СССР-2061 (антология) - Страница 38
Медленно-тягуче тянулась в стакан коричневая струйка. Стакан был правильный, граненый и старинный на вид. Видимо завезенный на остров еще в Карибский Кризис. И, судя по одухотворенному лицу бармена – истинное сокровище, которое не достают из тайных мест для кого попало. Но они-то «кем попало» точно не были! Молодые лейтенанты были лучшими. Впрочем, это чувство естественно, когда тебе всего двадцать два года, и ты еще не отучился коситься на новенькие звездочки на своих полевых погонах. На золотом шитье они смотрелись бы куда лучше! Но и на не успевшем выгореть под жарким солнцем камуфляже выглядели убедительно и весомо!
– Мы с советскими товарищами всегда были братьями! Вы нас не оставили в беде и вернулись! – очень серьезно и на весьма неплохом русском сказал смуглый бармен, поставив рядом с полным стаканом три бокала и еще одну бутылку рома. Бутылка блестела черным пузатым боком и вообще выглядела крайне вызывающе. – И поэтому, компаньерос, нам надо выпить за дружбу! И за удачу в делах! – подмигнул кубинец, заметив, куда так внимательно смотрят молодые летчики. – Хотя такие блестящие офицеры просто обязаны ловить удачу за хвост! – и громко засмеялся, не забыв наполнить все емкости.
По местной жаре, даже пятьдесят грамм алкоголя надежно кружили головы непривычных к выпивке лейтенантов. А уж взгляды кубинок, их шоколадно-белозубые улыбки… Нужна парням удача. Пусть солнце греет, а не обжигает, пусть только в баре и кружится голова. Это пройдет. удача с нами – без нее местных хлопцев-курсантов не научить летать. Горячие, так и норовят вколотиться стеклянным лбом учебного МиК-8 в белоснежный песок пляжей у полигона.
Начальство сидело далеко, да и не собиралось оно следить за подчиненными, искренне надеясь, что те – сознательные офицеры.
А ее звали Мария Мирабель Анчес Угальдиньо…
Майор, с трудом вырвавшись обратно в реальность, очумело потряс головой. Рядом что-то оглушительно взорвалось. Второй, третий раз… Боекомплект рвется. Странно, сразу не сдетонировал. Или это пули из гильз вышибает от жара?..
Гадать о причинах смысла нет. Вот тихонько порадоваться, что до сих пор не пришибло осколком – это можно. Тело пронзило болью. Пилот заскрипел зубами, в бессильной злости царапая правой рукой камни. Это же надо, так подловили. Ни встать, ни сесть…
Наверное, ползучие от грохота расползлись. Собственно змей и всякой паукообразной дряни в здешних горах немного. Не то, что в памятном заливе Острова Свободы. Поначалу жутковато было купаться у авиабазы, потом привык. Удачной та командировка вышла… Конечно, пришлось кабину долго отмывать – похмельному организму конвертёра высший пилотаж плохо давался. Но выкрутил. И даже кого-то из новоявленных «червяков»-«гусанос» накрыл удачно… На учебный «конверт» блоки вооружения не подвешивались в принципе. Технари бомбы прямиком из грузового отсека спихивали – аж экзоскелеты парней гидравликой плескали! Кто же знал, что янкесам взбредет Залив Свиней творчески переосмысливать и воплощать в утроенном размере? Да еще и ранним утром июньского воскресенья… Не работает это против нас. Даже если высадка в темноте и под прикрытием атомных авианесущих подводных крейсеров… Вот и получили не захваченный остров, а пляж, забитый горелыми десантными ботами – «подушечниками».
Коротко прогрохотало в последний раз, и канонада прекратилась. Тишина. Даже пламя не трещит горелой пластмассой. Нажралось, наконец. В сторону погибших Смолин старался не смотреть. Так-то, смерть видеть доводилось часто – в авиации потери случаются и без участия противника. Да и штурмовать довелось не только над океаном. Но с этим экипажем майор летал четвертый год…
Окружающие вершины презрительно взирали на скорчившегося у обугленных обломков человека в ярко-оранжевом комбинезоне. Надо же, про океан вспомнил! Памир кругом. Белизна снегов, серость камней, радужность лишайников.
Майор больше всего любил зеленый. Скорее даже цвет молодой листвы. Апрельско-майской юной листвы, еще не потерявшей яркость от жары…
– Папа! Папа, вставай! Опоздаем ведь! Точно-точно опоздаем!
