Спицы в колесе Сансары - Страница 10

— Вот и пусть Лиза помогает. Ей нужно забыть своего возлюбленного. Между ними ничего не может быть. Больше.

— Я помогу, — хрипло сказала Лиза. — Что надо делать?

— Пока пить чай, — мягко улыбнулась Анна Николаевна. — Дела подождут. Лиза, поймите, я ведь не зла вам желаю и не унижаю вашу любовь. Но Лекант наверняка забыл вас. Он дхиан-коган, он мыслит другими категориями. Тем более что перед ним стоит сверхзадача — убить собственного сына…

Лиза вытерла слезы и стиснула зубы.

— Хорошо. Если надо… А для чего вам змеи?

— Я собираю их яд и экскременты, — пояснила Анна Николаевна. — По наитию чувствую, что что-то змеиное должно быть в Эликсире, но что — пока не пойму.

— Погодите, это что же, — удивилась Юля, — у вас, тетя, рецепта Эликсира нет?

— Нет, конечно, — хмыкнула Анна Николаевна. — В этом-то вся и загвоздка. Если б рецепт был, Эликсир смогли бы составить школьники из кружка юного химика.

— Но как же вы?..

— Трудом, девочки, и еще раз трудом. Экспериментирую, как могу. Одной, как я уже говорила выше, трудно. И если вы мне поможете, все будет прекрасно.

— Когда приступать?

— Думаю, прямо с завтрашней полуночи. Юленька, меня только тревожит то, что ты к тому же губернатор. Как ты будешь совмещать губернаторство и алхимию?

— Морока создам. И потом. Я два года не брала отпуск. Вот и отпрошусь. Не пропадет область без меня.

— Брависсимо! Итак, девочки, сегодняшний и завтрашний дни проводите по своему усмотрению, а в полночь пожалуйте ко мне. Час ведьм победит!

— Аминь, — засмеялась Юля.

— Но я не ведьма, — сказала со вздохом Лиза.

— Ничего. Поможешь мензурки мыть. Это тоже очень важное дело.

Девушки распрощались с тетей и покинули загадочный дом. Садясь в «порше», Юля спросила:

— Куда тебя подбросить?

— В Водопьяновский парк.

— Хочешь прогуляться?

— Да.

— Лизка, а когда ты работать будешь?

— Я работаю. Пишу диссертацию.

— Я про ту работу, которая приносит денежки. Хочешь, я тебя своим пресс-атташе сделаю?

— Не надо, Юля.

— Ты здорово депрессуешь, подруга. Да пойми, Лекант твой не единственный!

— Единственный.

— Так нельзя. Ладно, поехали.

Юля от досады стрельнула молнией в ближайшую урну. Сбросила, можно сказать, негативную энергию. «Порше» покатил в сторону главной щедровской достопримечательности — Водопьяновского парка.

У входа в парк машина остановилась.

— Спасибо, Юля. — Лиза пожала руку подруги и вышла.

— Я подумаю, как тебе помочь, — вдогонку ей крикнула Юля.

И уехала, поскрипывая шинами от большой досады. Юлю хлебом не корми, дай только сделать всех счастливыми. И то, что Лиза отказывалась быть счастливой, ее сильно напрягало.

Лиза вошла под сень Водопьяновского парка и направилась на свою любимую поляну. Здесь она два года назад обнаружила гробницу с Лекантом. Здесь они встречались, млея от любви друг к другу.

Поляна была пуста. Пуста была и скамейка, которую недавно здесь поставили, скамейка была красивая, резная.

Лиза опустилась на скамейку, стиснула руки под грудью, словно вбивала в себя таящуюся внутри боль.

— Лекант, — прошептала она. — Лекант, Лекант, почему ты меня оставил?

Она проговорила это и тут же устыдилась ненужной пафосности своих слов. Полились слезы. Лиза сидела сгорбившись, скорчившись от боли. Так она проводила целые дни, а иногда и ночи.

Но сегодня в окружающем мире что-то произошло. Слишком уж нежно пели птицы, и слишком сладко пахли поздние подснежники. Они словно уговаривали Лизу утешиться.

Но даже не это главное.

Главное, Лиза подумала: «Если на эту поляну сейчас придет мужчина, я выйду за него замуж».

Ну приходят иногда в голову девушкам абсурдные мысли, что ж поделать. И Лиза не исключение.

Однако на полянке было одиноко. И Лиза, посидев, собралась уж уходить, как вдруг на поляну из кустов бузины выскочил мальчишка.

