Сталь, пар и магия - Страница 20

– Никаких «с… с…»! – сердито оборвала её Молли. – Ну, болтали, что я в Нижнем городе, в кварталах вдоль реки, так и что же? Там тоже люди живут, Кейт! Потом-то что?

– Потом уже не полиция пришла, а Особый Департамент, – округлив глаза, шептала Кейт, по-прежнему сидя прямо на полу. – Расспрашивали про тебя, опять же. Кто, чего, как. Не видели ль чего за тобой странного. Ну, все сказали, что странного в тебе видели столько, что хоть отбавляй…

– Н-да? Это чего ж такого странного-то?

– Н-ну-у… – замялась Кейт, – ты ж не как все… Тебе эти бронеходы подавай, корабли какие-то…

– Ну тебя, глупая, – рассердилась Молли. – Говори толком, что дальше было! Что Особый Департамент ещё про меня говорил?

– Чтобы мы следили, – выдавила Кейти. – Чтобы следили, если ты вдруг появишься, чтобы сообщили им немедленно, если кто тебя заметит… Ещё говорили, что у тебя… может… магия появиться, что ты в монстра превратиться можешь, в любой момент, ы-ы-ы-ы!

– Превратиться? Я? В монстра? Я? Вот просто так, в любой момент?! – Молли упёрла руки в боки. – А вы так и поверили, курицы безмозглые? Меня Особый Департамент проверял, дурочка ты с переулочка! Поняла, нет? О-со-бый Де-пар-та-мент! Чего ж тебе ещё надо?!

Обычно обидчивая Кейти словно и не заметила насмешек.

– Да-а, – протянула она, глядя на Молли и хлопая глазками, – у нас знаешь, что говорят? Что магик может очень-очень быстро оборотиться, вот только что был он как все, а в следующий миг всё уже горит и пылает, так что никакой Департамент не успеет!

– А-а, поняла, – медленно протянула Молли. – Вы, значит, боитесь, что магия во мне всё-таки есть и в любую секунду рвануть может?

Кейт быстро-быстро закивала.

– Уж не думаешь ли ты, что Особый Департамент ошибиться может? – Молли грозно нацелилась в одноклассницу пальцем.

– Всякое говорят, – отвернулась та. – Кузен мой рассказывал, про одного такого магика сообщали-сообщали в Департамент, а там только отмахивались, дескать, некогда нам. А потом тот магик ка-ак рванул! Сперва чудищем обернулся, с железными косами вместо рук, невесть сколько людей покалечил, а потом и вообще сгорел!.. И целая мастерская на Пятой Миле вместе с ним!..

– Ты кузену своему скажи, пусть не болтает лишнего, – прошипела Молли, понижая голос.

– А ты, Моллинэр, мне тут не указывай! – Кейти внезапно оправилась, вскочила на ноги. Молли быстро обернулась – точно, за спиной собиралась стайка подружек мисс Миддлтон. Явить перед ними слабость та никак не могла, сожрут без масла.

– И не воображай! – петушилась Кейт. – Я сама знаю, что магии в тебе ни на пенни! Подумаешь, фифа! Фр-р! – И мисс Миддлтон широким шагом почти что бросилась к подружкам, наблюдавшим за ней и Молли вылезшими на лоб глазами.

– Беги, беги, больно ты мне сдалась, ненормальная! – крикнула вдогонку Молли. Собственно, она и не собиралась хватать несчастную одноклассницу.

Тут как раз прозвенел звонок, и пришлось торопиться в класс.

…После школы Молли шла домой – всё как всегда. Уже несколько дней длилась её «свобода», а она по-прежнему решительно не знала, что делать.

Но с каждым не днём даже, а часом всё сильнее давило предчувствие готовой вот-вот разразиться грозы. А что гроза разразится, Молли не сомневалась.

Дома её встретила бледная, запуганная мама. Нет, ничего не случилось, она теперь всё время была такая. Вокруг мамы суетилась Фанни, залихватски подмигнувшая Молли.

– Крыса опять, мисс Молли, вот миссис Анна и испугалась. Эх, эх, где ж наша Диана-то потерялась…

Молли прикусила губу и отвернулась. Ди не возвращалась. Последний раз Молли видела свою кошку, когда та молнией метнулась прочь от вцепившихся в девочку департаментских – и с тех пор Диана как сквозь землю провалилась.

Молли не хотела верить, что её верная спутница окончила жизнь на рельсах паровика или под колёсами локомобиля. Нет, для этого Ди была слишком умна и хитра. Она не потерялась во время всей долгой дороги вместе с Всеславом и Волкой через горные леса, не стушевалась под обстрелом – и исчезла здесь, в родном Норд-Йорке?

Девочке хотелось верить, что кошка всё равно вернётся. В нужный момент.

