы Романовича больше, чем в Белокуракино, да и не одну, а сразу четыре деревушки имеет бывший статс-секретарь императрицы. При этом, там нет ни одного крупного предприятия.

Так что даже поставленный винокуренный заводик уже принесет больше прибыли. Рядом Москва и агломерация вокруг ее, да и дороги с Петербурга на Юг идут через древнюю столицу. Будет кому сбывать продукцию. Кроме того, как я успел узнать, винокуренные заводики то и дело начали появляться, но пока это не такое массовое явление, каким станет уже в ближайшее время. Так что рынок можно и нужно быстро занимать.

Гложит ли меня совесть о том, что русская народность спивается? Да простят меня моралисты, или не простят, но, нет, не гложит. И тут дело не только в том, что не я, так другие предоставят алкоголь в свободную продажу и заработают на этом большие деньги. Я считаю, что запрещать пьянство — это как запретить простужаться. И то и это — болезни. А вот, чтобы меньше этой болезнью болеть, нужно наказывать за злоупотребление во время работы. Хотя, да, я перед собой же и лукавлю, так как главная цель — это деньги.

Между тем, много ли помогли сухие законы, которые принимались в Российской империи и СССР? Нисколько. Но какое-то странное совпадение: в обоих случаях держава перестала существовать, как только ввели сухой закон. И, нет, не совпадение, нельзя недооценивать роль бытового сознания в формировании общественного мнения.

Ну, да ладно, может так быть, что я просто ищу оправдания.

Кстати, я получил ответ на письмо к Алексею Григорьевичу Бобринскому. Писал, как личный порученец князя Куракина. Призывал раззнакомиться, ну и выгодно сотрудничать. И пришел ответ, что при оказии Алексей Григорьевич посетит князя Алексея Борисовича Куракина в Петербурге.

Как же удачно вышло, что письмо внебрачному сыну Екатерины Алексеевны, Бобринскому, пока даже не графу, пришло к нему до смерти императрицы. Все знали, что государыня не жалует и этого сына от Григория Орлова. Алексей Григорьевич и сам, конечно, был не подарочек, когда куролесил в Европе и постоянно попадал в курьезные неприятности. Но так любите детей и уделяйте их воспитанию время, так может они и не будут так протестовать и подсознательно выискивать хоть какого-то внимания, пусть и негативного!

В отношении Бобринского сработало то самое послезнание. Я помнил о почти уже графе то, что именно он станет одним из первопроходцев в деле создания сахарной, свекольной, индустрии. Не знаю что именно подвигнет Бобринского вложиться в это дело, но я хотел предложить свои знания, ну и максимальную помощь, чтобы только войти с ним в кооперацию. Нужно, так и именем Куракина прикроюсь, если новоиспеченный дворянин Сперанский окажется тут не по чину.

Есть идея создания большого холдинга по производству сахара в России. В такой холдинг могут входить и многочисленные винокуренные заводы, мы можем не только производить водку для внутреннего производства, но и продавать лить суррогат за рубеж.