Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Страница 150

— Беги, — ласково сказал Грант. — Учти, что я жду не дождусь посвящения

Взяв со стола блокнот, он протянул его Бренту.

— Я тут набросал кое-какие соображения. Возможно, пригодится тебе в работе над книгой.

Каррадайн взял блокнот и уважительно глянул на записи.

— Да ты можешь вырвать листки и взять их с собой. Мне они больше не понадобятся, дело закрыто.

— Ну конечно, что вам теперь история. Через пару недель вы займетесь настоящим расследованием, — с легким сожалением проговорил Брент.

— Я в жизни не проводил более интересного следствия, — искренне возразил Грант. Он кинул взгляд на портрет, прислоненный к стопке книг. — Не поверишь, я страшно расстроился, увидев твою огорченную физиономию. Я уж решил, что какие-то новые данные камня на камне не оставили от наших построений.

Грант снова взглянул на портрет и добавил:

— Марта считает, что он похож на Лоренцо Великолепного. По мнению ее друга Джеймса, у Ричарда лицо святого. Здешний хирург думает, что у него обличье калеки. Сержант Уильямс видит в нем праведного судью. Но мне лично кажется, что ближе всего к истине старшая сестра.

— А что говорит она?

— Что его лицо выражает невыносимое страдание.

— И она права. Впрочем, ничего удивительного.

— Да, судьба его не щадила. Последние два года несчастья обрушивались на него с внезапностью и мощью лавины. А ведь поначалу все шло хорошо. Англию наконец перестало лихорадить. Забывалась потихоньку гражданская война, твердая власть дала стране мир, а развитие торговли обеспечило благосостояние граждан. Казалось, будущее сулит Ричарду одни успехи. Но не прошло и двух лет, как он потерял все: жену, сына, душевный покой.

— Однако напоследок судьба смилостивилась над ним.

— Это в чем же?

— Ему не дано было узнать, что его имя станет притчей во языцех, синонимом злодейства.

— Только этого ему не хватало. Сказать, почему я убежден, что Ричард не был узурпатором?

— Почему?

— Ему пришлось посылать на север за войсками, когда стало известно о тайном браке Эдуарда. Если бы он предвидел, что скажет Стиллингтон, если бы вместе с ним состряпал легенду о контракте Эдуарда с Батлер, то привел бы войска с собой. И оставил бы их пусть не в Лондоне, так где-то поблизости, чтобы, если понадобится, они оказались под рукой. Но Ричард обращается за помощью к городу Йорку и кузенам Невиллам, следовательно, не знает, что намеревался рассказать совету Стиллингтон.

— Верно. Ричард собирался приступить к исполнению обязанностей регента при Эдуарде Пятом и потому ограничился свитой из Йорка. Только в Нортхемптоне он узнал, что Вудвилл ловит рыбку в мутной водице, но не принял эту новость близко к сердцу. Разгромив двухтысячное войско заговорщиков, Ричард как ни в чем не бывало направился в Лондон. Впереди коронация принца, ни о чем другом он не помышлял. И только после признания Стиллингтона перед советом послал за войсками — теперь ему понадобится собственная армия. В трудную минуту он ждет помощи с Севера. Да, вы правы, новость застала его врасплох. — Брент знакомым жестом поправил дужку очков. — А знаете, что меня убеждает в виновности Генриха? Атмосфера таинственности.

— Таинственности?

— Да. Генрих постоянно что-то скрывает, что-то умалчивает. Все-то у него тайком, все украдкой.

— Так ты считаешь, что по характеру Генрих больше подходит на роль убийцы?

— Дело не в характере. Сами понимаете, Ричарду не было никакого резону скрывать смерть принцев, а для Генриха тайна — это все. Зачем Ричарду убивать исподтишка? Трудно вообразить более бессмысленный поступок. Ведь так или иначе все когда-нибудь выйдет на свет. Не сегодня, так завтра придется дать отчет, почему принцев нет в замке. Ричард ведь не думал, что у него нет будущего. Зачем было выбирать такой трудный и опасный путь, коль под рукой были гораздо более простые средства? Стоило только удушить мальчиков и выставить их тела на публичное обозрение, чтобы каждый лондонец мог подойти и убедиться в их смерти. И оплакать их преждевременную кончину от злого недуга. Уж если что-нибудь делать, так только так. Ведь если для Ричарда и был какой прок в убийстве принцев, так разве что в предотвращении народных выступлений в их защиту, и, значит, нужно было как можно скорее оповестить страну об их смерти. Останься их смерть никому не известной, и предприятие утратит всякий смысл. Возьмем теперь Генриха. Генриху было необходимо убрать их с дороги. И сохранить тайну. Тайну их гибели. Генрих был глубоко заинтересован в том, чтобы никто не узнал, когда и как погибли мальчики.

— Верно, Брент, верно, — сказал Грант, улыбаясь запальчивости, с какой говорил юноша. — Мистер Каррадайн, вам бы следовало работать в Скотланд-Ярде.

Брент рассмеялся.

— Пожалуй, лучше я займусь разоблачением Тонипанди, — сказал он. — Голову даю на отсечение, что нам известны далеко не все случаи такого рода. Исторические книги, должно быть, ими так и пестрят.

— Кстати, не забудь захватить с собой сэра Катберта Олифанта. — Грант вынул из тумбочки внушительный том. Прежде чем позволить писать книги, историкам следует пройти курс психологии.

— Хм! Это не поможет. Тот, кто интересуется людьми и мотивами их поступков, не станет писать исторические книги. Такой человек пишет романы или лечит психоанализом. Он может быть, например, судьей.

— Или аферистом.

— Может быть, аферистом. Или предсказателем судьбы. Но не историком. Ведь история — это игра в оловянных солдатиков.

— Ну-ну, Брент. Не слишком ли ты сердит? Как каждая наука, история требует глубоких знаний, обширной эрудиции…

— Не все ли равно? По-моему, история — это передвижение пешек по плоскости. Только два измерения — как в математике.

— Ну раз она вроде математики, то ей не следует прибегать к кухонным сплетням, — вдруг разозлившись, сказал Грант. Он не мог забыть достопочтенного сэра Томаса Мора. Инспектор перелистал на прощание учебник Олифанта, задержавшись на последних страничках. — А как охотно все они признают отвагу Ричарда. Верят в нее по привычке, и доказательств никаких им не надо. Ведь каждый обязательно подчеркнет эту его черту.

— Так ведь мужество Ричарда признавали даже его враги, — напомнил Каррадайн. — Начало традиции положила баллада о Ричарде, сочиненная кем-то ив тюдоровского стана.

— Да-да. Автор — один из дворян Станли. «К королю обращается рыцарь…» Где-то здесь. — Грант перевернул несколько страниц, пока не нашел балладу. — Вот она: «Славный сэр Уильям Харрингтон». Названа именем того самого рыцаря, который говорит с королем Ричардом.

— Слышишь, как нахваливает изменников!

— «Но умру я в короне английской», — задумчиво повторил Каррадайн. — После битвы корону нашли в кустах боярышника.

— Да. Она стала военным трофеем.

— Я воображал ее этаким высоченным сооружением из плиса и драгоценных камней. Наподобие тех, в которых коронуются нынешние короли. А на самом деле это был просто золотой обруч.