Стальная мечта - Страница 7

Торжественность, с которой седой офицер произнес эту длинную тираду, разительно не вязалась с обмякшей фигурой и пустым взглядом человека, подпавшего под ауру власти доминатора.

Феррик смотрел на сертификат у себя в руке. Твердый и гладкий, он отсвечивал глянцем в свете ярких ламп. Сразу видно — продукт высшей цивилизации. Благодаря тщательно продуманным размеру и форме документ приятно было держать в руке. На чистой пластиковой поверхности с величайшим искусством были выгравированы его, Феррика, имя, рядом с датой выдачи сертификата, а ниже — отпечатки пальцев и цветная фотография. Еще ниже подпись доктора Хаймата. По краю сертификат был обрамлен красно-черной рамкой, образованной орнаментом из свастик, что придавало всему документу строгую элегантность.

Сколько лет, проведенных среди мерзостей боргравийской действительности, мечтал Феррик об этом великом моменте — когда в руку ему ляжет наконец сей священный документ! Как грезил о долгожданном мгновении еще ребенком! И потом — когда вырос — как вожделел его!.. А теперь? Вот стоит он, Феррик, и держит в руках свой сертификат. Хелдонский сертификат. И что же? Радости как не бывало. Гнусный мутант лишил его этой радости. Лишил счастья претерпеть тяжкие испытания на пути к признанию его, Феррика, носителем беспримесного генотипа. Лишил счастья с честью выдержать тестирование, какое проходят лишь единицы, — истинно хелдонское тестирование на чистоту породы. А без всего этого вожделенный сертификат становился бессмысленным кусочком цветного пластика, пусть и красивым…

— Надеюсь, что вы не откажетесь от хелдонского гражданства из-за вашего несогласия с методиками тестирования? — несколько обеспокоейно спросил Феррика седой офицер, впервые проявив хоть какое-то подобие истинно человеческих эмоций.

— Я принимаю гражданство, — пробормотал Феррик. И с этими словами аккуратно вложил сертификат в бумажник. Направляясь к выходу, к шлагбауму, открывавшему выход на мост, Феррик утешался мыслью, что для него, Феррика Яггера, быть гражданином Хелдона значит нечто большее, чем для тех подозрительного вида существ, что были удостоены хелдонского гражданства у него на глазах. И Феррик дал себе торжественную клятву отдать всего себя без остатка служению фатерлянду — Верховной Республике Хелдон. А проклятой расе доминаторов за украденную радость, за сегодняшнее унижение он отомстит. Тысячекратно. Миллионократно.

Прохладный бриз затрепетал под просторным голубым плащом Феррика, стоило ему, миновав шлагбаум, выйти на мост. Добротный, крепкий мост, ничего не скажешь. Истинно хелдонский мост. Проезжая часть из мощеного камня, а по обеим сторонам — деревянные пешеходные дорожки. И дерево и камень отполированы чуть не до блеска бесчисленными латексными шинами и кожаными подошвами.

Ветер дул со стороны Хелдона, донося до ноздрей Феррика чарующие ароматы Изумрудного леса, будто омывая его от вони КПП, а заодно и от всей боргравийской скверны, оставшейся за спиной. Широко и уверенно шагал Феррик по мосту над водами Ульма навстречу своей судьбе, ожидавшей его впереди. В Верховной Республике Хелдон.

Было торжественно-тихо. Пешеходы почти не попадались. Лишь впереди, в сотне ярдов, виднелись несколько фигур. Феррик мог сполна насладиться одиночеством, размышляя о том, что ждет его впереди, на другой стороне моста.

А там начиналось то единственное, ради чего стоило жить в этом мире: Верховная Республика Хелдон, место, где ныне пребывало будущее истинно человеческой расы, если только у истинно человеческой расы было будущее. Страны, с которыми граничил фатерлянд, также обладали сравнительно большими ресурсами здоровых генов. Однако в этих странах большинство населения составляли мутанты и недочеловеки, они же задавали тон и в правительствах. Отчаянная попытка Хелдона помочь населению порабощенных стран освободиться от ига неполноценных ублюдков, так называемая Великая Война, окончилась неудачей. Поэтому на сегодняшний день вероятность того, что в сопредельных с Верховной Республикой странах будут приняты жесткие генетические законы, без которых невозможно оздоровление нации, практически равнялась нулю.