Нет, скорее уж юноша лет девятнадцати.

У него было сильно разбито лицо и с правой руки капала кровь. Он был измотан и перепуган.

Лиза вскочила. Она забыла, о чем думала, и сейчас хотела только одного — помочь бедолаге.

Паренек увидел Лизу. И закричал шепотом:

— Уходите! Они сейчас будут здесь!

— Кто они? — негромко спросила Лиза и получила ответ:

— Панки. Они за мной охотятся.

— Спокойно, — сказала Лиза. — Я знаю, как управляться с этой братией. А вы подойдите сюда, я вам пластырем раны заклею. У меня в сумочке пластырь есть. Бактерицидный.

Парень, покачиваясь, подошел к Лизе.

— Уходите, — повторил он, — здесь сейчас будет избиение младенцев.

— Да, если младенцы — панки, — усмехнулась Лиза. — Я занимаюсь айкидо. Надеюсь, моих знаний хватит, чтобы пригладить пару-тройку ирокезов. Садитесь на скамейку. Я буду вашей Тамаркой-санитаркой.

— Какой еще Тамаркой-санитаркой?

— Молодой человек, молодой человек… Вы так юны, а уже забыли Агнию Барто! «Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой». Помните?

— Черт, вы мне зубы заговариваете. Специально, да?

— Да. Потерпите. Это укольчик.

— Какой еще укольчик?! Вы что?

— Антибактериальный. Спокойно…

Лиза достала из своей сумочки аптечку. Из аптечки появился шприц, наполненный рубиновой жидкостью. Лиза взяла шприц и ловко вонзила его в предплечье юноши.

— Ой!

— Ну будьте же мужчиной! Не бойтесь, это не наркотик. Это против всех бактерий и вирусов. Спецсостав Юли Ветровой.

— А, Ветровой, ну ладно.

Юноша сел на скамейку.

— Так, теперь обработаем ваши порезы и ссадины… Они что, на вас с ножом?!

— А похоже, что с вилкой?

— Смешно. Потерпите немного, будет щипать, это перекись.

— Уф.

— Уже все. Однако… Как они вас…

Лиза потратила на раны молодого человека почти весь бактерицидный пластырь, но теперь за его здоровье не опасалась.

— Жить будете, — удовлетворенно сказала она.

— Спасибо вам, только это зря. Они сейчас будут здесь, и хана вашему пластырю.

— Да чем же вы так панкам насолили?

— А разве не видно? — удивился молодой человек. — Я же гот.

Лиза осмотрела парня внимательнее.

— Ой, и правда…

Юноша был одет во все черное — джинсы, рубашку и длинный плащ. Волосы у него тоже были длинные, забранные в хвост и неумело выкрашенные черной краской. Вокруг глаз чернела чуть размазанная подводка. Смешиваясь с бледным тональным кремом, она производила устрашающий готический эффект. И еще сережка в ухе. Пентаграмма в круге.

— Уважаю готическую культуру, — сказала Лиза. — Но чтобы драться…

— Я, думаете, полез? — надулся парень. — Шел себе спокойно по проулку Чекмарева, и тут подваливает толпа.

— Проулок Чекмарева далековато. Это оттуда они вас гнали?

— Да. Их шестеро, а я один. Думаете, я трус?

— Не думаю. Шестеро, говорите?

— Да.

— Странно. Я насчитала всего четверых.

И впрямь. На поляну вывалились, дыша, как загнанные кони, четыре разноцветных и громыхающих танка. То есть конечно же панка. Их ирокезы смотрелись внушительно и грозно, а серьги в ушах звенели в унисон цепям и медальонам.

— Ага! — завопил один панк. — Он тут. Мочи его!

Несчастный гот вскочил со скамейки и подхватил с земли суковатую палку:

— Живым не дамся!

— Спокойно, джентльмены, — встала между враждующими сторонами Лиза. — Не стоит ломать друг другу носы из-за эстетических разногласий.

— Ты чё, телка? Тебе вмазать, да? А ну отвалила отсюда, — примерно так сказал главный панк, если выкинуть из его речи весь ненормативный лексикон.

Лиза поморщилась. Она не любила великий и могучий русский язык в его уличном проявлении.

— Мальчики, я вас предупреждаю: уходите с миром. Вас, кстати, было шестеро. Где еще двое?

— Тебе какое дело?

— Да, в общем, никакого. Мне же проще.

— Все, телка, ты нарвалась, — рыкнул один из панков и ударил Лизу кулаком в грудь.

Вернее, хотел ударить.