Спорим, она будет моей - Страница 7

После занятий нас забирают двумя машинами. Никита едет по своим делам, а меня водила везет в клинику. У нас сегодня встреча с каким-то там новым врачом. Дед их уже десяток перебрал, если не больше. Все ему не так, а я задолбался запоминать. Мне нужен результат!

– Не трогай! – рявкаю на помощника, когда его руки касаются спинки кресла.

– Не повышай голос, – осаживает меня дед.

Приехал уже.

– Нахрен он мне? – получаю ощутимый подзатыльник. – Я без него прекрасно справляюсь, – поправляю волосы, незаметно потерев место удара.

– За языком следи. Ты – внук генерала, а не грузчика из пивного ларька! Поехали, нас ждут уже.

Разворачивается и чеканя шаг идет вперед. Придерживает для меня дверь.

В клинике нас встречают дежурной вежливой улыбкой. Провожают к лифту. На этаже мы уже ориентируемся сами. Сразу заходим в кабинет специалиста.

– Встаешь? – один из первых вопросов, рассматривая мои свежие снимки.

– Пытаюсь.

– Боли сильные при напряжении?

– Нет. Я давно уже без таблеток. И упражнения делаю. Благодаря им стал хотя бы подниматься из этого кресла.

– Судя по снимкам, динамика очень неплохая. Зря вы так переживаете, – обращается к деду. – Парень молодой, восстанавливается согласно графика. Если будет продолжать работать, встанет на ноги через несколько месяцев.

– Вы серьезно сейчас?! Несколько месяцев? – сжимаю руки в кулаки.

– Согласись, Ян, после двух лет и таких непростых операций, это абсолютная ерунда. Наберись терпения. На выпускной пойдешь на своих двоих.

– Несколько месяцев… – вздохнув, закрываю ладонями лицо.

Дед ободряюще хлопает меня по плечу.

– Мы все сделаем, – обещает врачу. – Ян, – заботливо проводит ладонью по моим волосам. – Главное, что ты встанешь на ноги, слышишь меня, мальчик?

– Слышу, – голос просаживается, настроение падает.

Мне все равно, что там они дальше говорят. Я надеялся услышать сегодня совсем другие сроки. Разворачиваю коляску, выезжаю в коридор. У стены стоит шкаф по имени Степан. Прокатываюсь мимо него к лифту. Он идет за мной, зарплату отрабатывает.

Выкатываюсь на крыльцо, достаю из рюкзака сигареты. Зажимаю одну губами, чиркаю зажигалкой. Это в прошлой жизни я был спортсменом, а сейчас… «мальчик, который встанет через несколько месяцев»… Может быть!

Глубоко затягиваюсь, надеясь, что дед еще задержится в кабинете врача. Но сегодня, похоже, не мой день, и одним резким ударом он выбивает сигарету у меня из рук. Протягивает ладонь, требовательно сгибает пальцы. Приходится отдать ему пачку.

– Еще раз увижу, – цедит сквозь зубы, сминая ее, – сожрать заставлю! Давно он курит? – командным тоном обращается к «шкафу».

– Не знаю, товарищ генерал. Раньше замечен не был.

Врет. Все он знает. Это же моя гребаная тень! Но спасибо ему за то, что не сдал. Дед скор на расправу и слово свое держит.

– Узнаю, что покрываешь, уволю без выходного пособия. Поехали.

Все терпеливо ждут, пока я загружусь в тачку. Не даю себе помогать. Пусть ждут. Им еще «несколько месяцев» меня таким терпеть.

Так же молча выгружаюсь во дворе, еду в дом.

– Ян, – догоняет дед. – Надо набраться терпения.

– Я это уже слышал, можешь не повторять. Оставь меня, ладно? Один хочу побыть. И Нику скажи, пусть не вламывается.

– Скажу, – хлопает меня по плечу и отстаёт, чтобы я уехал вперед один и смог спокойно подняться к себе в комнату.

Пинаю колесом гантели, валяющиеся на полу, подкатываюсь к окну, опираюсь обеими руками о подоконник, подтягиваюсь, спустив ноги на пол. Спину простреливает резкой болью. Пережидаю. Она быстро проходит. Теперь можно почувствовать себя нормальным на пару минут.

По виску стекает капелька пота, руки дрожат. Возвращаюсь в кресло.

Амелина…

Почему-то в мыслях четко прорисовывается ее упрямый взгляд. Наверное потому, что сейчас в оконном стекле отражается точно такой же мой.

