Спящие (СИ) - Страница 4

– …мышь ванючая! Так мэня кынуть! Да я вам… – разглядывал он листок.

Молоденькая фифа, в великолепно отделанном офисе, предложила заполнить анкету с горой вопросов, а полная, с наглым лицом, женщина попросила оплатить услуги. Передав деньги женщине, Вика получила от фифы листок.

– Если в ближайшие два месяца в нашей базе данных появятся интересующие вас вакансии, мы с вами свяжемся, – сказала на прощание.

Спустившись по истоптанным десятилетиями ступеням, Вика остановилась у выхода.

«Дура! – пронеслось в голове. – Понесло, блин, Остапа! Говорила ж Дашка «не ходи! Дурища!».

За заполнение бумаг и распечатанные из сети вакансии содрали довольно приличную сумму. Расстроившись, Вика вышла на улицу и побрела в сторону дома. Развернула выданный лист и бегло просмотрела список требовавшихся сотрудников. Заказанный инженер-технолог требовался лишь на пивоваренный завод. Решив не откладывать в долгий ящик, достала мобильник и набрала указанный номер.

– Слушаю, – ответил мужской голос.

– Я по поводу работы на должность инженера…

– Мы взяли человека, – перебил собеседник. – Но оставьте координаты, и если он не пройдет испытательного срока, мы вам позвоним…

Вика продиктовала номер телефона, не сомневаясь, что на пивоваренном заводе работать «светит» как на подиуме – данные есть, а с везением большие проблемы.

Просмотрев список, где кроме мастеров чистоты, менеджеров и директоров, никто не требовался, Вика остановилась взглядом на последнем объявлении: «Специальному хранилищу требуются вахтеры-охранники. Мужчины, женщины от восемнадцати до пятидесяти. Опыт работы и специальные навыки не требуются. График сутки-трое. Зарплата…».

Вика остановилась, пересчитала нули. Все правильно! На прошлой, первой и последней, высокооплачиваемой работе, она получала почти в четыре раза меньше, так и вкалывала по десять-одиннадцать часов. Не секрет, что работодатели обещают больше, чем платят. Но не настолько ж?!

Более не раздумывая, набрала указанный номер.

– Да? – вяло ответила женщина.

– Я по поводу работы…

– Вахтера-охранника? – оживилась она.

– Именно.

– Когда можете подойти?

– А когда надо? – Вика почувствовала какой-то подвох.

– Сегодня сможете?

– Во сколько?

– До пяти, – ответила женщина.

– Приду, – пообещала Вика хоть и чувствовала, что совершает роковую ошибку. – Куда?

Спецхранилище имело форму приплюснутой буквы L. Отделанное голубыми панелями необъятное здание без окон и с единственным входом. Возле двери звонок. Вика нажала кнопку. До слуха донеслась приглушенная казенная трель. Через минуту дверь, загрохотав запорами, открылась. На пороге стоял мужчина лет сорока, в черных брюках и зеленой рубашке, с надписью на кармашке «охрана». На поясе висели фонарь с рацией.

– Вы к кому? – верхняя губа нервно подергивалась, отчего неаккуратно подстриженные рыжие усы походили на бьющегося в припадке ежика.

– Я по поводу работы.

– Работы?! – переспросил мужчина, продолжая складывать из губ всевозможные комбинации. – Ну, ну! – отошел в сторону.

Вика вошла в плохо освещенный коридор, обитый теми же панелями. В конце, словно лучик надежды в темном царстве безработицы, поблескивала хромированной поверхностью толстая металлическая дверь с ручкой лишь на внешней стороне. В сопровождении охранника она прошла в просторный холл.

– Вам туда, – кивнул сотрудник на дверь в дальнем углу холла.

Изнутри спецхранилище выглядело, по меньшей мере, странно. Огромный холл, где без проблем могли вместиться два грузовых вертолета, условно разделен на две части. В первой, меньшей, находившейся по правую руку от входа, располагались вахта, овальное сооружение с несколькими экранами и кучей кнопок, да несколько дверей то ли в кабинеты, то ли в какие-то хозяйственные помещения. В противоположной вдоль стен стояли хромированные столы-каталки которые используют в хирургии, с единственным отличием, у этих – ремни, чтоб пристегивать лежащего. Дальше, в вертикальной палке буквы L, располагался, как догадалась девушка, сам объект, за охрану коего и платят сумасшедшие деньги. В холл выходили два темных коридора. Вика всмотрелась, но тусклые лампочки едва-едва вырывали из мрака утопленные в стенах решетки. Приятно и ненавязчиво пахло хвоей.

