Спецназ навсегда (СИ) - Страница 2

Всё, решено, сейчас вот решим проблемы Палыча и обзвоню всех. Да. А то мало ли? Хотя, что мало ли? Парни у меня не маленькие дети. Но есть у них недостаток, бабло просить не станут. Упираться, пыхтеть будут, но не станут… И что? Ведь просто так не предложишь, да и не стоит их портить. Спросят дам, а предлагать не буду. Хотя, как-нибудь завуалировано можно спросить. Может, кто бизнес мутит? Или работу найти не может? У бати моего, бизнес во всех крупных городах есть, всяко, можно подсуетиться.

А вот семье Молота и Тихони помочь стоит. Особенно Витькиной, там мать пенсионерка и брат молодой, за Олежкиными Пьеро присмотрит, он там как родной…

Зайдя в свой номер, развалился на кровати. Хорошо! Что-то я сегодня подустал, не то чтоб с ног валился, но всё же! Денёк-то бурный выдался. Правда, настроение у меня прекрасное: спор выиграл, крутизну свою показал, с красивой девушкой покувыркался и, в заключение, узнал новости о друге! Хороший денёк! Вот сейчас ещё в ванну схожу и спать.

Ага! Щаз! Наивный чукотский юноша... В дверь громко и настойчиво постучали:

— Ну, кому там неймётся? — возмущаясь, иду к двери.

На пороге стоит недовольная жизнью Мила:

— Ты чего меня одну бросил?

— Одну? А папа с мамой? Не люди что ли? — выпадаю в осадок от таких обвинений.

— Не передёргивай, ты меня прекрасно понял! — обличительно ткнув меня пальцем в грудь, вошла в номер.

— А с каких это пор, я начал ребусы на ходу разгадывать? — вот попробуйте хоть раз согласиться с такой предъявой и всё, будете крайним всегда. — Будь любезна, обоснуй!

— Ты меня бросил!

— Неправда, ты осталась с родителями.

Мне кажется или Мила начала повторяться?

— Тебе на меня наплевать! — сверкнув глазищами, бухнулась на кровать и, закинув ногу на ногу, грозно уставилась на меня.

Я же, рассматривая аппетитное бедро, заметил:

— И как у тебя язык-то повернулся такое сказать? Просто у меня был важный разговор!

— Важный? Важнее меня? — глазки резко увлажняются, чтоб пустить слезу.

— Ну что ты, конечно, нет, — присев рядышком, пытаюсь обнять и погладить по такой симпатичной ножке.

Но Мила находится не в духе и просто отталкивает меня:

— Все вы мужики одинаковые! Только одно на уме! Я тебе только для этого нужна!

Вот где-то я уже это слышал и не раз. Такое ощущение, что тексты для женщин пишут в одном месте, а потом широким тиражом распространяют. Вот уже и плакать начала. Как говорится, в ход пошла тяжёлая артиллерия.

Некоторые мужчины не знают, как себя вести с плачущей женщиной. Я тоже не большой специалист в этом вопросе. Но есть одно отличие: мне пофиг, у меня иммунитет на женские слёзы. Могу попытаться успокоить, но вот верёвки вить из меня не выйдет.

Только не надо думать, что я бездушное чудовище! За этот «бонус» кровью заплачено. Помните о моём шраме через весь живот, когда вот такая же плакса, пырнула меня ножом? Вот, вот... Такие уроки даром не проходят!

Вот и сижу теперь, пользуюсь старым, проверенным веками методом: рассказываю какая она красивая и как я виноват... А что? Как говорит Степаныч: «Если женщина неправа — извинись».

Мила уже не плачет, а тихонько всхлипывает, уткнувшись носиком в моё плечо. Я же, продолжаю говорить глупости, поглаживая ножку с такой нежной, шелковистой кожей. Всхлипывания прекратились, сменившись, всё учащающимся дыханием. Меня окутывает аромат молодой возбуждённой девушки. Всё! Выспался, называется!

Как и следовало ожидать, проснулся только к обеду. И то, только потому, что мобильник разрывался от желания разбудить меня. Хотя чего это я? Желание было не у телефона, а у папы, который и звонил мне.

— Алло.

— Егор?

— Да.

— Давай ко мне, есть разговор.

— Прям сейчас?

— Ты что спал?

— Ну, да.

— Ну, ты даёшь.

— Пап, я всю ночь давал... — звучит, конечно, двусмысленно, но уж как сказал.

