Спящий с Джейн Остин - Страница 27

Вот пример: большинство мужчин предпочитает вставлять временно увеличивающиеся, распухшие части тела в волосатую дыру, которую являет собой женский половой орган; большинство женщин воспринимает это тычковое вторжение восставшей мужской плоти внутрь своих колец восторга как необходимое предварение перемещения мужского семени — краткий выброс спермы, который заставляет их чувствовать себя желанными, приносит детей и, самоочевидно, ведет к появлению собственной машины и дополнительной карточки Visa.

…И эти люди пытаются уверить меня, что я — странный тип…

Сказав все это, я вдруг подумал, что мои дальнейшие действия тоже могут показаться несколько странными. Если уж на то пошло — даже нелогичными с точки зрения общественного мнения. Это объясняется тем, что я, к сожалению, всегда находился (грустно, но неизбежно) за пределами понимания простых смертных. Идеи и жизненные концепции обычных смертных… Что ж, давайте я попробую объяснить это тем способом, который будет понятен и нам, и им (еще один маленький комплимент вам — надеюсь, вы заметили). Так вот, если их идеи похожи на простые игры в кегли, бильярд и дартс, то наши высшие ментальные конструкты состоят из шахмат, пачиси [83], змей и лестниц.

Как я сказал только что (если вы не спали, в каковом случае это было пятнадцать минут назад), для человека, официально находящегося под подозрением и — возможно — под круглосуточным неусыпным надзором, я вел себя странно. Но безрассудство завладело мной, поймите же! Надзор? Мне было наплевать на него. Кто осмелится меня подозревать? Я плевал на их законы, дразнил их и показывал длинный нос. Вперед, вперед, Пронзатель!

Я был непредсказуемым и беспечным убийцей, которого никто не мог поймать. Мои преследователи сели в лужу. Если бы в Данди велась статистика наиболее разыскиваемых преступников — хо! Имя Пронзателя стояло бы на самом верху, рядом с Бен Адхемом. Ха-ха! (Возможно, мой смех кажется вам смехом безумца, но я-то знаю, что это не так.)

Каждый честный криминалист скажет вам следующее: в сердце своем любой преступник страстно желает быть пойманным. И теперь, оборачиваясь назад с несколько более трезвым взглядом на жизнь (держу пари, это так), вы понимаете, что криминалист был не так уж далеко от истины в случае старого доброго Даниэля А. (Черт! Мне следовало подумать об этом раньше!)

Ой-ой! Они чертовски близко подобрались ко мне, эти гении сыска. Иначе зачем бы я стал действовать так, словно мне и впрямь не терпелось засунуть голову в петлю? Иначе с какой стати я бы послал мистеру Ищейке приглашение на мою следующую маленькую проделку — как мы, дипломированные крестоносцы, это называем? Иначе что заставило бы меня отправить в «Санди Пост» послание: «Падшая женщина уже на пути к последнему своему падению». Подписано: «Паразит».

Да знаю я, знаю! И я снова чертовски зол. Они опять перепутали прозвище — даже невзирая на то, что записка была составлена буквами, вырезанными из их собственной треклятой газеты! Ох, как же я ругался и плевался!

Ну что ж, такие события посылаются нам как испытание — будете спорить? Ноша взвалена на нас, и мы должны шагать вперед, ни единожды не споткнувшись. Следующее убийство уже грядет. Следующим номером я расправился с мисс Джин Броди… И по крайней мере, вы знаете, как на самом деле звучит мое долбаное имя!..

Я никоим образом не горжусь этим убийством. Мисс Джин была чудесной девушкой, и, возможно, мне вообще не стоило этого делать. Полагаю, стоит сказать, что — в отличие от многих прочих — она не являлась отъявленной распутницей. Возможно, я вообще не имел права забирать ее жизнь. Маленький червячок сомнения точит меня. (Дебби, ты слышишь? Искреннее раскаяние может означать, что я на пути к исправлению.)

Кем я был в повседневной жизни, кроме как несчастным безработным — заплутавшим, запутавшимся типом. А Джин Броди… Сладость среди сладостей. Она была прекрасна — тут без вопросов. Сырое блюдо — мисс Джин «Конфетка» Броди. Красавица с ушами размером во вселенную. Ушами, за которые не жалко умереть.

