Сплетница - Страница 2

— Молодцы, — сказал Сайрус Роуз.

Он обхватил плечи Нейта полной рукой. На запястье блестел золотой браслет от Картье, знаете, из тех, которые надеваются так, что не снять. Модная фишка восьмидесятых и совершенно не модная сейчас — мы-то знаем, что страсти по восьмидесятым давно прошли. Да что с этим типом?

— Позволь-ка дать тебе совет, — сказал Сайрус, будто в силах Нейта было не позволить. — Не слушай ты ее. Девчонки обожают сюрпризы. Они хотят, чтобы в отношениях была изюминка. Понимаешь, о чем я?

Нейт кивнул и нахмурился. Он пытался вспомнить, когда в последний раз устраивал Блэр сюрприз. Наверное, когда купил ей рожок мороженого после тенниса? Точно. Больше месяца назад. Да и хилый сюрприз, как ни посмотри. Да уж, такими темпами секса ему не дождаться вовек.

Нейт был из тех парней, на которых оглядываешься на улице, оглядываешься и знаешь, о чем он думает: «Эта девчонка оглянулась, потому что я такой сексуальный». Но он этим не пользовался. Нейт не стремился быть шикарным, он родился таким. Бедняга.

На Нейте был болотно-зеленый кашемировый джемпер. Блэр подарила его на пасху, когда ее отец взял их на неделю на лыжный курорт в Солнечную Долину. Блэр втайне от Нейта пришила с внутренней стороны рукава маленький золотой кулон-сердечко, вроде бы ее парень носит ее сердце при себе. Блэр любила воображать себя отчаянно романтичной девушкой, как в старых фильмах с Одри Хепберн и Мэрилин Монро. Жизнь для нее была кино, она придумывала сценарии и разыгрывала их на публике.

«Я люблю тебя», — с придыханием прошептала Блэр, протягивая Нейту джемпер.

«И я тебя», — ответил Нейт, хотя не был в этом уверен.

Джемпер сидел на нем так сексуально, что Блэр едва не закричала и не сорвала с него одежду. По сценарию так не полагалось, бурные эмоции — для роковых женщин, а не романтических героинь, и Блэр сдержала себя, по-детски наивно прильнув к Нейту. Они долго целовались. Оледеневшие на морозе щеки пылали. Нейт провел пальцами по волосам Блэр и опустил ее на кровать. Блэр подняла руки над головой, позволяя ему снимать с нее одежду, и вдруг опомнилась: это не фильм, все происходит на самом деле и ясно, к чему клонится. Как порядочная девушка, она поднялась и велела Нейту прекратить.

Она отказывала ему вплоть до сегодняшнего вечера. Всего два дня назад Нейт пришел к ней прямо с вечеринки, в кармане у него была полупустая фляга с бренди. Он опустился на ее постель и прошептал: «Я хочу тебя, Блэр». Ей снова захотелось взвыть и набросится на него, но она снова сдержалась. Нейт заснул, едва слышно похрапывая, а Блэр лежала рядом и представляла, что они женаты, он пьет, но она всегда будет любить его и никогда не оставит, пусть он иногда и мочится в постель.

Блэр не дразнила Нейта, она действительно не была готова. Все лето они едва виделись: ее отправили в Северную Каролину, в ужасный летний лагерь при теннисной школе; Нейт с отцом провели лето на яхте в заливе Мэн. Блэр хотела убедиться, что разлука только укрепила их чувства. Она думала подождать еще месяц, до семнадцатилетия.

В тот вечер она поняла, что больше не может ждать.

Нейт выглядел неотразимо. Болотно-зеленый джемпер так шел к его глазам, делая их темно-изумрудными, блестящими; за лето в каштановых волосах появились выгоревшие на ярком солнце золотистые пряди. Внезапно Блэр поняла: она готова. Она глотнула виски. О да. Она совершенно готова.

— О чем беседа? — осведомилась мать Блэр, подплывая к Нейту и сжимая ладонь Сайруса в своей.

— О сексе. — Сайрус ее губами за ухо.

Боже.

— Ах! — взвизгнула Элеонор Уолдорф, поправляю сбившуюся прическу.

На ней было обтягивающее кашемировое платье от Armani, которое помогала выбрать Блэр, и черные бархатные туфли на толстом каблуке. Год назад она бы в него не втиснулась, но роман с Сайрусом помог ай сбросить десяток кило. Она выглядела фантастически. Это отмечали все.

— Она заметно похудела, — услышала Блэр шепот миссис Басс. — И наверняка сделала подтяжку лица.

— Определенно. А волосы намеренно отрастила, чтобы скрыть шрамы от операции. Поверь мне, — шепнула в ответ миссис Котс.

