Стальные сны - Страница 6

Я заметила, что и на Раме была какая-то тряпица, но у него она была шафранового цвета. И носил он ее без той гордости, с какой носили свои Нарайян и Зиндху. Эти трое исповедовали две религии, но у каждого из них был свой цвет. Что бы это могло значить?

Нарайян следил за костром. Он поставил дозорных. Навел некоторую дисциплину. Он явно обладал организаторской хваткой, слишком сильной для разносчика овощей и бывшего раба.

Во сне меня посетил все тот же кошмар, но на сей раз особенно яркий, однако с наступлением дня я смогла вспомнить лишь то, что кто-то звал меня. Это тревожило, но лучше считать это плодом воображения.

Каким-то непостижимым образом, непонятно где Нарайян за ночь сумел раздобыть еду, причем в количестве, достаточном для того, чтобы все собравшиеся на холме кое-как позавтракали.

Я повела их на рассвете, как и обещала, выслушав сообщение караульных о приближении вражеского отряда на лошадях. Мои люди соблюдали строжайшую дисциплину, что для меня, учитывая обстоятельства, оказалось приятным сюрпризом.

Деджагор окружает кольцо холмов. Долина находится ниже, чем земля за холмами. За то, что эта чаша до сих пор не превратилась в озеро, спасибо сухому климату.

От двух рек, текущих тут, были вырыты два канала, снабжающие водой фермы на холмах и сам город. Мы держались одного из каналов.

Хозяева Теней были слишком заняты Деджагором. И пока они не наступали на пятки, я не слишком торопилась. Цель, которую я наметила, будет нелегко достичь. Угроза нападения укрепляла дисциплину в отряде. И я намерена была использовать это для того, чтобы внести кое-какие позитивные изменения.

– Нарайян, мне нужен твой совет.

– Да, Госпожа.

– Нам будет трудно удерживать их вместе, когда они почувствуют себя в безопасности.

Я говорила с ним, Рамом и Зиндху как с равными. Они же спокойно это принимали.

– Знаю, Госпожа. Они хотят домой. От романтики не осталось и следа. – Он опять ухмыльнулся. Как мне осточертела эта его вечная ухмылка! – Мы пытаемся внушить им, что они выполняют свой долг. Но им следует забыть многое.

Это-то они сделали. В культуре Таглиоса переплетались несколько непонятных для меня религий, странно связанных с кастовой системой.

На мучившие меня вопросы никто из моих людей не мог дать вразумительного ответа. Так устроен мир. Так было, есть и будет. Так и подмывало устроить общую мессу. Для этого не хватало авторитета, как и на севере. Не всякое препятствие можно устранить простым волеизъявлением.

И я продолжала расспрашивать. Если бы удалось хоть немного разобраться в системе религиозных культов, можно было бы использовать это в своих интересах.

– Мне нужны надежные люди, Нарайян, люди, на которых я могла бы положиться абсолютно во всем.

– Ваша воля будет исполнена, Госпожа.

Он опять ухмыльнулся. Должно быть, у него эта привычка выработалась еще в те времена, когда он был рабом – что-то вроде защитной реакции. И все же… Чем больше я его узнавала, тем более зловещим он мне казался.

Почему? Он был настоящий таглиосец, принадлежал к низшей касте. Разносчик овощей, обремененный женой, детьми и, как он недавно узнал, парочкой внуков. Он был одним из тех, кого считают оплотом нации – тихий трудяга, в поте лица зарабатывающий на жизнь. И со мной он обращался словно с любимой дочерью. Что в этом было зловещего?

На первый взгляд в Раме странного было гораздо больше. В свои двадцать три он был уже вдовцом. Женился по любви, что для Таглиоса нетипично – там браки всегда заключались по сговору. Его жена умерла при родах, младенец оказался мертворожденным. Отсюда столько горечи и разочарования. Подозреваю, что в отряд Рам вступил потому, что искал смерти.

О Зиндху я не знала ничего. Говорил он только тогда, когда от него требовался ответ на вопрос, и казался еще более вкрадчивым, чем Нарайян. Однако он всегда выполнял порученное ему дело, и выполнял его хорошо, не задавая лишних вопросов.

