Специалист по этике (Моралист, Этический инженер) - Страница 8

– В таком случае мы можем спросить у Чаки, где он их взял, и отправиться туда. Здесь должно быть какое-то правительство, мы с ним свяжемся, объясним ситуацию и добьемся отправки на Кассилию. Пока мы не улетим, я не буду добиваться вашего ареста.

– Вы очень любезны, – сказал Язон, поднимая бровь. Михай совершенно невозможен, и Язон прибег к другому средству в поисках слабого места. – Неужели вы по-прежнему хотите отвезти меня на смерть? В конце концов, мы товарищи по несчастью, и я спас вам жизнь.

– Мне очень жаль, Язон. Я вижу: хотя вы и олицетворяете зло, но не все в вас зло, если бы вы получили соответствующее воспитание, то заняли бы в обществе подобающее место. Но мои личные чувства не должны влиять на долг, вы забыли, что совершили ряд преступлений и должны понести наказание.

Чака сыто рыгнул из глубины своего шлема-раковины и крикнул рабам:

– Эй, вы, свиньи, хватит жрать! Вы станете слишком жирными. Соберите мясо, еще много времени до сумерек, мы сможем отыскать немало хреноджей. Пошевеливайтесь!

Вновь образовалась линия, продолжилось медленное продвижение по пустыне… Было найдено еще много съедобных корней; однажды они ненадолго остановились, чтобы наполнить меха водой из ключа, бьющего среди песка. Солнце клонилось к горизонту; то небольшое тепло, которое шло от него, поглощалось слоем облаков. Язон оглянулся, дрожа от холода, потом заметил линию пятен у горизонта. Он слегка толкнул локтем Михая, хромавшего рядом.

– Взгляните, подходит какая-то компания, и интересно, входит ли эта встреча в программу.

Занятый своей болью, Михай не обратил на это внимания. Так же, к удивлению Язона, поступили остальные рабы и сам Чака. Пятнышки увеличивались и превратились в ряд людей, занятых, очевидно, тем же самым делом. Они брели вперед, осматривая песок, и за ними шел хозяин. Две линии медленно приближались друг к другу.

Возле дюны была навалена груда камней. Подойдя к ней, линия рабов остановилась; рабы с восклицаниями опустились на песок. Очевидно, это был межевой знак, обозначавший границу владений. Чака подошел и поставил ногу на один из камней, ожидая, пока приблизится другая линия. Она также остановилась у межевого знака; обе группы равнодушно, без интереса смотрели друг на друга, и лишь хозяева проявили некоторое оживление. Второй хозяин остановился за добрых десять шагов от Чаки и поднял над головой каменный молоток.

– Ненавижу тебя, Чака! – проревел он.

– Ненавижу тебя, Фасимба! – был ответ.

Обмен проклятиями был столь же формальным, как и па-де-де в балете. Оба потрясли оружием и выкрикнули несколько угроз, потом сели и принялись спокойно разговаривать. Фасимба был одет в такой же отвратительный, наводящий ужас наряд, как и Чака. Различие было лишь в незначительных деталях. Кроме раковины, на голове у него был череп росмаро, усеянный несколькими дополнительными рядами клыков и рогов. Остальные различия были незначительными.

– Я убил сегодня росмаро, второй раз за десять дней, – сказал Чака.

– Хорошая добыча. А где два раба, которых ты мне должен?

– Я должен тебе двух рабов?

– Ты мне должен двух рабов, не прикидывайся дураком. Я принес тебе железную стрелу от дзертаноджей[2], а второго раба ты должен взамен убитого.

– У меня есть два раба для тебя. Я вчера захватил двух рабов, приплывших из-за океана.

– Отличная добыча.

Чака пошел вдоль линии рабов, пока не подошел к оплошавшему рабу, который днем вызвал его гнев. Поставив его на ноги, он подтолкнул его ко второй толпе.

– Хороший раб, – сказал он, провожая это свое имущество сильным пинком.

– Слишком тощий.

– Нет, сплошные мускулы. Хорошо работает и ест немного.

– Ты лжец!

– Ненавижу тебя, Фасимба!

– Ненавижу тебя, Чака! А где же второй раб?

– Есть чужеземец из-за океана. Он сможет рассказать тебе много забавного и будет хорошо работать.

