Сплетница представляет "Призрака Оперы" (СИ) - Страница 7

- Чак, мне так жаль, - выдохнула Блэр, положив руку ему на плечо и закусив губу. - Никогда не слышать ни одной сказки…

- Мне в любом случае не понравилось бы, - быстро прервал ее Чак. У Чака Басса не было душераздирающих историй. - И почему я должен сожалеть о детстве, если оно помогло мне стать таким, какой я есть сегодня?

- Ты имеешь ввиду сделало из тебя очаровательно, скромного, застенчивого человека, - дразнила его Блэр, улавливая правду в словах Чака. Отсутствие сказок в детстве несомненно помогло зарождению его циничного прагматизма. Она может извлечь пользу из такого подхода к жизни.

- Но, может быть, ты прав, - задумчиво сказала Блэр. - Из-за этого у меня не вышло ничего хорошего. Может быть, если бы я никогда не слушала их на ночь, я бы сейчас не плакала над грустной песней из мюзикла, - обратилась Блэр к Чаку. С ожесточенным взглядом она продолжила: - Я не собираюсь больше плакать над чем-то столь идиотским снова. Отныне я приказываю себе не верить в сказки. Я приказываю себе быть реалистом. Я приказываю себе быть похожей на тебя.

Чак испытал неловкость от слов Блэр. Блэр была похожа на него во многих отношениях, и он любил это. Тем не менее, ему также очень нравилось то, что в других аспектах она была совершенно противоположна ему. Такая невинная, такая огненная, способная на такою глубину эмоций. Он не хотела, чтобы она стала такой, как он - измученной, холодной, бесчувственной. Несчастной. Она думала, что, уподобляясь ему, не подвергнется боли опять, но Чак знал, что новый тип боли, нового несчастья займет это место. Он не мог позволить этому случиться, не с Блэр. Ему нужно, чтобы Блэр Уолдорф верила в сказки. Ему нужно быть в состоянии улыбаться от ее беззаботной, уверенной гарантии того, что, каковы бы ни были испытания на пути, в конце концов, ей придется жить «долго и счастливо», как и любой другой принцессе.

Чак снова сел на стул возле фортепиано. Блэр все еще стояла, откинувшись случайно на клавиши пианино. - Это очень плохо, - протянул Чак, руки стали слегка ласкать бедра Блэр. - Потому что я, оказывается, только что вспомнил одну сказку, которую я знаю. Я уверен, что ты никогда не слышала, но, безусловно, должна верить в это.

- Я знаю все сказки, - уверенно и надменно сказал Блэр.

- Только не эту, - не согласился Чак, несомненно, бросая вызов Блэр. Она ненавидела, когда кто-то утверждал, что знает то, чего не знала она.

- Хорошо, - заявила Блэр, закатывая глаза. - Давайте послушаем ее.

- Я забыл, как эти вещи всегда начинаются, - подразнил ее Чак.

- Однажды… - нетерпеливо сказала ему Блэр.

- Что ж, хорошо, однажды была прекрасная королева, которая жила с чрезвычайно богатым королем в заколдованном королевстве, - начал Чак.

- Как оно называлось? - прервала Блэр.

- Манхэттен, - ухмыльнулся Чак. Блэр улыбнулась, он подтвердил ее подозрения. Конечно, для них в Манхэттене всегда было что-то от волшебного королевства. Это была их естественная среда, они жили и дышали духом элитного города.

- Во всяком случае, владея его деньгами и ее красотой, король и королева были очень счастливы. Они были еще более счастливыми, когда обнаружили, что у них будет ребенок, маленький принц, который, как только его надлежащим образом подготовят, конечно, возьмет на себя управление царством. Но когда королева рожала мальчика, она была очень больна. Ей было так плохо, что она умерла. Царь был тоже омрачен печалью. И из-за смерти матери и печали отца страшное проклятие повисло над новым принцем.

Чак сделал паузу для драматического эффекта и посмотрел на реакцию Блэра. Он не мог поверить в то, что он это делает, говорит ей это. Эта мысль пришла ему в голову в одно мгновение и, даже не думая об этом, слова начали сами литься из его рта. Теперь казалось, что он не мог остановиться. Это было такое облегчение - отвести душу. Признать, что он чувствовал себя проклятым. Часть его боялась того, что Блэр увидет его слабость, поэтому он делал вид, что все это сказка. И она не отстранялась от шока или тревоги, она наблюдала за ним с грустным удивлением.