Это помогало не разреветься всякий раз, когда Молли вспоминала о Диане.

– Мойте руки, мисс Молли, – чувствуя неладное, поспешно сменила тему Фанни, – и я буду подавать полдник.

– Спасибо, – выдавила из себя Молли. Есть ей не хотелось совершенно. – Мамá, как вы себя чувствуете?

– Плохо, Молли. – Мама даже опустила всегдашнее «мисс». – Давит в висках, голова кружится… в глазах всё двоится…

– Миссис Анне нужен отдых, – категорически заявила служанка.

– Нет, нет, я… я и так всё время отдыхаю… – прошептала мама, закатывая глаза. – Должно быть… я болею…

Молли стало нехорошо. А что, если мама от страха за неё и в самом деле заболеет? И… и… ой-ой… нет, про «и» лучше не думать!

– А папа? Что говорит папа? Он же доктор!

– Мистер Джон считает, что миссис Анне лучше всего помогло бы длительное морское путешествие или же пребывание на водах, – поджала губы Фанни. – Но, разумеется, миссис Анна никуда не собирается уезжать одна!

Мама закатила глаза и закинула ладонь тыльной стороной ко лбу. Наступило молчание.

Да, папа прав, думала Молли. На воды… или в путешествие… на огромном, словно настоящий замок, пароходе… с зимними садами, бассейном, танцевальным залом… просыпаться каждый день и видеть бескрайний простор тёплых ласковых морей… площади и крыши чужих городов Галлии, Иберии, Иллирии…

Ей вдруг очень-очень захотелось уехать. На мгновение, пока Норд-Йорк не потянул обратно, сильно и властно, напоминанием обо всём несделанном и незавершённом.

– Мойте руки, мисс Молли, – подвела черту служанка. – Жизнь не останавливается…

Жизнь не останавливалась. Молли, в любимых штанах и свободной рубахе – мама теперь вообще почти не обращала внимания, во что и как одета её старшая дочь, – сидела с книжкой под газовым рожком, искоса наблюдая за братцем Билли, опять устраивавшим грандиозное сражение посредством оловянных солдатиков подле жарко пылавшего камина.

Вся семья была в сборе.

Мама полулежала в кресле, а Фанни негромко читала ей вслух какой-то мелодраматический роман. У папы в кабинете весело стучала, пыхтела и фыркала паровая пишущая машинка; совсем недавно ушёл папин пациент, вышедший в отставку по ранению молодой офицер-механик.

Молли прислушивалась к их разговору. В конце концов, визит в Пушечный клуб только завтра, «правдивые сведения», кои сам лорд Спенсер велел ей добавлять к «донесениям», не помешают.

– Слышали о бедняге Листере, доктор? Да, да, о Крейге Листере, он был лейтенантом в пятом егерском батальоне?

– Я слышал, он пропал без вести, Пол. – У папы в кабинете зазвякали инструменты. – Прошу вас, посидите смирно… расслабьтесь… так, антисептик…

– Ну да, пропал без вести, доктор. Но как пропал?

– Не знаю, Пол. Я не так близко знавал пятый батальон, это ведь уотерширцы?

– Да, доктор Джон, они самые. На днях ко мне в мастерскую зашло их трое, выбирали новое снаряжение – говорят, весенняя кампания вот-вот начнётся…

Молли навострила уши.

Весенняя кампания? Вот-вот начнётся? Ка-ак интересно…

– М-м? – Папин тон был тоном настоящего доктора, обязанного поддерживать приятную беседу с пациентом, могущим заплатить за услуги. – Кампания? Весенняя? Вы так думаете?

– Да, доктор, но я сейчас не про это! Они мне рассказали про Листера… как он пропал…

– Значит, он не пропал без вести, получается?

– В том-то и дело, доктор! Один из егерей, Майкл Корс, купил у меня левое наручье с выстреливающимся шипом и выкидной нож, да и говорит, этак странно на меня глядя, – мол, не хотел бы я, чтобы мне таким голову отрезали, как бедолаге Крейгу. Я говорю, мол, он же пропал! А они мне все сразу: да ничего он не пропал! Голову ему отрезали! Я удивился, понятное дело, потому что тогда он и впрямь не «пропал», а «пал в бою», совсем другая статья, и родне пенсия. Неужели, думаю, скрысятничали наши полковники, позарились на вдовьи фартинги? А Корс мне и говорит – сам, мол, видел, попали Листеру в грудь из чего-то вроде дробовика, крупной сечкой, разворотило всего, не жилец был парень. Хотел он – Корс то есть – его вытащить… или, по крайней мере, мне сказал, что хотел. И тут – представляете, доктор? – откуда ни возьмись, старуха страшная из мглы – а там туман был – выступила, медведь с одной стороны, волк с другой…