Спортсмены - Страница 26

Немецкие специалисты, наблюдавшие за его тренировками и выступлениями, назвали его «Лурих-теоретик». Он непрерывно обновляет арсенал своих приемов. Когда кто-то осведомился, как он рекомендует производить захват спереди, Лурих на глазах борцов превратился в педагога.

«Необходимо различать 12 способов захвата спереди... - И после затянувшегося на 45 минут импровизированного выступления закончил: - Вообще-то, если быть абсолютно точным, то надо было бы выделить особо тринадцатый и четырнадцатый способы, в тех случаях, когда ваш противник...»

Один из присутствовавших при этом не без удивления писал:

«Лурих человек широко образованный и весьма интеллигентный. Он выработал в себе привычку к самостоятельному мышлению, которая проявляется буквально во всем, так что иной раз воспринимается как упрямство или же чудачество. В той области спорта, которую он избрал полом своей деятельности, то есть в поднятии тяжестей и в борьбе, он не был ничьим учеником и является в полной мере самоучкой. Лурих досконально, поистине с научной тщательностью исследовал свое тело и создал свою собственную, разработанную до мельчайших частностей теорию развития мышечной силы человека.

Разговаривать с Лурихом о борьбе чрезвычайно интересно, его рассуждения поучительны и весьма своеобразны. Правда, в наши дни имеется множество теорий борьбы, и не один человек, желающий заниматься этим видом спорта, обойтись без них не в состоянии. Однако у каждого приема и контрприема может быть бесчисленное количество нюансов, которые в каждом отдельном случае еще усложняются в соответствии с индивидуальными душевными и физическими особенностями атакующего и защищающегося; и нюансы эти до сих пор никто не пытался привести в систему, ибо каждый борец надеется, что в решительный момент схватки его вывезет скрытое в каждом человеке врожденное чувство равновесия. Но Лурих- теоретик не способен примириться с таким положением, он пытается систематизировать все даже самые тонкие нюансы.

Лурих не только атлет-борец, но и мыслитель-исследователь - своими успехами он обязан скрытым в его теле физическим возможностям, равно как и своей высокой интеллигентности, сочетающейся с ни с чем не сравнимой настойчивостью ».

Лурих был прежде всего борцом классического стиля, но он не уклонился и от того, чтобы испытать себя в новой для него вольной борьбе. Завоевав в уже упоминавшемся гамбургском турнире первое место, он едет в Америку. Намеченная четырехмесячная поездка растянулась на четыре года и превратилась в подлинный триумф эстонского борца.

В новом для него виде борьбы Лурих побеждает Збыш- ко-Цыганевича, Мангофа, Роллера, многих прославленных тогда мастеров. Уступил он только чемпиону мира Фрэнку Гочу, но меньше чем через месяц в Гаване Георг Лурих дважды кладет и его на лопатки.

В скульптурах известного ваятеля Амандуса Адамсона «Калевиноэг у врат ада» и «Чемпион» запечатлен Лурих. Его фигуру считали в те годы идеальной. На всемирной выставке во время Олимпийских игр в Сент-Луисе статуя «Чемпион» была удостоена первой премии.

Но дельцы от спорта не прекращали своих попыток хоть чем-нибудь очернить Луриха. Борзописец «Рижского вестника», узнав, что атлета приглашает к себе в студию великий Роден, использует этот факт для грязных инсинуаций: Лурнх-де готовится водрузить самому себе памятник.

Атлег дал достойный ответ, напомнив, «что художники увидели во мне человека, хорошо развитое тело которого могло бы послужить им моделью... Такие авторитеты, как Роден, Клингер, Бегас и Вернер, не раз использовали меня как натуру для своих статуй, которые теперь можно увидеть во многих музеях Западной Европы».

В своей книге «Выдающиеся борцы мира» историк спорта В. Беккер писал:

«Георг Лурих может считаться феноменом в том отношении, что ему посчастливилось пройти свой жизненный путь, соединяя в себе качества как выдающегося штангиста, так и борца, и добиться звания чемпиона мира в обоих видах спорта. Этим самым он убедительно опроверг мнение, будто борец высокого класса никогда не может быть хорошим штангистом и, наоборот, - выдающийся штангист никогда не добьется замечательных результатов в борьбе.