За вахтой сидел второй охранник.

– Работать?! – приподнял он бровь и пристально осмотрел девушку.

Стук Викиных каблуков раздавался четко и громко. Охранники молчали, скрестив взгляды на ногах девушки и том месте, где спина называется по-другому.

В кабинете сидела женщина лет сорока, но старавшаяся выглядеть моложе. В одной руке сигарета, в другой глянцевый журнал. Когда Вика вошла, хозяйка закрыла журнал и, указав рукой на кресло, спросила:

– Вы недавно звонили?

Виктория кивнула.

– Хотите у нас работать? – спросила она, будто девушка поболтать пришла.

– Хочу.

Нехитрая обстановка маленького кабинета состояла из трех стеллажей вдоль стен, внушительного стола, да кресла для посетителей. На стеллажах, заполняя любое мало-мальски свободное пространство, громоздились скоросшиватели и бумаги.

– Значит наша работа несколько… – женщина откинулась на спинку кресла, подыскивая слова. – Неординарна. Не знаю, сталкивались ли вы со смертью… Надеюсь нет. Но наверняка знаете, что с недавних пор мертвые перестали… разлагаться, так скажем, и более того, начали оживать.

Вика знала об этом не только из телевизора, но и воочию столкнулась…

Первый случай «возвращения» произошел во Франции около пяти лет назад, когда вдова, открыв входную дверь, увидела, пятнадцать дней назад похороненного мужа. Этот случай раструбили по всему миру, а виновника быстро спрятали с глаз долой. Но не прошло и месяца (ток-шоу и прочие времяпотерячные программы только начали триумфальное шествие по незаезженной теме), как на Сахалине тринадцатилетний сын вернулся спустя четырнадцать дней после предания земле. Телевизор стало невозможно включить, чтоб не наткнуться на очередного профессора каких-угодно наук, объяснявшего причину произошедшего. И тогда, словно убив Цербера, мертвые стали возвращаться толпами. Каждый день по телевизору объявляли, что там-то вернулся мертвый, и там вернулся… В основном они вели себя спокойно – все помнили, слышали, могли говорить. Доходило до смешного, когда один из «воскресших» прозаиков закончил недописанную перед смертью книгу. «Воскресшие», как поначалу окрестили спящих, подвергались окоченению и двигались плохо. Пальцы, например, просто не брали ключи. Ученые всех стран мгновенно заинтересовались данным вопросом и быстро выяснили, что у немногой части умерших оживал мозг. Он подавал команды телу, и то пыталось двигаться.

Не прошло и четырех месяцев с момента прихода первого спящего, как мир захлестнула паника. В Австралии спящий убил всю свою семью. Следом такой же случай произошел в Испании, затем в Канаде спящий напал на прохожих, потом в Китае… Правительства всего мира срочно стали придумывать выход, и решили избавляться от трупов (от всех – «старых» и «новых») путем кремации, а кладбища, как таковые, ликвидировать. Весь мир поддержал такой исход (сомнительно, что будет спокойно спаться, когда в соседней комнате «делает вид, что спит» частично воскресший родственник), но запротестовали ученые. Проведя исследования, они обнаружили, что спящим является, по самым грубым подсчетам, каждый двадцатый. Организм у спящих разлагается, но медленно, вследствие высокого содержания неорганических веществ. Головы научного мира пришли к выводу, что это связано с нашпигованной химией пищей, поставляемой на прилавки последние десятилетия. Оживает мозг… Этот вопрос и интересовал ученых больше всего. Четко установив невиновность пищи, они искали ответ, разрезая спящих, исследуя биографии и родословную вплоть до каменного века. Ответ не находился – был лишь результат: ходящие и разговаривающие трупы. Иногда агрессивные.