Сталь и пепел. Русский прорыв - Страница 13

– Опирайтесь на шестой флот, Уолт. Для вас хорошие новости. Русские сняли с вашего фронта всю ударную авиацию и большую часть истребителей-перехватчиков и перебросили на восток. Так что у вас появился шанс остановить русских. Используйте ударную мощь ВМС, Уолт.

– Этого недостаточно, сэр.

Глава ОКНШ, адмирал Миллер, тяжело вздохнул. Видимо, Уолт был не первым, кто «жаловался на жизнь».

– Марк… Приказа на применение «большой дубинки» пока нет. Если ты об этом…

– Об этом, адмирал. Без ядерного ультиматума мы их не сдержим.

Миллер устало и как-то обреченно засмеялся.

– Думаешь, какой-то ультиматум их остановит, Марк? Их остановит хорошая трепка. Задай ее лезущим в Германию «иванам», может быть, они сами остановятся. Их силы не безграничны…

Уолт согласно кивнул. Резон в словах адмирала несомненно был. Несмотря на потери и предыдущие поражения, американцы были еще очень сильны. Русские же, нанося удары по союзникам, стянули в три четверти наличных сил в первый эшелон. Почти ничего не оставив во втором эшелоне и опустошив резерв. Много сил оттягивали на себя продолжавшие драться в окружении Варшава и Краков.

«Русские зашли с козырей, захватив инициативу и почти разгромив нас, – в который раз обдумывал положение Уолт, – но не учли наличие китайского фактора на своих восточных границах. Шанс сдержать русских есть, если перехватить инициативу на одном из участков фронта и заставить «иванов» растранжирить последние драгоценные резервы. Только как это сделать без поддержки ударов авиации и крылатых ракет, при отсутствии нормальной связи?»

Опереться на шестой флот, как оптимистично советовал Миллер, Уолту не удалось. Моряки сцепились с невесть откуда взявшейся русской эскадрой, возглавляемой единственным у «иванов» атомным авианосцем и несколькими крейсерами. Русский флот пытался оказать поддержку своей десантной группировке, сидящей в Исландии. Так что «Супер-Хорнеты» и прочие флотские вундерваффе, которые Уолт собирался применить в Польше, были заняты на полтысячи миль севернее.

Русские не собирались давать американцам время для передышки. Танковые колонны «Барсов», завывая турбинами, все глубже врезались в Польшу, оставляя союзникам слишком мало времени для ответного удара. Вместо изощренной тактической игры Марк Уолт предпочел нанесение нескольких встречных ударов в надежде на то, что один из них придется в уязвимую точку русского фронта. Толком организовать «иванам» ловушку у него не было ни времени, ни возможности.

– Кобальт! Кобальт! Обнаружена бронетехника противника.

– Отходит?

– Нет, Кобальт. Выдвигается к передовой. Это Long Knife. Бригадная группа первой кавалерийской…

– Они охренели? Без артподготовки? У них там что, мозговой карачун? Где наша разведка?!

От удивления Громов даже выбрался из тесного командирского «водника» на свежий воздух. Это просто не укладывалось в голове.

Разведка проспала. На это были веские причины, но кого это сейчас интересовало на передовой? Увлекшись преследованием бегущего и, как казалось, полностью деморализованного противника, русские войска напоролись на неожиданные встречные контрудары. Ради эффекта неожиданности командующий третьим американским корпусом генерал-лейтенант Коун даже пожертвовал артиллерийской подготовкой. Ход авантюрный, но весьма неожиданный – русское командование подобного не ожидало. Американцы откровенно блефовали, но игра того стоила. Отбрось малочисленные русские бригады от Одера обратно на восток – ситуация могла резко измениться в пользу альянса. Более того, союзники по НАТО узнали о нанесении контрудара только за два часа до его начала. Держали в секрете, опасались утечки информации.

– Кобальт. На связи Уран! Ответь Урану…

Понятно, штаб корпуса на связи… Через помехи голос Бородулина звучал глуховато… или Громову просто показалось:

– Собери свою бригаду в кулак, Кобальт. Восемьдесят четвертая механизированная попала под раздачу. Ее обошли с флангов, и теперь у тебя в тылу целая американская бригадная группа. А перед ней никого. Дорога в наш тыл открыта.