А ведь даже Хелдону понадобилось несколько столетий жесточайшего генетического отбора, для того чтобы привести генофонд нации к его нынешнему состоянию. И это при том, что Хелдон начал свои долгосрочные генетические программы, уже располагая относительно чистым генофондом. Тогда как в пограничных странах на сегодняшний день едва ли нашлась бы и горсточка неоскверненных генов. А что говорить о таких удаленных от Хелдона странах, как, скажем, Арбонна или Крессия, — это же настоящий биологический ад, где даже мутированные формы нестабильны и не сохраняются на протяжении хотя бы двух поколений. Или о лежащих дальше на восток обширных пространствах Зинда — крае, безнадежно погубленном доминаторами. А дальше пустота. Во всех направлениях простирается радиоактивная пустыня, где счетчик Гейгера буквально захлебывается от треска, где не может выжить ни одно живое существо, кроме тошнотворно омерзительных тварей, более всего напоминающих гигантские раковые опухоли. Предки этих существ некогда были людьми или животными, но с тех пор настолько мутировали за пределы земных форм жизни, что невозможно было определить, чем они являются.

Да, Хелдон на сегодняшний день оставался единственным бастионом истинно человеческой расы. И если миру суждено когда-нибудь вновь стать генетически чистым, то лишь с помощью хелдонской армии и хелдонского оружия:

Какое же место уготовано ему, Феррику, в истории человеческой расы? Кем суждено стать ему в фатерлянде? Чем надлежит заняться?

Подобные мысли теснились в голове у Феррика Яггера, в то время как кованые подошвы его сапог грохотали, чеканя шаг, по дощатому тротуару.

Еще в дни юности своей, в Боргравии, Феррик прилежно и методично занимался самообразованием, готовя себя к будущей жизни. В первую очередь следовало овладеть тем, что будет обеспечивать тебя хлебом насущным. Поэтому для начала Феррик обратился к мотивационной механике — основе основ. За ней последовали наука составления лозунгов, затем искусство внешней и внутренней выправки, далее — искусство внешнего имиджа, премудрости науки об обмундировании и, наконец, памфлетика — искусство создания политического памфлета. Надо заметить, что Феррик с легкостью овладел начатками этих дисциплин, приличествующих истинному сыну своей расы. Правильность его выбора доказала сама жизнь. Даже в Боргравии находился спрос на эти знания, что обеспечивало Феррику вполне безбедное существование. Однако Феррик не остановился на достигнутом. Движимый патриотическими чувствами и побуждаемый отцом, Феррик занялся историей, генетикой и военным искусством, сделав немалые успехи в этих, казалось бы, совершенно ненужных в повседневной жизни науках. Но именно эти побочные дисциплины расширили его кругозор.

Сейчас Феррик был твердо уверен, что человек, столь всесторонне образованный, не пропадет и всегда сумеет найти приложение своим силам и способностям.

Феррик вовсе не стремился к личному обогащению. Нет и еще раз нет! Превыше всего было желание послужить истинному человечеству, отдав себя всего, без остатка, этому благородному делу.

Возникал вопрос: с чего начать?

Напрашивались два решения. Первое — попытаться сделать военную карьеру. Второе — заняться политикой. Выбор, что и говорить, непростой. С одной стороны, став военным, он, Феррик, сразу же получает возможность в полной мере проявить свою любовь к фатерлянду, причем проявить практическими действиями. Тем более самым благородным способом — в борьбе с врагом, отстаивая интересы высшей расы. Но — при условии, что государственная политика Хелдона предоставит такие возможности. Ибо в этой ситуации направлять действия будет не сам Феррик, а правящий кабинет. С другой стороны, лишь занятия политикой могли привести Феррика в узкий круг лиц, определяющих курс проводимой Верховной Республикой политики. Именно здесь принимаются решения, которые Феррику, если он станет военным, надлежит беспрекословно исполнять. Но буквально с души воротило от одной мысли о всех этих пошлых дипломатических церемониях, вечных компромиссах и интригах, которые занимают почти все время любого политика.