Всю жизнь меня окружали темные личности. Долго, очень долго я была женой Властелина – а уж он-то был самым мрачным из всех, кого я знала. Неужели я не справлюсь с этой горсткой?

Ни один из них не был глубоко верующим, что тоже казалось странным, ибо вся культура Таглиоса насквозь религиозна. Каждое мгновение жизни человека рассматривалось как религиозный опыт и было подчинено долгу верующего. Меня это беспокоило до тех пор, пока я не заметила, что религиозные чувства большинства моих людей несколько угасли. Тогда решилась спросить об этом у одного из воинов.

Ответ его был прост:

– Здесь нет священников.

Это могло служить объяснением. Ни одна система не может строиться только на вере людей, сколь бы ни были они преданы идее. А то, через что пришлось им пройти, сместило все их представления о Боге. Их вытащили из привычной мирной жизни и ткнули лбом в такие вещи, на которые религия не давала ответа. Они уже никогда не станут тем, чем были раньше. И Таглиос с их возвращением станет другим государством.

Численность отряда увеличилась втрое. Не больше – не меньше, шестьсот верующих, исповедующих три основные религии и несколько их учений. Кроме того, более сотни рабов, вовсе не таглиосского происхождения. Из них могли получиться прекрасные воины при условии, что они обретут уверенность в себе. Бежать им было некуда – они бездомны. А отряд мог стать их домом.

Беда в том, что при таком множестве разных культов на каждый день падал какой-нибудь святой праздник хоть для кого-то. Хорошо, что у нас не было священников – хлопот не оберешься.

Воины почувствовали себя в безопасности. Это вернуло им свободу, что, в свою очередь, ослабило их дисциплину и память о войне, зато, к моему неудовольствию, они вспомнили, что я – женщина.

Закон и исторические традиции в Таглиосе ставят женщину на один уровень со скотом. Даже ниже – со скотом обращаются менее вольно. Женщины, которым удается добиться высокого положения в обществе или обрести авторитет, вынуждены скрывать это, действуя за спиной мужчин, которыми они могут руководить и оказать влияние на них. Еще одно препятствие на моем пути и, может быть, самое тяжелое.

Как-то утром я вызвала Нарайяна.

– Мы в сотне миль от Деджагора. – Настроение у меня было отвратительное из-за ночных кошмаров. Нервы – на пределе.

– Сейчас мы в безопасности. – Об их уверенности в том, что мы в безопасности, можно было судить по тому, как они начинали день.

– Я намерена кое-что изменить в нашей жизни. Как много у нас надежных людей?

Он самодовольно ухмыльнулся. Самонадеянная маленькая крыса.

– Треть. А может, и больше, если подвергнуть испытанию.

– Неужели так много? – Я была удивлена. У меня такого впечатления не сложилось.

– Вы не с теми общаетесь. Некоторые из наших воинов уже научились дисциплине и выдержке в войске. Рабы ненавидят цепи рабства, в которых их так долго держали. И они жаждут мести. В войне против Хозяев Теней они ни за что не пойдут за таглиосцем. Некоторые из них даже искренне преданы вам. И верят вам, потому что вы – это вы.

И на том спасибо, салажонок.

– Но большинству то, что им придется быть под моим началом, не нравится?

– Вероятно. – Он льстиво и вкрадчиво ухмыльнулся. – Таглиосцам нелегко привыкнуть к вывернутым наизнанку законам естества.

– По этим законам лидерами являются сильные, а слабые им подчиняются. Так вот, сильные – это я, Нарайян.

Таглиос такой силы еще не видывал, просто потому, что там пока не было возможности убедиться в этом. Надеюсь, ему не придется испытать на себе силу моего гнева. Я бы предпочла сберечь его для Хозяев Теней.

Он вдруг испугался. И несколько раз поклонился мне.

– Конечной целью нашего похода по-прежнему является Годжа. Можешь передать это остальным. В Годже мы соберем тех, кто выжил, произведем среди них отбор и перестроим их на свой лад. Но попадем мы туда не раньше, чем наведем порядок в своем отряде.