Благодаря своей необычайной находчивости и исключительной разносторонности, - качества эти проявлялись, в частности, и в том, что Лурих владел по меньшей мере десятью языками, - он был до войны знаменит как атлет, достигавший мировых рекордов в самых различных видах упражнений: в поднятии тяжестей он устанавливал один мировой рекорд за другим и вместе с тем так интенсивно и вдумчиво занимался борьбой, что искусство греко-рим- ской борьбы обязано ему многими новыми позициями, приемами и контрприемами.

Эти-то качества и сделали возможными победы Луриха над самыми известными борцами его времени, такими, как Гаккеншмидт, Педерсен, Поль, Вебер, Цыганевич, Райце- вич и др. Если же его иной раз и побеждали, то поражением он, как правило, был обязан прежде всего своей не в меру смелой и предприимчивой натуре, своей жажде спортивного исследователя, которая заставляла его даже в решающих схватках испытывать какой-нибудь новый прием. Лурих был спортсменом до мозга костей».

Казалось бы, между борьбой и шахматами нет ничего общего, но, следя за Лурихом, прославленный гроссмейстер Тарраш приходит, казалось бы, к парадоксальному выводу: «Спортивная борьба уже не только спорт - это целая наука, и она завоевала себе почетное место рядом с шахматами. В каждой встрече борцов словно бы заключена целая дюжина партий, каждая серия приемов, каждый цикл атак как бы целая партия». Тарраш сравнивал Луриха с Чигориным, непрестанно обновляющим репертуар, ошеломляющим партнеров неожиданными ходами. Георг и впрямь тщательно продумывал дебют, соизмеряя его с характером соперника, подобно шахматисту, рассчитывая ходы и предугадывая пути к победе.

В 1917 году Лурих, его земляк и друг, участник мно- шх международных чемпионатов Александр Аберг вернулись в Россию. Одному из авторов этого очерка посчастливилось видеть их в 1918 году на арене цирка Чинизелли.

После таких, исчезнувших ныне из репертуара «неподражаемых нумеров», как шпагоглотание, выпивание многоведерного аквариума с тритонами и рыбками и на глазах почтеннейшей публики извержение содержимого обратно в аквариум, после пошловатых клоунов, с неподдельным восторгом воспринял простой люд, заполнивший ярусы не- топленного цирка, появление человека, который объявил выход «возвратившихся из турне кругом всего света Георга Луриха - первого, настоящего, и Алекса Аберга».

После выступления в Питере они объехали многие города Украины и Северного Кавказа, но в Армавире обоих свалил сыпной тиф, 22 января 1920 года не стало Лури- _ха, 15 февраля - Аберга.

Известный русский силач Петр Федотович Крылов, руководивший в 20-х годах атлетическим кружком, неоднократно вспоминал свои встречи с «Егором», так по- свойски величал он Луриха. Начиная урок, сам Крылов брал одной рукой два бульдога (двухпудовые гири с квадратным ушком), истово крестился ими. «Лурих же, - поведал нам Федотыч, - мог осенять себя четырехпудовым весом почитай что без счету».

И Крылов, и наведывавшийся в кружок ветеран тяжелой атлетики Г. В. Бессарабов не раз сопоставляли век нынешний с веком минувшим. Когда увлеченные встречей с Лурихом белгородские парни организовали атлетические кружки, то они не встретили со стороны властей никакой поддержки. Больше того, полиция преследовала эти кружки, так как их посещали слесари, полиграфисты, грузчики.

На соревнованиях Харьковского учебного округа подготовленные по методу Луриха крепыши выгодно выделялись на фоне барчуков. Но попечитель округа Соколовский наложил своей властью запрет на соревнования по французской борьбе и тяжелой атлетике: «Такому мужицкому спорту не должно быть места у меня». Не подействовала и апелляция к имени Луриха: «Для меня этот ваш чухонский бог не авторитет-с!»

Георг Лурих ушел из жизни в расцвете сил. Ему совсем недолго довелось жить и работать в новой России. Но и сегодня традиции замечательного эстонского борца живы в практике советского спорта, как жива память о нем.