Спор на жизнь (СИ) - Страница 6

— И кто этот таинственный друг?

— Не знаю, я слышу его голос, ощущаю его присутствие, даже запах… но не могу вспомнить его лицо. Какие-то отрывочные воспоминания, расплывчатые образы, не желающие складываться в единое полотно, но, похоже, в то время я был действительно счастлив.

За этим разговором они даже не заметили, как пересекли крепостную стену, выйдя на центральную площадь города, оказавшуюся на удивление пустынной. Многие торговые лавки были закрыты, а одинокие прохожие старались поскорее укрыться за стенами своих домов. Лишь одинокий колокол разносил по безлюдным улочкам свою печальную песню. Влажный туман стелился вокруг, скрывая высокие башни и прекрасные дворцы за белесой пеленой. В этот осенний день атмосфера в городе казалась на редкость унылой, будто уходящая осень забирала с собой не только жизненную силу природы, но и радость из людских сердец.

— Ты много лет шел к разгадке тайны своего прошлого, глупо рассчитывать на то, что оно откроется тебе за один день, — проговорил Карл, ободряюще похлопав друга по спине, стараясь не замечать уныния, пронизывающего каждый уголок Будапешта.

— Но кое-что в моей голове не укладывается: он выкупил меня в обмен на медальон. Отдал самое дорогое, что у него было, чтобы спасти незнакомого человека.

— Это бескорыстный поступок, но тебя ведь волнует не это?

— У него был еще и перстень с изображением дракона, — Ван Хелсинг стянул с руки перчатку, указывая на свой безымянный палец, — этот перстень. Но как он мог оказаться у меня? Он не мог отдать мне свою семейную реликвию.

Карл, явно заинтересовавшись, потянул его руку к себе, чтобы внимательней рассмотреть золотую филигрань на кольце.

— Я, конечно, не эксперт в геральдике, но это символ средневекового рыцарского ордена, Ордена Дракона, основанного королём Венгрии Сигизмундом I для защиты своей династии от внутренних и внешних посягательств, а католической церкви — от неверных. Но куда более интересно то, что пращур Анны был одним из членов этого тайного общества. Логично предположить, что подобные регалии должны передаваться из поколения в поколение, но род Валериусов утратил это достояние вместе со смертью последнего хранителя.

— Кого?

— Неужели не догадываешься?

С одной стороны Гэбриэл понимал, о ком идет речь, но почему-то эта мысль тупой болью отдавалась в его сердце. Ему проще и желанней было поверить в любой бред, сказанный Карлом, чем признать жестокую реальность происходящего.

— Дракула был рыцарем? — с деланным удивлением спросил Ван Хелсинг.

— Я этого не говорил… доподлинно известно, что он был последним хранителем этих реликвий, но никаких грамот, свидетельствовавших о том, что он был посвящен в рыцари или был членом ложи, в семейных архивах я не нашел.

— Зачем ему спасать меня? Ты что-то путаешь…

— Я сказал тебе только то, что мне известно из документов. В этом ордене с момента основания были сотни членов именитых семейств… вполне вероятно, что этот перстень не имеет к Дракуле никакого отношения. К тому же, он умер много веков назад, не думаю, что Вы могли быть знакомы.

— А вот он, при встрече, утверждал обратное. Ты бы поверил в такие совпадения?

— За последнее время я видел столько всего, что готов уже поверить в богов на Олимпе.

— Непривычно слышать такие речи из уст монаха, — с ухмылкой проговорил Ван Хелсинг.

— Я только послушник, прошу не забывать.

— М-да… завеса тайны приоткрыта, но она рождает больше вопросов, чем ответов.

— Осторожно, — раздался крик Франкенштейновского монстра за их спиной. Ван Хелсинг машинально дернулся за пистолетом, но, увидев предостерегающий жест Алиры, замер, ожидая дальнейших действий.

Вампирша приземлилась на крышу одного из зданий и грациозно прошлась по черепице, не издав ни единого звука. Густые рыжие локоны спадали ей на грудь, обрамляя лицо. Ее мраморная кожа была настолько гладкой, что невозможно было найти ни единого изъяна, способного исказить ее черты. И если уж говорить откровенно, опустив ее нынешнюю сущность, вампиршу можно было назвать очень привлекательной женщиной: идеальная фигура, высокие скулы, прямой нос и большие глаза просто не могли не привлекать внимание противоположного пола. Горделивый стан и грация движений выдавали в ней аристократические манеры, но вот характер, судя по всему после ее перерождения, претерпел изменения. Возможно, при жизни забитая и скромная девушка, ощутив всю полноту власти и своих возможностей, стала изощренной убийцей, не просто умерщвляющей своих жертв, а доводящей их до безумия жестокими играми, которые диктовало ей воображение.

— Слишком много проблем из-за Вас. Слишком много… — прошипела вампирша, осматривая путников с ног до головы.

— Что тебе нужно? — продолжил Гэбриэл, втайне надеясь, что средь бела дня она не рискнет нападать на них в таком большом городе.

— Хозяин предлагает сделку: монстр в обмен на принцессу.

— В публичном месте, где много людей, — выпалил он, не обращая внимания на недоумевающие взгляды Карла и существа. — Передай хозяину, пусть сдерживает свои дурные… наклонности.

Алира, оскалившись в белоснежной улыбке, продолжила:

— Завтра уже Хэллоуин, и, здесь, в Будапеште состоится чудесный маскарадный бал… встретимся в полночь, — выпалила она и вспорхнула, растворяясь в белесом тумане.

Сильный болевой спазм ударил в укушенное оборотнем плечо, и Ван Хелсинг согнулся от настигшей его боли.

— С тобой все в порядке? — проговорил Карл, пытаясь поддержать друга, но в этот момент монстр оттолкнул его, вцепившись в кожаный плащ.

— Его покусали. Оборотень покусал. Теперь ты узнаешь какого быть жертвой… На тебя объявят охоту.

— Прости… — Гэбриэл выхватил из кармана стальную трубку и выстрел в монстра дротиками со снотворным зельем.

— Нам надо спрятать его, — проговорил он, бросив на Карла просящий взгляд.

— Ты предлагаешь тащить эту тушу на себе? Все вы охотники одинаковы: сначала делаете, а потом думаете. Надо было сперва привести его в укрытие, а потом усыплять, — возмущенно проговорил Карл.

— Да ты, видно, издеваешься?

— Нет, просто высказываю осуждение при виде необдуманного поступка.

— Обмен только завтра. Нам необходимо найти надежное укрытие на день подальше от любопытных глаз.

— У меня есть одно на примете. Старое кладбище. Это святая земля, вампиры сами на нее не сунутся, — сказал Карл, очевидно довольный своей идеей.

— Ну что ж, выбор у нас все равно не велик, хватай его.

— Необходимо раздобыть телегу, если мы потащим его на себе, то бесспорно привлечем много внимания.

Спустя пару часов стараний и нескольких серебряных монет, друзьям удалось выкупить у старого торговца полуразвалившуюся телегу, едва ли способную проделать путь дальше городских ворот. Поэтому путники выбрали единственное кладбище, расположенное в черте города у старой церкви, куда и привезли бездыханное тело убогого существа, чтобы в оставшееся время составить план возможного развития событий. Солнце постепенно подступало к горизонту, уступая надвигающейся темноте свои права. А вместе с темнотой пришли и опасения, которые испытывает каждый человек, зная о надвигающейся опасности.

========== Первые откровения ==========

Дракула был прав — подземная камера была способна сломить любого, даже самого сильного мужчину, готового к тяжелым жизненным испытаниям, а она была девушкой, принцессой, не знавшей голода, не испытывавшей страха заточения, не привыкшей к лишениям. Хотя условия ее жизни заметно отличались от принятой в обществе парадигмы воспитания и обучения благородных девиц, к такому ее не готовили. С каждым часом, проведенным в этой жуткой темнице ее решимость как будто растворялась, уступая место жгучему отчаянию. От высокомерной смелости, которую подпитывала гордость, не осталось и следа, а пустующее пространство заполнила безнадежность и апатия.

Сначала Анна, подобно загнанной львице, стала метаться по камере, отказываясь признать свою полную беспомощность: дюйм за дюймом она обследовала влажные стены, надеясь найти выход, которого не было. Но вскоре на смену уверенности пришла ярость, и, схватив обломок стула, девушка начала колотить в дверь, взывая о помощи. Через несколько часов злобу заменило смирение, и, услышав малейший звук, доносившийся сверху, Анна вскакивала и бросалась к двери, думая, что за ней идут, но шум исчезал в другом направлении, а девушка разочаровано опускалась на пропитавшуюся тленом солому. А потом пришла тишина, та самая, которая угнетает намного сильнее ожидания, та, что лишает тебя всего: прошлого, будущего и даже настоящего. В незримом союзе с темнотой они рождают лишь отчаяние и безысходной, забирая у человека даже ощущение времени. Вскоре Анне начало казаться, будто она слышит паука, прядущего свою паутину, и монотонное падение водных капель, скапливающихся на потолке, но страшнее всего были оглушающие удары ее собственного сердца, способные свести с ума. В этот момент она забывалась беспокойным сном, который, спустя несколько минут, возвращал ее к действительности, и все начиналось сначала.