На той стороне послышались смешки. Конечно, теперь будут угорать надо мной...

— Ладно, приводи себя в порядок и приходи! У тебя десять минут.

— Пап!

— Десять! Время пошло!

Тяжело вздохнув и посмотрев с сожалением на симпатичную попку, торчащую из-под сбившегося одеяла, потопал в ванную. Приведя себя в порядок, рванул в номер к отцу.

— Вот видишь, Петя, а ты говорил: не успеет. Девять с половиной минут, — с усмешкой сказал отец и, махнув рукой в сторону кресла, продолжил: — Садись, надо поговорить.

Примостившись в шикарном, пахнущем кожей, кресле, расслабился:

— Что случилось? Чего как на пожар?

— Да ничего. Просто решили с тобой посоветоваться.

Я аж заёрзал весь. Это же надо! Посоветоваться! Офигеть!

— Я весь внимание! — делаю умное лицо.

— Да ладно. Если бы я знал, что ты так расстроишься, то не стал бы звать, — делает вид что огорчён отец, но при этом губы расползаются в улыбке.

— Папа! Не томи, а! — машу руками.

Нет, вам меня не понять. Ведь отец, первый раз в жизни, решил посоветоваться со мной. Посоветоваться! А не просто спросить: какую машину я хочу или что мне подарить на день рождения. Замираю в ожидании.

Прокашлявшись, батя сказал:

— Егор, мы тут с Петей думаем, как быть с нашими гостями? И прежде чем принять решение, хотелось бы прояснить некоторые моменты, — и, подняв руку, останавливает готовый сорваться вопрос. — Естественно, ты тоже имеешь право голоса и мы тебя внимательно слушаем.

— Спасибо, пап, — срывающимся голосом благодарю.

Сегодня самый счастливый день в моей жизни, ведь отец не приказывает, а советуется. Ещё и право голоса... Пофиг, даже если решается вопрос о цвете обоев в кабинете...

— За что? — приподнимает бровь.

— За доверие, — абсолютно серьёзно, глядя прямо в глаза отцу, признаюсь.

Отец смутился, видимо, не ожидал от меня такого. Но быстро справившись с собой, продолжил:

— Несколько вопросов. Первый... Какие у тебя отношения с этой Милой?

Удивлённо смотрю на него:

— Пап, ты странные вопросы задаёшь, — оборачиваюсь на дядю Петю, но тот с умным видом ждёт ответа. — Сплю я с ней.

— Ты не понял, Егор, — подключается к разговору дядя Петя, — ты и с горничными дома спишь и здесь уже успел двух медсестричек оприходовать. А мы тебя спрашиваем о другом. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Вот почему я должен всё понимать? Хотя да, понимаю. Но вот как сказать?

— Вас интересует, люблю ли я её? И не собираюсь ли жениться?

Кивают, выражая согласие, и с интересом ждут продолжения. Задумываюсь, но долго молчать, смысла нет:

— Не знаю, — развожу руками, — правда, не знаю.

— Наверное, нет, раз сомневаешься, — заметил отец, — да и не пара она тебе.

— Почему это? — моментально вскидываюсь.

— Ты не кипятись. Я не о социальном положении. Я о-о-о... э-э-э... — батя начинает шевелить пальцами, в попытке подобрать слова.

— Наклонностях, — решил помочь другу дядя Петя.

— Каких наклонностях? — не въезжаю.

— Ну её поведение...

— А что с её поведением? — вскидываю бровь.

— Ну, оно какое-то... несколько лёгкое... — наконец-то выдавил из себя дядя Петя.

— Мила не блядь! — моему возмущению нет предела.

— Мы этого не говорили, — машут руками. — Просто... ты пойми... мы это... — вот закупорило стариков.

— Ладно, успокойтесь, — машу на них рукой. — Всё с вами понятно, — почесав затылок, продолжаю: — Я тоже не слепой и всё вижу: и как старается юбку покороче одеть, и как задом крутит, и как титьками трясёт. Ей просто внимания не хватает. Родители постоянно заняты, вот красивая девчонка и нашла способ быть в центре внимания. Да и я, если честно, не балую её вниманием. Так что не стоит напраслину возводить!

— Да, сынок, а ты философ! Вот так и не заметишь, как рога вырастут!

— Степаныч как-то сказал: «Пока на своей бабе мужика не застукаешь, будь спокоен — верная!» А я не застукивал, значит, всё в порядке, — усмехаюсь.

— Дурак твой Степаныч! — возмущается дядя Петя.