Само собой, это было не настоящее имя — я просто не хочу создавать лишних проблем ее родителям. И она не была дамой полусвета в широкоупотребительном смысле этого слова.

Решив посвятить свою жизнь наказанию и истреблению тех, кто продавал свою плоть мужчинам ради грязной прибыли (я упоминал об этом раньше?), теперь я пребывал в несколько затруднительном положении. В тупике. Своими приключениями на Д-стрит я, так сказать, уже выскоблил бочку до дна, и в городе больше не было домов с дурной репутацией. По крайней мере — публичных.

Я вынужден признать, что если полицейские и не обладают большими талантами, то, по крайней мере, отличаются упорством и методичностью. Если какой-то объект в городе и оказался бы под наблюдением виджиланте [84]в синем, это был бы тот самый притон потрахушек на Д-стрит, где я впервые встретился с прекрасной Лолой. Чудесной хрустящей Лолой. И для того чтобы сделать это вдвойне неизбежным, чтобы заставить прислужников закона сбиваться с ног, имелось письмо Паразита (гррр!) в «Санди Пост».

Позабавленный собственной теорией, я решил проверить свои домыслы и, ради эксперимента, пройтись по улице. Солнце наносило один из своих неожиданных визитов в город, стоял приятный теплый вечер. Так почему бы горожанину-обывателю не размять ноги и не прогуляться по Д-Стрит? Мы ведь живем в свободном обществе — так, кажется, гласит теория? Один тот факт, что некий человек гуляет по некоей определенной улице не делает его безумным извращенцем, вы согласны? Я бы хотел надеяться, что нет. Прогулка — это официально признанный вид физических упражнений, и прохожий может иметь массу причин находиться в определенном месте в определенное время…

Само собой, в тот конкретный вечер великое множество людей нашли причины слоняться по Д-стрит и в ее окрестностях. Мойщик окон на лесенке фальшиво насвистывал, изничтожая въевшуюся грязь. Серьезный юноша с озабоченным видом катил на велосипеде. Деревенского вида парень и его дородная подружка бродили под деревьями, которые казались мне очень похожими на дубов из республиканской партии Данди. Фонарщик размахивал своим факелом над давно покойными кожухами газовых фонарей. Все, что требовалось для завершения фарса, — французский пудель, семенящий рядом с человеком на высоких каблуках и в блондинистом парике… Ах, вот как раз и они — проходят мимо дома номер двадцать два. Теперь картина обрела целостность: типичный сонный вечер на Д-стрит.

Нарушала идиллию лишь дурно замаскированная полицейская команда. Некоторые из них и в самом деле позабыли оставить каски в участке. Будто бы специально для того, чтобы еще более усугубить ситуацию, часть ищеек бросила свои дела, обернулась и воззрилась на меня, когда я задержался возле дома дурной славы. Это было патетично.

Переполненный своеобразной эйфорией, которая, думаю, овладевает всеми убийцами, возвращающимися на место преступления, я продолжал свой путь. Ладно-ладно, придира, Д-стрит не была местом преступления как таковым, но вы ведь понимаете, о чем я. Начинающие убийцы должны время от времени чувствовать эйфорию — и не имеет значения, где удастся ее обрести.

Однако вернемся к моему затруднению. Я пообещал, что в скором времени умрет потаскуха, и мир должен понять, что Пронзатель не угрожает попусту. Вместе с тем большинство сыщиков Данди в настоящий момент дефилировали возле единственного городского борделя. Так где же мне найти жертву?

Для интеллекта, который блистает сейчас с печатной страницы перед вашими глазами, ответ был так же прост, как научить вашу бабушку высасывать яйца всмятку. Я обратил свой могучий разум к «желтым страницам». Отмечая, что в Данди имеется лишь одно место обитания шлюх, я сказал только то, что сказал. Существовало только одно заведение, где секс можно было получить за деньги и в специально отведенном для этого помещении. Во всяком случае, единственное известное мне заведение. Однако я знал, что есть и другие способы. Человек обедает в ресторане, если того пожелает, но с тем же успехом он может купить еду и унести с собой, верно? Или правила изменились с тех пор, как я последний раз ощущал вкус свободы?