Списанная со счетов (СИ) - Страница 21

Отрицательно мотаю головой на её немой вопрос. Снимаю плащ и обессиленно падаю на скамейку.

— Я даже не смогла его увидеть, — опускаю гудящую голову на ладони.

— Может, я попробую передать милорду записку?

— А получится? — с надеждой.

— Ну попытка не пытка, — Сэлли пожимает плечами и ставит передо мной миску с жидкой картофельной похлёбкой.

Смотрю на неё с благодарностью, хотя внутри разрастается чувство неловкости. Живу тут как иждивенка, за чужой счёт.

— Мне не по себе, что вы с Анией меня кормите…

— Шутишь, Лоривьева? — хозяйка появляется на кухоньке, держа на руках ревущую малышку. — Деньги, что ты дала в день нашего знакомства, стали нашим спасением. Если бы не ты, неизвестно была бы сейчас у нас хоть какая-то крыша над головой.

Ания зачерпывает маленькую кружку воды и поит малышку Мэси. Последняя затихает, внимательно следя за нами своими любопытными глазками.

— Рада, что смогла помочь вам, — чувство неловкости подтаивает, в груди становится уютнее.

Подмигиваю малышке и засовываю в рот большую ложку похлёбки. Еда окончательно согревает внутренности, делая меня почти счастливой.

— Ани, а у тебя есть бумага и то, чем можно писать?

— Сейчас поищу. Но не уверена, что что-то найдётся.

Бумага здесь — удовольствие не из дешёвых. Да и не нужна она простым людям, мало кто умеет писать.

Быстро доедаю и забираю Мэси из рук Ании. Понянчусь с мелочью, пока мамочка будет искать писчие принадлежности.

Довольная такой сменой няньки Мэси, моментально запускает шаловливые пальчики в мои и без того растрепавшиеся волосы и тянет их на себя.

Больно, но я смеюсь.

Хочется прижать к себе малышку…

Хочется вот также прижать к себе свою собственную малышку…

К горлу подкатывает скребущее ощущение безысходности.

Часто моргаю и зажмуриваюсь. Делаю глубокий вдох, успокаивая не вовремя всколыхнувшиеся эмоции.

Это в прошлой жизни я лишилась шанса иметь детей, а в этой — я вполне себе молодая здоровая деваха со всем необходимым набором внутренних органов.

Последняя мысль мне особенно нравится.

Улыбаюсь и осторожно отцепляю кулачок Мэси от своих прядей, целую маленькие пальчики.

— Нашла! — Ания возвращается, радостно помахивая каким-то письмом, и протягивает мне.

Это оказывается посеревшая, немного мятая расписка из ссудной конторы. Часть её занимают записи, но почти треть листа остаётся чистой. Сгибаю бумагу и отрываю неисписанный кусочек.

Ания кладёт на стол чёрный камушек. Не знаю, из чего он сделан, но выглядит эта штука, как масляный мелок. Я уже видела такие и знаю, что камушком можно писать, хотя это и довольно неудобно.

— Спасибо, Ани, — с некоторым сожалением передаю Мэси её мамочке и возвращаюсь к записке.

В тексте указываю, что хочу обсудить с Рэйнхартом своё деловое предложение. На всякий случай больше ничего не добавляю. Все объяснения при встрече, да и места на бумаге не так много, чтобы что-то расписывать.

Следующие пару часов жду возвращения Сэлли и всё это время не нахожу себе места. Успеваю перемыть накопившуюся посуду и вымести все полы. Надо бы и на чердаке навести порядок, но снаружи уже темнеет, а заниматься уборкой при свече — так себе идея.

— Ну как? — налетаю на Сэлли, как только она переступает порог.

Она отводит глаза и мотает головой.

— Сэл, посмотри на меня, — мягко беру её за плечи. — Даже если ничего не получилось, не беда. У меня сегодня тоже не вышло… стоп, ты что опять плакала?

— Она порвала записку и сказала, что если ещё раз подойду к их дому, то меня прикажут выпороть, — почти шёпотом.

— Леди Орнуа? Это она тебе пригрозила?

Кивает.

— Фу-ты, бред какой! Да нет у неё никакого права тебя пороть! — злюсь и закатываю глаза, мысленно перебирая все лезущие в голову ругательства. — Она просто запугивает! Но я всё равно больше тебя туда одну не отправлю. Кто знает, что может выкинуть эта сумасшедшая.

