Список ликвидатора - Страница 17

– Угу, – прогудел Редников, которому было уже все равно, с чем соглашаться, словно парализованный, он вцепился в бока девушки скрюченными пальцами, не смея сдвинуть их ни на миллиметр в сторону.

– А у меня красивое имя? – спросила Таня.

– Угу, – тем же тоном выдал Герман, уставившись в какую-то ведомую лишь ему точку остекленевшими глазами.

– Мой милый... – еще теснее прильнула к нему Таня.

Редников тоже хотел как-то отреагировать на это проявление ласки и даже открыл рот, но, так и не решившись ничего промямлить, захлопнул его снова.

Впрочем, ничего особенно удивительного в его поведении не было – ведь в подобной ситуации Редников оказался первый раз за свои двадцать лет.

– Не говори ничего... – к его облегчению, прошептала Таня. – Я и так все понимаю...

Услышав это, Герман несколько осмелел и даже предпринял легкую попытку пошевелить одеревеневшими руками.

– Поцелуй меня... – попросила девушка.

Редников часто заморгал и, затаив дыхание, быстро чмокнул Танину щеку.

– Не так! – запротестовала она. – В губы!

«Господи, как страшно!» – подумал Герман, после чего собрал всю свою волю, напрягся и только хотел выполнить просьбу девушки, как она вдруг не выдержала и, обвив руками его шею, первая впилась в его губы.

Герман ощутил такое блаженство, что руки его сами собой обвисли и, утратив остатки сил, он свалился на стоящий рядом диван.

Таня упала на него, не переставая осыпать лицо Редникова поцелуями.

– Помоги мне расстегнуть лифчик, – простонала она, стаскивая с себя платье.

Воскресенье, 30 июля

Несмотря на выходной, начальник МУРа Грязнов находился в своем кабинете на Петровке, 38. Работа не отпускала ни на день.

«Опять с утра плохие новости...» – подумал он.

Вячеслав поднялся из кресла, шагнул к окну и открыл жалюзи. Комнату залил солнечный свет, в лучах которого когда-то образцово рыжая, а ныне изрядно поседевшая и потускневшая шевелюра Грязнова снова стала вдруг ярко-огненной. Щурясь, Вячеслав глянул за стекло, потом придирчиво осмотрел стоящие на подоконнике цветы, подумал и отодвинул горшок с фикусом подальше от глухо урчащего кондиционера – как бы не простудился. Затем он посмотрел на часы и решил позвонить домой Турецкому.

«Наверное, он уже проснулся», – сказал себе Вячеслав.

Однако, когда Грязнов набрал номер друга, из трубки донесся чуть дребезжащий голос автоответчика: «К сожалению, меня сейчас здесь нет. Попробуйте перезвонить на работу».

– Саш, это я! – сказал Вячеслав. – Сними трубку, а?

«Или оставьте сообщение после звукового сигнала...» – продолжал автоответчик.

– Тебя, что, правда нет? – зачем-то спросил Вячеслав.

П– и-и-п! – раздался противный писк.

Грязнов нажал на рычажки и без особой надежды позвонил в Генпрокуратуру. «Напрасно трачу время, – с тоской подумал Вячеслав. – Должен же он хоть когда-нибудь отдыхать...»

– Алло! – услышал он голос Турецкого.

– Саш, ты что, на работе? – задал довольно глупый вопрос Грязнов.

– Нет, я в бане! – после удивленной паузы пробормотал Александр. – Ну ты, Славка, спросил!

Настроение Вячеслава чуть улучшилось.

– Есть новости по твоему делу, – без перехода сказал он.

– Какие? – тут же отозвался Турецкий.

– Вчера вечером совершено нападение на внука генерала Мухина Олега.

– Так-так... – Голос Александра приобрел металлический оттенок.

– Ему проломили голову неподалеку от его дома.

– Он жив?

– К счастью, да, но...

– Что – но?

– Он в коме. Лежит в реанимации Склифа.

– Ясно... – проговорил Турецкий. – Дело возбуждено?

– Да.

– Так-так... – повторил Александр. – Не исключено, что я и его заберу к себе. Хотя пока рановато – надо доказать, что все эти дела связаны между собой...

– И еще. Вчера возле стадиона «Лужники» убили Барона, – добавил Грязнов.