– Уран, мы не успеем развернуться! Не успеем… Нас с фронта атакуют.

Командующий тринадцатым армейским корпусом замолчал.

– Слушай сюда, Кобальт. Хрен с ним, с тылом… Дуй вперед. Отобьешься с фронта – рви вперед. Не оборачивайся. Все, что есть, соберем – штрафников, обозников сраных, тыл вам прикроем.

Громов недоуменно посмотрел на начштаба и командиров тактических групп. Первым сообразил подполковник Алтуфьев:

– А что, реально… Они ведь нас на понт берут, комбриг. Ну прорвались в тыл, и че? Никогда не поверю, что одна бригадная группа в лоб, другая в тыл прорвались. Брешет махра[5]. Америкосов не больше батальона сзади. У страха глаза велики. Нагнали паники.

– Тебе, Алтуфьев, все веселым кажется… – недовольно проскрипел Слепнев. – Все никак в войнушку не наиграешься? Здесь тебе не шутки. Куда вперед, если сзади обошли?

За бесшабашного Алтуфьева неожиданно вступился мрачный и вечно насупленный Слоенов:

– Прав Алтуфьев. И штаб корпуса прав. Надо вперед бежать, а не раком пятиться… Перережут коммуникации – пару дней на трофеях продержимся. Их цель – нас задержать. Так что вряд ли они будут к нам в глубокий тыл прорываться. А наша цель – быстрее прорваться в глубь Европы.

– Поспешишь – людей насмешишь, Слоенов, – снова взвился начштаба.

– Все! Дебаты закончили. Приказ есть – его надо исполнять. Здесь не митинг… – повысил голос Громов. – Алтуфьев, Давыденко, направление на Берутув. Слоенов, ударишь во фланг, со стороны Пшечува.

– Тыл что, совсем открытым останется? – спросил Слепнев, расширенными от удивления глазами смотря на экран тактического ноутбука.

– Не останется… Его прикроет отряд майора Гранина… Инженерно-саперная и комендантская рота плюс несколько трофейных пушечных бронемашин…

– Да их сомнут, командир. Один удар…

– А если оставить в тылу чуть больше сил, то сомнут уже нас, Слепнев.

– Но вся бригадная артиллерия, считай, без прикрытия остается.

– Правильно. Но если нам у Берутова морду расквасят, то артиллерию мы и так теряем. Как и вообще всю бригаду.

– Авантюра… – выдохнул Слепнев, поняв, что уже ничего не сделать.

– Точно… Авантюрный шанс удержать инициативу и окончательно добить американцев. Не забывай, Слепнев, Уолт больше, чем мы, рискует.

Американская артиллерия открыла огонь только тогда, когда «Абрамсы» пересекли узкоколейную железную дорогу и вышли на равнину севернее Берутова. Без современных систем наведения и управления огонь, конечно, не был убийственно точным, но потери у русских появились сразу.

Сцепив зубы, экипажи ревущих турбинами угловатых бронированных зверей увидели наконец своих визави. Из глубины узкой, пропахшей дымом и перепаханной артиллерийским огнем равнины навстречу американцам выползали приземистые, похожие на покрытых чешуйчатой ламинарной броней скифских всадников «восьмидесятые».

Первый выстрел раздался с русской стороны, и управляемая ракета «Инвар», сделав «горку», врезалась в тонкие бронированные панели на крыше «Абрамса» командира роты «А» 2/7 батальона, бригадной группы Long Knife Майкла Пеццони. Кумулятивная струя ударила в боекомплект, вызвав мгновенную детонацию. Из четырех человек экипажа трое погибли мгновенно, четвертый чуть позже, открыв длинный список безвозвратных потерь в этот безумный день.

Созданные для быстрого прорыва насыщенной бронетехникой обороны противника с последующим выходом на оперативный простор «Барсы» накрыли огнем американцев, как только те оказались в пределах зоны поражения длинноствольных орудий 2А46М-1. Удлиненные бронебойные подкалиберные снаряды «Свинец-2», повышенного могущества, с шипением пробивали усиленную обедненным ураном броню «Абрамсов», собирая богатую жатву смерти на равнине в тридцати километрах от Вроцлава.