Список ликвидатора - Страница 11
После разговора с Грязновым прошло уже полчаса, а Олег все не мог успокоиться. Как это, «не вмешивайтесь в расследование, товарищ старший лейтенант»?! Как это, «его будут проводить другие»? Да что вообще происходит?! Убили его деда и отца, а ему не вмешиваться?! Но это же, наконец, просто глупо! Ведь именно он лучше других знает, каковы мотивы совершенных преступлений! Ведь и сам Грязнов согласился с ним! Олег возмущенно ходил по муровскому коридору и никак не мог остановиться. Потом все-таки присел на краешек одного из расположенных вдоль стены стульев, попытался успокоиться, взять себя в руки, но тут же снова вскочил и продолжал раздраженно вышагивать по длинной ковровой дорожке, заложив руки за спину.
Нет, Олегу было, конечно, понятно, что родственные связи с убитыми не дадут ему возможности участвовать в расследовании официально. Но ведь он этого и не хотел! Зачем официально, если можно действовать частным порядком? Однако Грязнов и это запретил!
«Впрочем, – остановился Олег, – как он может запретить мне делать что-то в свое личное время?»
Сначала эта мысль его испугала. Несколько секунд он стоял, потирая пальцами наморщенный лоб, потом шагнул к стулу, рассеянно посмотрел на него, и, наконец, грузно опустился на обитое дерматином сиденье, откинув голову назад и опершись на подлокотники.
«Но ведь это же неисполнение приказа...»
Олег всегда был примерным юношей. В школе – круглый отличник, спортсмен, общественник. В Высшей школе милиции получил красный диплом, что дало ему возможность самому избрать место прохождения службы. Он выбрал МУР и тут тоже оказался на хорошем счету, вполне образцово проведя ряд оперативных мероприятий. До нынешнего дня жизнь вообще не давала ему повода для недовольства. А сегодня...
Дед и отец мертвы.
Олег понял, что впервые испытывает жажду мести. Это чудовищное по силе ощущение зародилось где-то в центре груди и понеслось во все стороны, словно взрывная волна, обжигая все тело и заряжая организм бешеной энергией. Он снова вскочил. К черту приказы! Ему надо самому найти убийц. И самому прикончить их. Как собак! В его голове начал выстраиваться план дальнейших действий. Значит, так. Сначала нужно разыскать Барона. (Ведь Олег работал с этим информатором и в числе очень немногих сотрудников Московского уголовного розыска знал его контактный телефон.) Барон может обладать кое-какими сведениями. Потом... Ну а потом будет видно. Олег побежал в свой кабинет, бросился к телефону и принялся набирать номер муровского осведомителя...
Висящий на поясе Барона мобильник начал выдавать короткие трели. Копылов машинально потянулся за трубкой, вытащил ее из чехла и уже собрался было ответить, но вдруг передумал.
«Да пошли они все! – мрачно глянул он на аппарат. – У меня отдых!»
Он чувствовал, что звонили из милиции. В последнее время к нему стали обращаться все чаще и чаще, и это совершенно не нравилось Барону. Правда, раз и навсегда отвязаться от назойливых слуг закона у него все равно не получилось бы. Встав однажды на скользкий путь служения и своим, и чужим одновременно, он вынужден был идти по нему до конца. Но ненадолго пропасть из виду он все-таки мог.
И Барон решительно нажал на кнопку отключения телефона.
«Если очень нужен, найдут!» – сказал он себе и наконец полез в карман за заветным пакетиком. Вытащив его, Копылов со знанием дела взвесил на ладони предмет своего вожделения, ощутив открывающуюся лишь посвященным свинцовую тяжесть грамма кокаина...
Когда сорвался первый звонок, Олег решил, что это просто неполадки в сети. Но, набрав номер второй раз, он услышал крайне неприятное для себя «анэйбл ту конектед» и со злостью швырнул трубку обратно на рычаги.
– Где его черти носят! – выдохнул Олег. – Пропадает как раз тогда, когда нужен!
Тем не менее найти Барона было просто необходимо. Он явно был в курсе тех дел, которыми занимались дед и отец. Кроме того, он обладал такой полной и часто неожиданной информацией, касающейся преступного мира, что работавшие с ним муровцы время от времени называли его «Что, где, когда». Без помощи Барона в раскрутке этих убийств обойтись было нельзя. Но где он?!
Олег вышел из кабинета и направился на улицу.
– Олег, подожди! – окликнул его знакомый сотрудник.
– А, Саня, привет...
Они пожали друг другу руки.
– Я слышал, что у тебя... – Сашка, опер из четвертого отдела, запнулся и стал подыскивать нужное слово. – Что... Ну, в общем, если тебе нужна помощь, ты это... Только скажи...
«Я должен сам!» – выстрелило в голове Олега.
– Спасибо тебе, Саш, но...
– Мы все поможем, – горячо перебил Саша. – Если что нужно...
«Сам!» – опять раздалось внутри.
– Нет, ничего не надо, – твердо произнес Олег. – И спасибо... Спасибо вам.
Он развернулся и снова двинулся к выходу. По пути к нему подходили сочувствующие ребята, говорили какие-то слова, утешали, предлагали помощь, он всех одинаково благодарил, но так же упрямо продолжал пробиваться на улицу, как будто проходил через некую странную полосу препятствий, которая была более тяжелой, чем та, боевая, на которой он никогда не получал оценки ниже «отлично». Два лестничных пролета и пятнадцать метров коридора показались Олегу расстоянием до Луны, но он преодолел их и выскочил наконец в зеленый двор ГУВД, пересек его, вбежал в гараж главка, где стояла его «девятка», сел и завел двигатель.
– Сам! – еще раз сказал он себе, выехал из гаража и помчался по гудящей и рычащей Петровке.
Барон решил принять дозу прямо на трибуне. Народу все равно мало, никто ничего не заметит. А если и заметят, какая разница? Милиция все равно ничего ему не сделает, стоит лишь разок позвонить куда следует, так они еще и извинятся за причиненное беспокойство. Человеку с его знакомствами прощается и не такое. Знакомства... Нужные люди... Сколько их? Десятки? А может, сотни? Даже сильные мира сего не раз обращались к нему с просьбой свести с таким-то человеком, утрясти какой-нибудь вопрос с другим, разузнать что-то у третьего... Мафиози, политики, милиционеры, банкиры, фээсбэшники, артисты – кто только не ходит в его знакомых! И каждый день дела, дела... Барон подумал, что в последнее время ему все больше нравится одиночество. Сидеть бы вот так, смотреть футбол, ни о чем не думать... Нет, правильно он все-таки сделал, что отключил этот надоевший до смерти телефон...
К этому моменту армейцы перехватили инициативу, сровняли счет и теперь все чаще выходили один на один со спартаковским вратарем. Настроение Барона стало подниматься. Правда, его слегка нервировали орущие время от времени спартаковские фанаты, но... что ж тут поделаешь? К тому же, когда он примет дозу, жизнь все равно покажется ему праздником.
Итак, доза. Барон кашлянул, пригладил бородку, чуть улыбнулся и начал священнодейство.
Наклонившись вбок, он взял стоящий рядом с ним кейс из натуральной крокодиловой кожи и достал чистый лист черной бумаги. После этого, щелкнув замками, он закрыл кейс, в котором, кстати, не было ничего, кроме тонкой пачки таких же листов, и поставил его на место.
В это время полузащитник ЦСКА прошел по левому краю, передал пас вырвавшемуся к воротам нападающему, тот ударил, но вратарю красно-белых все же удалось отразить летящий со скоростью снаряда мяч.
Это не расстроило Барона, он видел, что армейцы чувствуют себя все увереннее и увереннее.
Аккуратно оторвав уголок от запаянного пакетика, он собрался высыпать его содержимое на лист, но в последний момент засмотрелся на новую атаку своей команды, которая имела такое многообещающее начало, что трибуны замерли в ожидании развязки.
В этот момент у него довольно сильно кольнуло сердце. Организм не желал ждать завершения атаки, он требовал кокаина немедленно, и ему было плевать, забьют или не забьют. Барон понял, что если он не примет дозу прямо сейчас, то ломка может оказаться ужасной.
На стадионе было абсолютно безветренно, и это полностью его устраивало. Очень медленно, с предельным вниманием он начал высыпать белый порошок на бумагу. После того как осталась половина, Барон еще раз осторожно кашлянул и продолжил вести тонкую белую струйку по чуть подрагивающему в руке черному листу. Скоро дорожка была готова. Затем Копылов вытащил из кармана брюк приготовленную заранее купюру и не глядя двумя пальцами скрутил ее в трубку.