- Проклятие не позволяло принцу наслаждаться чем-либо вокруг себя. У него было все – целое царство, но он имел мало удовольствия от этого… Он пробовал лучшую еду, но не испытал ее вкуса. Он слушал изысканную музыку, но не чувствовал никакой радости от нее. Он ничего не чувствовал. Ему казалось, что каждый следующий день обречён быть таким же скучным, как и следующий, - он снова остановился, улыбаясь ей.

- Принц мирился с этим фактом, пока однажды прекрасная принцесса не появилась перед ним. Когда она танцевала для него, его глаза открылись, и он вдруг смог увидеть ее великолепие. Весь мир, казалось, стал ярче. Позже, когда он провожал ее к карете, она поцеловала его, и она была восхитительной на вкус. Все вокруг казалось более ярким. Когда, наконец, она спела для него, это было так, как будто его уши слышали впервые, и он был в восторге от ее волшебного голоса. Каждый шум казался ему слаще после этого. Проклятие было разрушено.

Блэр посмотрела на Чака. Чак Басс был романтиком! Кто мог подумать? Но теперь она знала, и это было всем, что имело значение. Сердцебиение Блэр выходило из-под контроля, а жар внутри разгорался сильнее по мере его рассказа.

- Ты прав, - сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его. - Этой сказке стоит верить. - Чак улыбнулся и продолжил выводить на ее животе небольшие ленивые круги. Он сидел перед ней, а она упиралась в пианино.

- Так тебе нравится мой голос, да? - Блэр стала дышать чаще, ощущения, как пальцы Чака пускали электрический разряд по ее телу.

- Ммм. Особенно, когда ты сидишь на фортепиано, и поешь, смотря прямо на меня. Удивительно сексуальная, - протянул он, двигаясь пальцами вниз, задевая центр ее живота.

- Мне нравится, - ее дыхание перехватило, когда его пальцы стали порхать над ее пупком, и он ухмыльнулся, - когда ты играешь на пианино, - продолжила она.

- Почему? - Спросил Чак, он расстегнул несколько средних кнопок блузки и начал целовать нежную кожу ее живота.

- Смотреть, как твои пальцы летают по клавишам… быстро… уверенно… они точно знают, что делатют.. это меня заводит, - прошептала Блэр. О Боже, она никогда бы не сказала вещи такого рода Нейту.

- Тебя привлекают мои пальцы? - изумленно спросил Чак. Блэр смущенно пожала плечами.

Не удовлетворившись этим ответом, Чак опустил руку ей под юбку, потирая ее клитор через увлажненные трусики. - Так? - спросил он.

- Д… Да! - воскликнула Блэр, он все быстрее и быстрее грубо поглаживал ее. Чтобы показать свою признательность за ее честность, Чак сунул пальцы под ее нижнее белье. Его глаза немного закрылись, когда он почувствовал, какой жаркой и влажной она была для него уже. Иисусе, она была невероятна.

Теперь он нуждаясь в разрядке, Чак резко встал и толкнул ее назад на фортепиано, чтобы она села на клавишах. Он снял ее трусики и потерся пахом о ее бедра. Блэр застонала от удовлетворения.

- Чего еще ты хотешь? - спросил Чак, расстегивая остальную часть ее блузку.

- Тебя, - прерывисто ответила Блэр, поскольку комок удовольствия между ее ног начинал пульсировать сильнее, когда она почувствовала, насколько большим и твердым был Чак через ткань штанов.

- Что я должен делать? - потребовал Чак, потираясь о нее дальше.

- Прикасаться ко мне… касаться моей груди, - простонала Блэр. Чак услужливо протянул руку и, касаясь поверх лифчика, начал гладить ее грудь, сжимая и теребя ее затвердевшие соски.

Блэр обратила свое внимание на его промежность, лаская через штаны. Это было так хорошо, но Чак знал, что необходимо освободиться от одежды. Как будто прочитав его мысли, Блэр расстегнула молнию, сняв сначала штаны, а после его нижнее белье. Схватив его возбужденный член, она начала сжимать его в кулаке. Чак втянул в себя воздух, затем застонал.

- Тебе нравится это? - лукаво дразнила Блэр, пробуя его же игру на нем.

- Это так хорошо. Ты так хороша, - бормотал Чак, перед тем как облизать губы и впиться в нее поцелуем. После он повел языком вниз и стал лизать и мучить ее соски, а ее пальцы порхали вокруг его яичек. Они даже не были должным образом раздеты, но Чак знал, что он не сможет терпеть слишком долго. Брюки были все еще вокруг его щиколоток, а на Блэр висела расстегнутая блузка и полуснятая юбка, ее ноги были широко расставлены, чтобы был обзор на ее мокрые половые губки.