До слуха Блэр доносились обрывки сплетен об Элеонор и ее связи с Сайрусом Роузом. Хотя слова «мерзкий», «жирный» и «неудачник» не произносились вслух, гости явно думали то же, что и Блэр.

— Чувствуешь, пахнет Old Space, — шепнула миссис Котс миссис Арчибальд. — Неужели он пользуется Old Space?

Все равно что женщина брызгалась бы дезодорантом Impulse. Все знают, это дурной тон.

— Не пойму, — шепотом ответила миссис Арчибальд. — Но с него станется. — Она взяла предложенный Эстер ролл с треской и каперсом и сосредоточенно задвигала челюстями, чтобы замять разговор. Не дай бог услышит Элеонор Уолдорф. Приятно развлечься небольшой сплетней, но нельзя же задевать чувства старой подруги.

«Чушь собачья! — фыркнула бы Блэр, узнай она мысли миссис Арчибальд. — Лицемерка! Все вы обожаете сплетничать. И будете сплетничать. Так почему бы не наслаждаться открыто?»

На другом конце комнаты Сайрус заключил Элеонор в объятия и поцеловал ее в губы на виду у всех. Блэр отвернулась, чтобы не видеть, как мать и ее любовник ведут себя подобно влюбленным подросткам, и выглянула в окно, выходящее на Пятую авеню и Центральный парк. Горели кучи палой листвы. Из-за угла Семьдесят второй вывернул одинокий велосипедист и остановился купить воды у продавца хот-догов. Раньше Блэр не замечала на углу лотка. Интересно, он тут каждый день или первый раз? Забавно, как люди привыкают не замечать обыденных вещей.

Внезапно Блэр почувствовала страшный голод и поняла: ей требуется хот-дог. И немедленно. Дымящийся, горячий хот-дог с горчицей, кетчупом, луком и квашеной капустой. Она проглотит его одним махом и смачно отрыгнет, пускай мать полюбуется. Если ей позволено лизаться с Сайрусом на глазах у гостей, почему ее дочь не может съесть несчастный хот-дог?

— Сейчас вернусь, — сказала она Кати и Изабель.

Блэр развернулась и пошла к выходу. Она наденет пальто, спустится вниз, купит хот-дог, проглотит, вернется, отрыгнет матери в лицо, напьется и переспит с Нейтом.

— Куда ты? — крикнула Кати ей вслед.

Но Блэр не остановилась. Она прошла прямо к двери.

Нейт заметил маневр Блэр и успел вырваться из клещей Элеонор и Сайруса как раз вовремя.

— Блэр? Что случилось? — спросил он.

Блэр замерла, глядя в его сексуальные зеленые глаза. Они сияли, как изумруды на запонках, которые отец носил со смокингом, когда собирался в оперу.

«У него в рукаве твое сердце», — напомнила себе Блэр, забыв про хот-дог. В ее фильме Нейт должен был бы подхватить ее на руки, отнести в спальню и сорвать с нее одежду.

К сожалению, жизнь не кино.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказала Блэр. И протянула пустой стакан. — Только сначала освежимся.

Нейт взял стакан. Блэр подвела его к мраморной стойке бара у стеклянных дверей, ведущих в гостиную. Нейт наполнил стаканы до краев и послушно пошел за Блэр через весь зал.

— Куда это мы собрались? — раздался голос Чака Басса.

Чак Басс, старший сын Мисти и Бартоломью Бассов, был красавчиком, какие рекламируют по телевидению лосьон после бритья. Он на самом деле снялся в английской рекламе «Драккар Нуар», к напускному ужасу и тайной гордости родителей. Еще Чак был самым озабоченным парнем их круга. Как-то на вечеринке в девятом классе Чак два часа просидел в шкафу в спальне для гостей, дожидаясь, пока Кати Фаркас ляжет спать. Кати была так пьяна, что ее выворачивало прямо в сне. Но Чак не побрезговал забраться к ней в постель. Если можно пощупать девчонку, его ничего не смутит.

Отвечать на приставания Чака можно было только смехом в лицо, как все и поступали. В любой другой компании Чака посчитали бы за грязного извращенца и выгнали, но эти семьи дружили не первое поколение. Чак носил фамилию Басс, и с ним приходилось мириться. И с ним, и с его золотым перстнем с монограммой, отдававшим «голубизной», темно-голубым кашемировым шарфом с монограммой, без которого он не появлялся, его бесчисленными фотопортретами, раскиданными по квартирам и домам родителей и выпадавшим грудой из его шкафчика в мужской школе «Риверсайд».