– Опаньки... – пробормотал Турецкий.

– Вот так... – хмуро заключил Вячеслав.

– Ну что же, – вздохнув, сказал Александр. – Если докажем связь между убийствами Барона и Мухиных, то придется нам с тобой заняться еще и этим делом. Так что дерзай! Ищи эту связь!

Наталья Павловна стояла в больничном коридоре и ловила взгляды выходивших из палаты Олега врачей.

– Ну как он? – с надеждой спрашивала она молчаливых реаниматоров.

– Кома... – повторяли ей одно и то же.

– Я могу его увидеть?...

– Попозже.

Наталья Павловна то мяла руки, то нервно приглаживала волосы, то до белых пятен покусывала губы, и все ждала, ждала, ждала, когда ей разрешат посмотреть на внука.

– Вы бы присели... – указывали ей на расположенные у стены стулья.

– Да... – машинально кивала она и продолжала стоять.

Она сама не понимала, откуда у нее берутся силы. Страшный вчерашний день, отнявший у нее мужа и сына, чуть было не отправил в могилу и ее. Ночью случился приступ, и приехавший на «скорой» врач установил предынфарктное состояние, предписав полный покой.

А сегодня утром она позвонила на работу Олегу и ей сообщили о произошедшем, добавив, что внук ее в больнице. Наталья Павловна выронила трубку и сползла с кровати на колени перед стоявшей в шкафчике иконкой:

– Пресвятая Богородица, оставь его в живых!

Она простояла так целый час, после чего неожиданно поняла, что сердце ее перестало болеть. Наталья Павловна поднялась, оделась и поехала в Склиф.

И вот она здесь – ждет возможности увидеть внука.

– Можете зайти, – сказали ей наконец.

Она прошла в палату и увидела лежащего на кровати Олега. Голова его была забинтована, в руку воткнута игла капельницы. Наталья Павловна шагнула к нему и дотронулась до его плеча. Глаза ее застили слезы.

– Олеженька... – прошептала она.

– Сядьте. – Дежурная медсестра подвинула ей табуретку.

Наталья Павловна села и, не сводя глаз с внука, принялась утирать слезы кружевным платком.

Валентин Попков вышел из здания Московской областной прокуратуры, сел в свою «Оку» и поехал в Москву.

«Вот же паразит этот Турецкий! – думал он. – Вызвал в воскресенье! Своего выходного не пожалел, лишь бы скорее дело оттяпать и похерить!»

Валентин представил, как может выглядеть внешне этот наглый «важняк» из Генпрокуратуры. В голове нарисовался образ толстого мужика с маслеными черными волосами, смуглой кожей и красной круглой феской на голове. С фески свисала золотистая кисточка.

«Турецкий! – усмехнулся Попков. – Ну и фамилия!»

– Меня зовут Александр Борисович, – представился Турецкий вошедшему в его кабинет невысокому человеку средних лет. – А вы, значит, Зуев?

– Да, – сказал мужчина, – Кирилл Васильевич Зуев. Следователь Транспортной прокуратуры.

На сегодняшний день Александр назначил встречи двум следователям – Зуеву и Попкову. Первым приехал Зуев. Турецкий собирался принять у него дело по факту гибели Сергея Мухина.

– Прошу садиться! – Александр указал Кириллу Васильевичу на кресло.

– Спасибо... – Тот прошел в глубь кабинета и уселся через стол от Турецкого.

– Вы привезли дело? – спросил Александр.

– Нет.

– Как? – Турецкий удивленно поднял брови. – Разве вам не говорили?

– Меня, очевидно, не так поняли... – чуть нервно сказал Зуев. – Никакого дела мы не возбуждали.

– Почему?

– Потому что мы квалифицировали это происшествие как несчастный случай. Я намерен вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Это рядовой несчастный случай! – Раздраженность, которую он до сих пор сдерживал, все больше пробивалась наружу.

Турецкий внимательно посмотрел на Зуева и сказал:

– Кирилл Васильевич, вы думаете, что я стал бы беспокоить вас в воскресенье из-за рядового несчастного случая?

Зуев не нашелся что ответить и посмотрел куда-то в сторону.

– Значит, так, – сказал Александр. – Дело вы возбудите...

– Но позвольте! – перебил его Зуев. – У нас нет оснований полагать, что...