Стабильность значения - Страница 2
Таким образом, соотнесение детерминант (ii) и (iv) прослеживается в современных исследованиях языка. Тем более важным представляется прояснение характера таких соотношений, построение типологии таких детерминант. В самом деле, между детерминантами (ii) и (iv) существует некая общность уже хотя бы в силу того, что к ним может быть поставлен сущностный общий вопрос например, такой:
какие факторы обеспечивают неизменность употребления языковых знаков в одном и том же значении?
Действительно, откуда я могу знать, что в следующий раз, когда я произнесу слово "снег", мой собеседник будет знать, что я имею в виду мелкие кристаллы H2O? Что обеспечивает мою уверенность (belief) в этом? В силу чего у нас есть основания полагать, что в следующий раз, когда мы произнесем то или иное слово, оно будет обозначать свой предмет тем же способом, что и в прошлый раз?
Возможны минимум два общих ответа:
1. Так говорят все. И я, и другие люди много раз употребляли слово "снег" для обозначения мелких кристаллов H2O, и отсюда я делаю вывод, что так будет и дальше.
2. Слово "снег" означает в русском языке мелкие кристаллы H2O.
Оба ответа адекватны, но используют разные представления о том, что такое язык.
Ответ (1) использует представления об употреблении языковых выражений, свойственные обыденному мышлению. Можно сказать, в первом приближении, что "логический анализ" подобным образом представляемой абстракции "обыденного языка" и является методологической предпосылкой аналитических теорий значения.
Ответ (2) использует представления о значении языковых выражений, апеллирующие к некоторым специальным знаниям о языке как об особом роде систем и о русском языке, в частности, как об одном из видов таких систем. Подобная абстракция языка характерна для специальных теорий языка, развиваемых в последние два столетия в рамках самостоятельной науки лингвистики.
В то же время эти два подхода даже на уровне абстракций трудно рассматривать как изолированные. В том или ином объеме лингвистические знания входят в любое школьное образование, и в этом качестве не могут не фиксироваться в обыденном сознании. С другой стороны, от Платона до Гумбольдта теории языка не разделялись на философию языка и лингвистику. С классической древности до конца XVIII в. лингвистика не была отделена от логики и ее предметом (как части тогдашней логики и философии) считались единые общечеловеческие способы выражения мысли. Обособление лингвистики произошло в XIX в. и связано с выработкой эволюционного взгляда на язык, позволившего идентифицировать предмет лингвистики - различные языки в их истории - как самостоятельный предмет, отличный от предмета любой другой науки.
Поэтому для ответа на интересующий нас вопрос - каким образом мы можем уверенно употреблять языковые знаки в одном и том же присущем им значении может быть целесообразно исходить из таких представлений о языке, которые учитывали бы данные специальных языковедческих дисциплин. Нельзя сказать, что такой подход чужд современной аналитической философии языка; тем не менее связи между лингвистикой и аналитикой выявлены еще далеко не в полном объеме. Сделать шаг в этом направлении - вторая, неотделимая от первой, задача настоящего исследования.
1. ЯЗЫКОВОЙ ЗНАК КАК ОБЪЕКТ ТЕОРИИ
1.1 РАЗВИТИЕ МЕТОДОЛОГИИ ТЕОРИЙ ЯЗЫКА
1.1.1 ОСНОВАНИЯ ВЫДЕЛЕНИЯ ЯЗЫКА В ОБЪЕКТ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Для уяснения специфики знака естественного языка как объекта теоретического исследования необходимо уточнить особенности представлений о развертывании знаков в речи, обусловливающие методику получения единиц анализа, т.е. процедуру выделения предмета и объекта исследования в теориях языка.
Каждая наука имеет свою область исследования - тот или иной фрагмент или аспект реального (внешнего по отношению к его описанию) мира, который избирается в качестве объекта данной науки. Однако отдельные науки и их отдельные подразделения разграничиваются не только по объекту, но и по тому, с какой точки зрения, в каком аспекте и с какой целью они его рассматривают и изучают. Объектом лингвистики является речевая деятельность человека, или язык в самом широком смысле этого слова. Но тот же объект интересует физиологию, психологию, социологию, поэтику и т.д. Предмет исследования в этих случаях будет модифицироваться, хотя объект фактически останется прежним. Вопрос о том, в чем же состоит предмет лингвистики, сложен, как и сам объект изучения и исторически складывающееся понимание термина "язык" (исследователи насчитывают, например, 27 смысловых вариантов этого термина1).
Во всех науках исследователь оперирует миром своих объектов и миром понятий и категорий, которыми он пользуется для того, чтобы организовать собственную теорию. В специальных теориях языка имеется еще один аспект элемент индивидуального и коллективного сознания как часть объекта, впоследствии и часть предмета науки. Внутри лингвистики также имеются разные разделы и возможны различные подходы; существуют автономные и гибридные дисциплины, как психолингвистика и социолингвистика (чей статус не всегда достаточно отчетлив, поскольку их цели, теоретический аппарат и методы ясно не очерчены). Поэтому лингвистика в собственном смысле ("теоретическая" лингвистика) отличается от других подходов к языку скорее не своим научным статусом, а своими целями. Цели этой лингвистики - описать структуру высказываний и таким образом создать теорию лингвистической структурной грамматики. Она абстрагируется от различий между говорящим и слушающим, от тех фактов, что никакие два говорящих не идентичны в своем вербальном поведении, что сообщество, из практики которого взяты языковые данные, не может рассматриваться на каком-то основании как гомогенное, или что люди при говорении делают ошибки и оговорки, могут терять единую нить рассуждения и т. п.
Данные, ограниченные таким способом, будут двоякого рода:
а) последовательность звуков, или, более корректно - акустическая, звуковая форма;
б) некоторый вид суждений относительно этих секвенций, т.е. их приемлемость, их сходство и различие2.
Предмет лингвистики как специальной теории языка зависит от понимания языка как объекта лингвистики. Если, например, объявить язык исключительно системой знаков, то лингвистика будет только частью семиотики. Но если допустить, что язык - это еще и форма сознания, некая действительная реальность мысли, то и лингвистика выходит за рамки этого ограничения. Поэтому выделение предмета в теориях языка оказывается в значительной степени методологически зависимым. Хотя язык и остается прямым, главным и единственным объектом лингвистики конструктивной, функциональной, генетической и т. п., положение меняется, когда мы переходим к таким теориям языка, которые имеют дело с целенаправленным изучением внешних связей языка - прежде всего с обществом и c индивидуальным сознанием. Например, разделение и противопоставление языка как предмета лингвистики и речи как предмета психологии, исторически оправданные, со временем стали считаться тормозом на пути комплексного исследования речевой деятельности3.
Такое положение дел свидетельствует о проявлении общей для развития науки тенденции к постоянному пересмотру комплекса исходных понятий, происходящему не только с целью уточнения основных предпосылок, но и для того, чтобы определить их место в новой парадигме знания. И хотя тезис о теоретической зависимости фактуального базиса науки (во всяком случае, в его крайних вариантах) до известной степени обнаруживает свою ограниченность как общий методологический принцип, он по-особому значим для теорий языка: формообразующая роль концептуального аппарата таких теорий по отношению к объектной информации особенно очевидна из-за специфики, "фактуры" материала.
Итак, в теориях языка решающую роль играет соответствующая объекту методология, на формах и особенностях которой следует остановиться подробней.
Применительно к лингвистике примером общеметодологических положений могут быть, например, следующие: