Список - Страница 8

– Бинго! – Сказал Лёха, когда дверь с легким щелчком открылась.

– Обычно говорят «вуаля», – поправила я его, накидывая на плечи лямки рюкзака.

– Да пофиг, Долохова. Люди вообще много че говорят, сама знаешь. Бывай, – он махнул рукой и перемахнул через перила, чтобы быстрее оказаться внизу.

Так он и спускался вниз, минуя лестничные повороты. Я шла следом, но не пробовала паркурить¹⁵. Для такого нужны сильные руки и ноги, а я не занимаюсь тренировками, ведь времени почти нет.

Неожиданно и приятно было пообщаться с тем, кто не пытается обвинить тебя в разговоре тет-а-тет¹⁶. Пусть при всем классе он выпендривался и смеялся, но, кажется, Лёха не так плох. Может, я даже начну звать его Алексеем, думала я, ведь сейчас он был больше похож на «оберегающего».

Жаль только, что оберегал он явно не меня.

Номер: 2.

Имя: Вера Степанова.

Ущерб: прилипшая кличка «лесбуха»

Уязвимость: образ ангела во плоти.

ВЕРДИКТ: вне списка / в списке

Номер: 3.

Имя: Павел Лобанов.

Ущерб: прилипшая кличка «феминистка»

Уязвимость: популярность.

ВЕРДИКТ: вне списка / в списке

Я думала, что нужно просто дожить до пятницы, поговорить с Дарьей и забыть обо всем, как о страшном сне. Но кошмары только начинались.

Перешептывания усилились, косые взгляды и случайные прикосновения на лестнице стали выводить меня из себя. Я шла по коридору, когда передо мной вырос незнакомый парень.

– Это же ты, да? – он показал экран мобильника, на котором шло видео.

Крики Веры, мое негодование, треск рубашки и оголенный торс.

– Эй, че творишь! – голос парня привел меня в сознание.

Я сжимала рукой его телефон с такой силой, что он не мог вырвать его.

– Лучше отдай. Знаешь, сколько сейчас седьмые айфоны стоят?! – озабоченно затараторил он.

– Не больше, чем человеческая честь! – рявкнула я, пихнув ему в грудь мобильник. – Не смотри видео.

– Бешеная стерва! – донеслось мне в спину.

Я прибавила шагу и оказалась в классе. Шум и гам здесь никогда не прекращались, поэтому трудно было понять, все веселье из-за видео или из-за чего-то другого.

– Козел, – я подошла к Паше и ударила по щеке.

Звук вышел таким громким, что все замолчали и посмотрели на нас. Я резким движением рук заправила выбившиеся пряди волос за уши. Чувствуя, как в груди кипит ярость, а дыхание сбивается, я схватила блогера за воротник.

– Ты сказал, что это пранк! – кричала я, задыхаясь. – Я же ясно сказала: тебе крышка!

Паша смотрел на меня удивлёнными глазами.

– Долохова, больная, что ли? Все пранкеры свои видосы на ютуб заливают! – ответил он, вцепившись руками в мои запястья.

Кожа натянулась и противно заныла, словно мне опять делали крапиву, доводящую до слез.

– Удали! Удали! – я не могла ясно мыслить.

Словно снова вернулся приступ, когда можно было только орать и плакать, а тело вовсе не слушалось.

Ответная пощёчина заставила меня замолчать. Я заморгала, пытаясь понять, как это произошло. Рядом стояла Вера: она хмурилась и нервно очищала ногти под идеальным маникюром. Щека предательски заныла, и я поняла, что Вера оцарапала мне кожу.

– Значит, так, истеричка! – она убрала мои ослабленные руки от воротника Паши и оттолкнула в грудь, которая тут же отозвалась болью. – Не смей лапать Пашку! Он мой! А ты, противная лесбиянка, должна быть наказана, поэтому я сделаю все, чтобы видео посмотрела вся страна!

Я почувствовала, как дрожит нижняя губа: от гнева, от обиды и от бессилия. Развернувшись, я выскочила из класса, и бросилась к лестнице.

Дыши: глубокий вдо-ох, вы-ыдох – пульсировала мысль. Я добралась до школьного двора, села на землю и прижалась спиной к стене.

Только сейчас поняла, что дрожат руки. Я поднесла их поближе к лицу, но дрожь все не унималась. Обхватив одной рукой другую, закрыла глаза и сосчитала до десяти.

Почему этот кошмар повторяется? Почему кто-то позволяет себе лезть в интимную жизнь другого человека?

Я вспомнила Анжелу: ее огромные светлые глаза, широкую улыбку и дружелюбный смех. Когда моя подруга превратилась в жертву стереотипов? Почему она позволила родителям стрясти деньги с моей бабушки?

Не понять мне ее мотивов. А ведь мы дружили восемь классов! Это почти вся жизнь!

– Эй, – знакомый голос заставил меня вздрогнуть.

Я вскинула голову и затравленно посмотрела на гостя. Им оказался Лёха. Из груди вырвался вздох облегчения.

– Как ты? – спросил он, присаживаясь.

От него сильно пахло перегаром. Вот, кому по-настоящему плевать и на школу, и на учителей. Почему я не могу так же?

– Дерьмово, – призналась я.

– Пиво будешь? – Лёха достал из рюкзака две банки и протянул одну мне.

– Ты чего такой добрый? – я с подозрением покосилась на него.

– Я всегда такой, – он отвернулся к рюкзаку и через секунду я услышала громкий «пшик».

Лёха повернулся и впихнул мне банку. Оттуда сразу же побежала белая пенка.

– Пей быстрее, – он подтолкнул мою руку вверх, и я припала губами к банке.

Холодная пена тут же заполнила рот, и я закашлялась, подавившись парой капель пива.

– Блин, можно ведь аккуратнее! – возмутилась я.

Лёха провел большим пальцем по верхней губе. Я непонимающе взглянула на него.

– У тебя усы из пены были, – ответил он, ухмыльнулся и отпил пива. – Чего они там сняли?

Я потупила взор и сделала несколько глотков.

– Неважно. Так, всякую гадость.

– Так слухи – полная хрень, да? – спросил он.

Я кивнула.

– Тогда отлично.

Как я сразу не заметила подвоха? Слишком быстро он нашел меня, слишком дружелюбно дал пиво, да еще и беседу завел.

У меня закружилась голова, перед глазами потемнело.

– Ох, – приложив руку ко лбу, я оттянула ворот рубашки – резко стало не хватать воздуха, в глотке пересохло.

– Давай помогу, – Лёха придвинулся ко мне и расстегнул несколько пуговиц.

– Все, спасибо, – я легонько хлопнула его по руке, но он не останавливался.

Его пальцы уже сновали по моим талии и груди, губы прикасались к шее, жаркое дыхание щекотало кожу. Я покрылась мурашками и задрожала.

– Перестань! – отпихнула Лёху в живот коленом.

– Ты же не по девочкам! Так что давай, ложись на спину и будь послушной. Я тебе покажу, как надо, – он мерзко ухмыльнулся и вцепился ладонями мне в колени.

Помню, как тогда в панике закричала во весь голос. Несмотря на то, что не хватало воздуха, я смогла выжать из себя остатки ради самосохранения.

– Заткнись! – рука Лёхи накрыла губы, но я укусила его. – Дрянь! Просто ляг на спину и смирись!

Я попыталась встать, но ноги не слушались. Только мне удалось приподняться на локтях, как на голову обрушился ледяной поток.

Запах ударил в ноздри, и я поняла – пиво. Лёха облил меня еще раз: волосы, одежда и рюкзак пропитались алкоголем.

– Будешь валяться в грязи, как бомжиха! – злорадно прошипел он.

Но Лёха не учел, что холодная «ванна» помогла мне прийти в себя. Пока он наслаждался своей никчемной победой, я замахнулась и вмазала ему кулаком в нос.

Послышался резкий хруст. Лёха закричал, схватившись за лицо. Пользуясь удачей, я припустила в школу.

– Тварь! – послышалось вслед.

* * *

Дрожь не перестала даже после того, как я заперлась в кабинке туалета. Слезы просились наружу, но я сглатывала комок в горле и не давала плохим эмоциям выхода.

Держись, ты справишься, все будет хорошо. Ты уже сломала ему нос, он наказан по справедливости.

Самовнушение часто помогало справиться с проблемами после нервного срыва. Психиатр показал мне пару приемов перед тем, как отпустил на домашнее лечение. Проблема была в том, что раньше мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.