Вечер уходит на возню с детьми, помощь по дому и подготовку одежды к следующему дню. Перед сном я продумываю варианты и решаю, что стоит попробовать пообщаться с кем-то из представленных мне леди.

Перебираю в голове имена и фамилии.

Как же звали ту молодую миловидную шатенку, которая вместе со своим мужем отдала три тысячи эке за благословение епископа и кувшинчик наисвятейшей воды?

Леди Ваер? Валер? Вайлер?

Кажется, её всё же звали Вайлер… леди Одетта Вайлер!

Ещё я хорошо помню леди Маноли, но к этой подружке ехидны я точно не пойду… как и к старшей леди Бертан… это которая матушка Анриетты.

Засыпаю, пытаясь припомнить другие фамилии, а просыпаюсь в утренних сумерках, чувствуя, что замёрзла.

Снаружи завывает ветер. Сэлли спит, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене… точнее, к скату крыши.

Протягиваю руку, чтобы коснуться печной трубы — совсем остыла. Кажется, Ания говорила, что у нас заканчиваются дрова.

Подниматься не хочется.

Хочется ещё немного доспать, чтобы иметь силы. Ворочаюсь, пытаясь согреться. Натягиваю на голову одеяло…

Ну как "одеяло"? Я укрываюсь старой простыней, поверх которой для сохранения тепла раскладываю собственную одежду. С этим тоже срочно нужно что-то делать. Как и со спёртым чердачным воздухом, впитавшим в себя запахи уныния и пыли…

Ай, всё равно уже не засну.

Откидываю “одеяло”. Сажусь. Стягиваю ночные панталоны. Складываю рядом с подушкой. Поднимаюсь и шиплю, пытаясь в остывшей комнате быстро стянуть с себя ночную сорочку. Едва не спотыкаюсь, наступив на собственный подол, путаюсь в длинных рукавах и завязках, что придерживают высокую горловину.

Обнажённую кожу окутывает неприятная зябкость.

Продолжая тихо шипеть и прыгать по холодному полу, пытаюсь попасть ногами в штанины длинных "дневных" панталон. Затем ещё несколько минут борюсь с "дневной" сорочкой, расправляя все складочки и завязывая всё, что требуется завязать.

— Ды-ды-ды… — подхватываю платье и суетливо натягиваю поверх белья.

Рукава сорочки закатываются. Приходится платье снять, потуже перевязать манжеты сорочки, зажать нижние рукава и сделать новую попытку натянуть платье. Причём сначала нижнее платье, а затем уже верхнее.

Вот же напридумывали… зуб даю, это чтобы женщинам жизнь мёдом не казалась!

Спустя пару часов я стою перед дверями особняка Вайлер.

Чтобы найти его, пришлось остановить и расспросить пару извозчиков, катающихся по району с самыми роскошными особняками столицы. Один наорал на меня, за то, что не собираюсь никуда ехать, второй оказался мил и даже согласился бесплатно подвезти.

— Вам что-то нужно? — спрашивает рослый широкоплечий слуга, подойдя к воротам.

— Да, передайте, пожалуйста, леди Одетте Вайлер, что с ней хочет поговорить леди Милс. И обязательно скажите, что у меня к ней деловое предложение, которое очень её заинтересует!

— Конечно… леди Милс, — слуга внимательно осматривает мою новую накидку из дорогой шерсти, а, сделав какие-то выводы, услужливо улыбается и открывает ворота. — Прошу, следуйте за мной в дом, я немедленно сообщу госпоже о вашем визите.

Мы проходим по небольшой подъездной дорожке к широкому крыльцу, которое по обеим сторонам украшают две огромные статуи мантикор.

Слуга исчезает, а я остаюсь ждать в огромном пустом холле. В центре стоит несколько массивных диванов. На их ножках тоже вырезаны изображения мантикор.

Стоит ли мне присесть или уместнее сначала дождаться хозяев?

Пока думаю, слуга возвращается. Он больше не улыбается, но недовольно поджимает губы.

— Уважаемая, вам отказано во встрече с леди Вайлер! — чеканит каждое слово. — Более того, лорд Вайлер просит вас впредь не появляться на пороге этого дома!

Серьёзно? Вот так сразу? Даже не узнав, зачем пришла?

— В таком случае желаю леди и лорду Вайлер всего наилучшего, — разворачиваюсь и, не дожидаясь, когда меня выведут под локоток, бодрым шагом покидаю особняк.