Язон вовремя увернулся, но пинок был все же достаточно силен, чтобы свалить его. Прежде чем он смог встать, Чака поймал Михая за руку и перетащил через невидимую линию, разделяющую группы. Фасимба подошел, осмотрел его, подталкивая носком ноги.

– Плохо выглядит. Большая дыра в голове.

– Он хорошо работает, – сказал Чака, – а голова почти зажила. Он очень силен.

– Ты дашь мне другого, если он умрет? – с сомнением спросил Фасимба.

– Дам. Ненавижу тебя, Фасимба!

– Ненавижу тебя, Чака!

Стада рабов поднялись и побрели обратно, каждое в свою сторону. Язон крикнул Чаке:

– Подожди, не отдавай моего друга, мы вдвоем будем работать лучше, ты можешь избавиться от кого-нибудь другого…

Рабы вытаращили глаза, а Чака, повернувшись, поднял дубинку.

– Замолчи. Ты раб. Если еще один раз скажешь мне, что я должен делать, я убью тебя.

Язон замолчал. Это было единственное, что ему оставалось делать. Он не сомневался в судьбе Михая: даже если он выживет после ранения, он не такой человек, чтобы смириться с жизнью раба. Однако Язон не мог больше пытаться выручить его. Отныне он будет заботиться только о себе.

Они сделали короткий переход до темноты, пока вторая группа рабов не скрылась из вида, потом остановились на ночь. Язон забрался в убежище между камнями – там не так дул ветер – и извлек кусок припрятанного мяса. Оно было жесткое, но намного лучше едва съедобных хреноджей. Язон грыз кость, следя за приближающимся к нему рабом.

– Дай мне немного мяса, – послышался жалобный голос, и только услышав его, Язон понял, что это девушка: все рабы были одинаково одеты, волосы у всех были одинаково нестрижены и спутаны. Он оторвал кусок мяса.

– Бери. Садись и ешь. Как тебя зовут?

В обмен на свою щедрость он рассчитывал получить кое-какую информацию.

– Айджейл. – Она крепко сжала мясо в кулаке, указательным пальцем свободной руки вычесывая насекомых из грязных волос.

– Откуда ты? Ты всегда тут жила?

– Нет, не всегда. Сначала я была у Бульваджо, потом у Фасимба, а теперь я принадлежу Чаке.

– Кто такой Бульваджо? Такой же хозяин, как Чака?

Она кивнула, грызя мясо.

– А эти дзертаноджи, у которых Фасимба получил железную стрелу, кто они?

– Ты многого не знаешь, – ответила она, доедая мясо и облизывая жир с пальцев.

– Я знаю достаточно, чтобы иметь мясо, когда у тебя его нет, поэтому не злоупотребляй моим гостеприимством. Так кто же такие дзертаноджи?

– Все знают, кто они такие. – Она недоуменно осмотрелась и пожала плечами, выискивая мягкое место в песке. – Они живут в пустыне. Ездят на автоджах. Они пахнут плохо. У них много интересных вещей. Один из них дал мне мою лучшую вещь. Если я покажу ее тебе, ты не отберешь?

– Нет, я даже не притронусь к ней. Но я хочу увидеть что-нибудь, сделанное ими. Вот, возьми еще мяса. И покажи мне твою лучшую вещь.

Айджейл порылась в своей шкуре и вытащила что-то крепко зажатое в кулаке. Она гордо разжала кулак: было достаточно светло, чтобы Язон мог рассмотреть круглую красную бусинку.

– Красивая, правда? – спросила она.

– Очень, – согласился Язон и почувствовал печаль, глядя на жалкую безделушку. Предки этой девушки прилетели на планету в космических кораблях, обладая знаниями и техникой. Отрезанные от всех, их дети выродились и превратились в этих полуразумных рабов, которые ценят превыше всего подобный кусочек стекла…

– Ну, хорошо, – сказала Айджейл и начала разматывать с себя шкуры.

– Подожди, – сказал Язон. – Я дал тебе мясо в подарок. Ты ничего не должна мне за него.

– Я тебе не нужна? – удивленно спросила девушка, набрасывая шкуру на свои голые плечи. – Я тебе не нравлюсь? Ты думаешь, что я слишком безобразна?

– Ты прекрасна, – ответил Язон. – Но я сильно устал.

Была ли девушка безобразна или красива? Он не мог бы этого сказать. Немытые грязные волосы закрывали половину лица, другая половина была покрыта грязью. Губы ее потрескались, а на щеке красовался синяк.