Василина

Мне даже не верится, что сегодня выходной. На автомате ускоряю шаг, чтобы успеть что-то сделать дома перед сменой, а смены-то никакой нет.

Влада все время тормозит меня за локоть и смеется. Мы к ней сначала заходим. Ее мама тоже сегодня дома. Поит нас чаем, расспрашивает, как дела, и конечно интересуется, что за ночевки среди учебной недели.

Подруга быстро собирается, запихивая в уже пузатый пакет всякую мелочь. Заплетает красивую косу из своих длинных густых волос и встает передо мной улыбчивым солдатиком.

– Мам, мы ушли! – кричит из прихожей.

– Из дома никуда. Я позвоню и проверю.

– Ну, ма-а-ам, – стонет Влада. – Нам же не по десять лет.

– Я помню, поэтому позвоню. Пока, – целует дочь в щеку. – Вася, пока, – достается и мне.

– А мне понравились новенькие, – в подъезде ошарашивает меня подруга.

Остановившись на ступеньках, смотрю на нее с приоткрытым ртом.

– А как же Матвей? – отвисаю.

– Матвей – это мечта, – вздыхает подруга. – Сама все время твердишь мне, что он для меня недосягаем.

– А Кириленко – заносчивые придурки! Или ты думаешь, нормальные парни скинули бы меня в бассейн? – на улице беру ее под руку.

– Да я понимаю, что они придурки. Но симпатичные ведь придурки, – смеется подруга. – У меня от их взглядов мурашки по всей спине бегали, представляешь, – понижает голос до шепота.

Очень хорошо представляю. Такие взгляды все время хочется с себя скинуть. У Яна он более пронзительный, внимательный и… холодный, но моментально становится жарко и хочется открыть все окна в помещении, а лучше выйти на улицу и убраться подальше от этого парня. Никита легче. Это такой более мягкий монстр. Он обаятельно улыбается, а у тебя за спиной уже раскинута паутина. Один шаг и ты вляпалась.

Открываю дверь своим ключом, слышу голоса, тон которых мне не нравится уже с порога. Обуви соседки нет, а вот мои «любимые» родственники никуда не делись. Влада притихла.

– Проходи на кухню, – говорю подруге. – Мамочка, я дома! – кричу и, не разуваясь, иду ее искать.

Она в гостиной в кресле. Обняла себя руками за плечи, плавно раскачивается взад-вперед и шмыгает носом. По щекам слезы текут, а губы едва слышно повторяют: «Я не отдам вам дочку. Моя маленькая Вася. Где моя девочка? Я не отдам вам дочку…»

– Мамочка я тут, – падаю перед ней на колени.

На диване сидит недовольная тетка. Хочется дать ей по голове, но это я потом обязательно сделаю.

– Мама, – самой хочется плакать. На фоне сегодняшнего дня противный ком опять застревает в горле. – Посмотри на меня, посмотри, – беру ее лицо в ладошки, заставляю смотреть на себя. – Я здесь, все хорошо. Никто меня не забирает. Я с тобой.

Растерянная такая.

Я же просила не доводить! У нас все было хорошо, пока они не приехали! Никаких приступов, никаких стеклянных взглядов уже долгое время.

– Я сейчас, – целую в щеку, бегу на кухню за ее лекарствами.

Сегодня надо дать другие. Влада взволнованно на меня смотрит, а бабушки нет, оказывается, да и плевать. Переворачиваю аптечку, нахожу баночку, наливаю воду и возвращаюсь обратно к маме.

– Давай выпьем, – вкладываю ей в рот две цветные капсулы. – Глотай, пожалуйста, – протягиваю воду.

– Она сказала, что заберет тебя, – шепчет мама, но тетка все отлично слышит. – Я о тебе плохо забочусь.

– Это ерунда, – нервно улыбаюсь. – Не слушай никого. Ты у меня самая лучшая. Я очень тебя люблю, – зацеловываю ее заплаканное лицо.

У мамочки глаза начинают закрываться. Препарат действует быстро.

– Никто меня у тебя не заберет, – повторяю ей, – И тебя я тоже никому не отдам, – обещаю. – Пойдем, я помогу тебе лечь.

Увожу ее в спальню, укладываю, укрываю, сажусь рядом и держу за руку. Она притянула ее к себе, уткнулась носом и быстро уснула. В прихожей замок щелкнул. Фурией вылетаю из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

– Кто додумался?! – рявкаю на вошедшую с пакетом бабушку. – Я просила!