Спецназ князя Святослава - Страница 5

Предслава встала и обняла мужа за шею:

– Не переживай, я никогда и никому не дам повода усомниться в моей тебе верности. Подожди, пойдем туда вместе, я лишь надену серьги и бусы.

Когда князь и княгиня вновь вступили под полог степного дома, Бяла уже сидела рядом с ханом. Взгляд Итиля вспыхнул при виде молодой гостьи. Он приказал налить Святославу и Предславе крепкого вина, на что женщина с улыбкой ответила:

– Негоже нам, женщинам, пить из одного сосуда с мужчинами. Дозволь мне пригубить того же напитка, что и твоя ханша, Итиль?

Половчанка улыбнулась и велела налить своей соседке тана из молока кобылы. Предслава подняла вверх посеребренный рог тура:

– За дружбу наших мужей, Бяла! Тогда ведь и мы сможем с тобою встречаться чаще.

Итиль глянул на княгиню широко раскрытыми от удивления глазами, перевел взгляд на Святослава и залпом выпил свой кумыс.

Пиршество продлилось далеко за полночь. С восходом солнца решено было выехать на охоту.

Бескрайняя, полная свежести и обильной новой жизни степь дышала пьянящим ароматом молодости. Травы стеной стояли до самого горизонта, скрывая в своих гущах и новорожденных детей, и заботливых родителей, и жаждущего полакомиться свежей плотью, и спасающего свою плоть от растерзания. Орлы и коршуны кружили над зеленым морем и в поднебесье, острым взглядом озирая окрестности. Цветы невиданным буйством красок продолжали дарить сладкие ароматы и привлекать в свои объятия тысячи полосатых тружениц. Степь спешила испить соки еще влажной земли, давая жизнь растениям и животным…

Хан Итиль в этот раз отказался от загонной охоты, свойственной степнякам. Не было широкого кольца загона, когда сотни конных замыкают круг и движутся к его центру, сгоняя под стрелы десятка стоящих на возвышенности охотников все живое. На охоту выехало немногим больше десятка человек, и целью ее явно было более показать свою удаль и умение управлять лошадью, чем заготовить мясо. Всем участникам были выданы стрелы с оперением, окрашенным в разные цвета или подобранным из одного типа перьев. В туле Итиля ало горела охра, у Святослава белели лебяжьи ворсины, Претичу досталось черное одеяние воронов.

Матерый тяжелый дудак ночевал один. Оттого он, видимо, и подпустил коня князя слишком близко, а не начал удирать за сотню-другую метров, как обычно. Святослав сразу увидел шевелящуюся дорожку ковыля и бело-голубоватую спину бегущей со скоростью хорошей лошади птицы. Гикнув, он припустил жеребца, управляя им лишь коленями, сорвал со спины тугой большой лук, спустил тетиву. Белый цветок со свистом устремился к земле и закачался на одном месте. Дудак пал сразу, но еще довольно долго бился в агонии, словно не веря, что его большое пудовое тело вдруг перестало служить своему хозяину. Предслава подскочила к добыче, подняла птицу вверх и торжествующе закричала:

– Э-ге-гей!!! Мой любый первым добыл!!! Кто следующий?!

Лицо Итиля исказила недовольная гримаса. Он завернул коня, подъехал к мужу и жене и насмешливо бросил:

– Добыча женщины! Пусть она ее и ощипает. Мужчина бьет зверя!!

Толкнув горячего жеребца пятками, хан стремительно полетел дальше.

…Матерая самка степного леопарда грелась после ночной охоты и пиршества на краю камышового островка. Два ее детеныша, подобно домашним котятам, резвились рядом, насосавшись жирного молока и вкусив теплого мяса сайги. Они столь увлеклись борьбой и возней, что не услышали предостерегающего рыка матери. Когда же на них пала тень всадника, оторопело замерли на месте.

Итиль метнулся из седла, подобно дикому коту-манулу, завидевшему зайца. Он цепко схватил одного из детенышей, взял за шкирку и поднял над головой, любуясь беспомощным зверенышем. В голове хана билось одно: «Подарю ЕЙ!!! Пусть много лет любуется в своем Киеве степным красавцем и помнит обо мне!!» К сожалению, эта горделивая мысль влюбившегося в Предславу с первого взгляда половца начисто лишила его элементарного здравого смысла и осторожности.