Обычно в отпуске майор валялся в постели до последнего – отсыпался впрок. На службе ведь то полеты, то тревоги, то матчасть, то молодежь обучать. Хорошо хоть боевых вылетов сейчас нет…
Но сегодня выспаться не получилось. Топочут, на постель лезут, сопят – Лешка за двоих старается. Ему и пяти еще нет, но парень сознательный. Получив с вечера задачу, исполняет с рвением.
– Пап, доброе утро! – Мигель остался у двери. Старший сын пошел характером в деда – на удивление неторопливый и обстоятельный. Уже и профессию выбрал – в снайперы примеряется. А что, усидчивости на троих хватит. Если бы еще уроки не прогуливал – скучно, мол.
– И вам всем привет, сыновья! – Смолин подхватил смеющегося Лешку, поставил у кровати. – Так, бойцы невидимого фронта, а вы сами готовы?
– Так точно, товарищ отец! – мгновенно посерьезнев, кивнул младший, только в глазах чертенята так и прыгают. – Даже товарищ мама почти готова! Только ты все спишь и спишь!
С улицы донеслись нестройные звуки. Дворик коттеджа выходил в тылы центрального проспекта, и перед большинством праздников оркестры проводили предполетное слаживание и прочие шлифовки сыгранности именно здесь. Захочешь – не проспишь!
– Двадцать первый век скоро кончится, а они будто при феодализме выдувают – никакого прогресса!
А вот и мама пришла. Стоит, улыбается.
– Все бы тебе бурчать и возмущаться!
– Привет, Маша-Мирабель…
А за распахнутыми окнами зелень листвы и багрянец флагов. «Пограничные цвета!» – гордо говорил дед, сорок лет отдавший службе. В «пограничные» вплетался золотой – буквы на полотнищах.
На молодого майора, что шел в общей колонне, оглядывались часто. И не только из-за ослепительно красивой смуглой женщины рядом. Награды на летнем кителе, нового образца, с воротником-стойкой, тоже взгляд приковывали. «Плайя-Хирон» и Боевое Красное Знамя за Кубу. Орден Мужества – за испытания «ноль двенадцатого». До «Козы» – Космознака – всего двух подъемов в космос не хватило…
– «Мир! Труд! Май!», – лихо прочел Лешка, что с комфортом передвигался на плечах у папы, – «По-бе…»
– «Победа!» – подсказал Мигель, зная, что написано на сияющем уличном экране…
Что на это раз вырвало из полудремы, майор понял лишь полностью отключив акустическую защиту шлема. Кто-то летал рядом. Маленький, но шумный. Напротив Смолина, метрах в десяти, на камни сели две пестрые птицы. С голубя примерно, синие, с рыжинкой на крыльях. Еще тактический номер на бок – и полная копия «конверта». Только пернатая и шумная. Улары, что ли? Майор с трудом вспомнил единственное название, которое зацепилось в памяти. Нет, вряд ли. Улары, они толстенькие, упитанные. Ладно, пусть будут сойками. Памирскими. Синие, надо же. Прямо удача воплощенная…
Птицы стрекотали, косились блестящими угольками. Вдруг разом, как по команде, ударили крыльями и вспорхнули. Смолин проводил их завидующим взглядом. Вот у кого всегда будет небо…
И беззвучно выматерился, поняв из-за чего всполошились сойки. К месту падения кто-то шел. Несколько человек. Точнее, не видя, не сосчитать. Идут быстро. Речь…
С «обучалкой» пилот занимался полгода назад и знания, не применяемые на практике, потихоньку выветрились. Но и остатка хватало, чтобы разобрать главное. Это не спасатели, Спасатели удачному выстрелу не радуются.
Паршиво! Майор вырубил сигнальную окраску комбинезона, включил максимальную адаптацию к местности. И стал ждать.
К дымящим останкам конвертоплана вышло семь человек. Все в индийской горной форме. На поясах зализанные коробочки «стелс-адаптаторов», маскирующих не хуже майорского «хамелеона». Пара советских автоматов – древняя, но надежная «сотая» серия, новенькие «китайцы». индийская снайперка… Ребята на все случаи жизни подготовились – любые трофейные патроны сгодятся. Ну, наши точно сгорели, вместе с автоматами из НАЗа…