Полосатая молния метнулась из густых зарослей, острые когти ударили в лицо. Опытная мать знала, как нужно драться с человеком. Услышав перестук копыт спешащих на ханский крик лошадей, самка схватила выпавшего из руки Итиля детеныша и стрелой скрылась вновь в спасительных зарослях.

Половцы и русичи опешили от открывшейся им картины. Итиль катался по земле, прижав ладони к глазам. Кровь обильно текла из-под его пальцев. Казалось, на лице просто не осталось даже куска живой кожи.

Предслава соскочила с седла первой. Ее движения и взгляд тоже стали быстро-кошачьими. Увидев наполовину обглоданную тушу сайгака, она выхватила свой кинжал, одним движением распорола низ живота, вырезала наполненный желтым мочевой пузырь и громко закричала:

– Держите его и разведите руки!!! Нужно немедленно промыть рану!!

Святослав и Претич откликнулись первыми, им на помощь поспешили еще трое половцев. Женщина нагнулась над ханом и направила сильную струю мочи животного на его глаза, лоб, щеку. Итиль закричал еще громче, дернулся, но одолеть четыре пары рук не смог.

Не обращая внимания на мужчин, княгиня распорола свое льняное платье и выдрала длинную широкую полосу. Нагнувшись над Итилем, она аккуратно наложила повязку, закрепила ее лентой, снятой с волос и приказала:

– На стойбище его, скорее! Я зашью ему лицо, я умею это делать! Усадите и держите, он сам может в седле не доехать.

Половцы беспрекословно выполнили приказ. Претич с удивлением смотрел на молодую женщину, словно впервые увидел ее. Негромко сказал Святославу:

– Я вижу в ней твою мать, князь! Она сумеет повелевать толпою!

Святослав досадливо отмахнулся, иное занимало его ум. Он спросил жену:

– Хан ослеп?

– Глаза, кажется, целы. Но не уверена, рассмотрю позже. Страшнее другое: когти любой кошки вызывают сильное воспаление. Он может умереть от черной крови!

Когда русичи достигли стойбища, печальная весть уже разнеслась по шатрам, вежам и юртам. Десятки людей толпились вокруг снятого с коня хана, жалобно причитая и подвывая. В соседнее становище за несколько поприщ полетел конный, призывая на помощь местного знахаря. Итиль был в памяти, не стонал, лишь сидел на земле, ощупывая повязку.

Предслава подошла к хану и громко произнесла:

– Если позволишь, я продолжу лечение?! Только пусть твои люди слушаются и помогают мне беспрекословно.

От звука ее голоса Итиль вздрогнул, повернул голову.

– Хан, за Туданом уже послано, – негромко подсказал один из ближних слуг. – Не доверяйся русичам. Они будут рады погубить тебя…

Княгиня метнула злой взгляд на печенега, но не ответила. Повисла напряженная тишина. Наконец, Итиль громко произнес:

– Повелеваю: все делать как скажет она!!

– Спасибо, хан! Я постараюсь спасти тебя и твои глаза!!

Предслава обвела твердым взором окружающих и произнесла:

– Вытяните тонкие жилы из сайги! И еще… мне нужна будет свежая кровь!

Женщина сходила в свой шатер и вернулась с небольшой иглой. Прокалив ее над костром и насухо протерев, она вдела в ушко жилу, уложила хана на землю, приняла чашу с кровью забитого жеребенка и приказала:

– Всем разойтись и молчать! Мне нужен свет!

Кровь полилась на повязку, смачивая ее и размягчая. Тонкие женские пальцы аккуратно и медленно сняли ткань, омыли раны, принялись зашивать их. Итиль молчал, лишь желваки изредка перекатывались на щеках. Закончив операцию, Предслава смыла кровь водой, вновь окатила шрамы мочой животного, наложила несколько крупных листов подорожника и опять перевязала голову молодого повелителя.

– Выпей вина и постарайся уснуть, – тихо произнесла она. – Я пока съезжу в степь, поищу травы, чтоб не загнило мясо. Все будет хорошо, мой милый Итиль!!

Перевязки совершались каждый день. Накладывались лепешки из пережеванных трав, давались отвары. Предслава ранним утром уходила от стойбища и молилась. Святослав видел это, но лишь раз пытался вмешаться: