Специалист по этике (Моралист, Этический инженер) - Страница 5

– А вы дадите мне слово чести, что не попытаетесь сбежать при приземлении?

– Нет. А даже если бы я дал честное слово, разве вы поверили бы? Но если вы освободите меня, это удвоит наши шансы. Давайте попытаемся спастись вместе.

– Нет, я буду выполнять свой долг, – сказал Михай.

Язон остался привязанным к креслу.

Они вошли в атмосферу, и мягкое шипение вокруг корпуса постепенно превратилось в пронзительный визг. Двигатели выключились, и началось свободное падение. Трение воздуха нагрело внешнюю оболочку добела, быстро росла температура и внутри корабля, несмотря на работу охлаждающих установок.

– Что происходит? – спросил Михай. – Вы, кажется, разбираетесь в этом лучше. Мы разобьемся?

– Вероятно. У нас две возможности: либо приборы не сработают, и в этом случае мы разобьемся на мелкие кусочки. Либо компьютер окажется способен на последнее усилие. Лично я надеюсь на это. Сейчас изготавливают очень надежные компьютеры. Корпус и двигатели в хорошем состоянии, вышли из строя лишь приборы контроля. В таком случае хороший пилот мог бы попытаться посадить корабль, включая и выключая двигатели. Это связано с риском, перегрузки достигали бы 15 g, но пассажиры могут это выдержать в амортизационных креслах. Но мы такого сделать не можем. Придется положиться на приборы.

– Вы думаете, мы все же приземлимся? – спросил Михай, усаживаясь в амортизационное кресло.

– Я надеюсь, что так будет. Может, вы все же откроете эти замки, прежде чем отправитесь в постель? Посадка будет плохой, могут понадобиться быстрые действия.

Михай подумал, потом достал пистолет.

– Я освобождаю вас, но если вы попытаетесь этим воспользоваться, то буду стрелять. Как только мы приземлимся, я вас вновь закреплю.

– Благодарю вас за эту милость, – сказал Язон, растирая запястья.

Началось резкое торможение. Тяжесть вдавила их в кресла, изгнав воздух из легких. Пистолет был прижат к груди Михая, слишком тяжелый, чтобы он мог его поднять. Но никаких преимуществ Язону это не давало – он все равно не мог встать. Он едва удерживался на грани беспамятства, в глазах мелькали черные и красные пятна.

Внезапно тяжесть исчезла. Они все еще падали. Взревели двигатели корабля. Защелкали реле. Два человека, не двигаясь, смотрели друг на друга и ждали.

Корабль ударился, повернулся и закачался. Конец для Язона наступил в непрерывном грохоте, боли и шоке. Внезапный удар бросил его вперед. Инерция тела разорвала привязные ремни и швырнула его на контрольный щит. Последней его мыслью было: «Надо защитить голову». Он поднял руку и ударился о стену.

Холод успокаивал боль и в то же время рвал его тело на куски. Язон пришел в себя от собственного хриплого крика. Холод заполнял собой всю вселенную. Он ощутил прохладу воды, выплевывая ее изо рта и выдувая из носа. Что-то схватило его. Понадобилось усилие, чтобы понять, что это рука Михая. Он поддерживал голову Язона над поверхностью воды и плыл. Постепенно исчезающая в воде темная масса могла быть только кораблем: он умирал со скрипом, пуская пузыри. Вскоре Язон с облегчением ощутил под ногами опору.

– Вставайте и идите, – хрипло прошептал Михай. – Я не могу… держать вас… не могу держаться сам…

Они бок о бок барахтались в воде, как четвероногие животные, не способные встать прямо. Все вокруг было каким-то нереальным, и Язон с трудом соображал. Он твердо знал только, что нельзя останавливаться, но вот почему?

Но тут в темноте появилась светящаяся точка, колеблющийся свет, приближающийся к ним. Язон ничего не мог сказать, но слышал крик Михая, свет становился ближе, это было что-то вроде факела, поднятого довольно высоко. Михай поднялся на ноги, когда свет был совсем рядом.

Это было похоже на ночной кошмар. Существо, держащее факел, не было человеком. Оно все состояло из острых углов и клыков и выглядело ужасно. Конечностью, похожей на дубинку, оно ударило Михая. Тот молча упал, и существо повернулось к Язону. У Язона не было сил для борьбы, но он сделал попытку встать на ноги. Пальцы его скреблись о холодный песок, но он не мог встать, и истощенный этим последним усилием, упал лицом вниз. Надвинулась тьма, но он огромным усилием отодвинул ее и не потерял сознания. Мерцающий факел приближался, послышался тяжелый топот ног по песку. Последним усилием Язон перевернулся и лег на спину, глядя на существо, стоящее перед ним.

Чудовище не убило его, а замерло, глядя вниз, и по мере того, как медленно шли секунды, и Язон все еще оставался жив, он собирался с силами, чтобы внимательнее рассмотреть угрозу, приблизившуюся к нему из темноты.

– К'е vi stas el?.. – сказало существо, и Язон впервые понял, что это человек; суть вопроса коснулась края его истощенного сознания, и он понял, что способен понимать его, хотя никогда раньше не слышал этого языка. Он попытался ответить, но из его горла раздался лишь хрип.

– Ven k'n torcoy – r'pidu!

Множество огней появилось из темноты, послышались звуки тяжелого ступания ног бегущих к ним. Когда они приблизились, Язон смог получше рассмотреть человека, стоящего перед ним, и понял, почему он раньше ошибся и принял его за чудовище.

Конечности этого человека были обернуты в куски выкрашенной кожи, грудь и все тело покрыты накладывающимися друг на друга кусками шкур с кроваво-красными полосами, на голове возвышалась похожая на улитку раковина какого-то моллюска, которая была направлена острием вперед. В раковине просверлены отверстия для глаз. Огромные, в палец длиной, клыки усеивали края раковины, усиливая и без того страшное впечатление. Единственной человеческой деталью во внешности этого незнакомца была спутанная и грязная борода, выбивающаяся из-под раковины ниже клыков.

Было в его наружности еще множество деталей, которые Язон сразу не сумел уловить, что-то свисало с его плеча, какие-то темные предметы были на поясе. Поднялась тяжелая дубинка и стукнула Язона по ребрам, но он был еще слишком слаб, чтобы уворачиваться.

Гортанная команда остановила людей, несущих факелы, в пяти метрах от места, где лежал Язон. Он удивился, почему вооруженный дубинкой человек не позволил им подойти ближе, так как свет факелов слабо освещал его: на этой планете все казалось необъяснимым. Очевидно, на несколько мгновений Язон все же потерял сознание, потому что когда он взглянул в следующий раз, факел уже был воткнут в землю, а вооруженный человек уже снял один башмак с Язона и снимал второй. Язон мог лишь слегка пошевелиться, но ничем не мог помешать грабителю – он почему-то не мог заставить тело слушаться.

Его ощущение времени как-то изменилось. Хотя секунды текли медленно, события развивались с пугающей быстротой.

Башмаки были сняты, и человек перешел к одежде Язона, останавливаясь через каждые десять секунд, чтобы взглянуть на ряд факелоносцев. Магнитная застежка оказалась ему незнакомой, и острые ногти, подшитые под пальцами, вцепились Язону в кожу, когда человек пытался открыть застежку или оторвать ее. Он что-то проворчал от нетерпения, но тут случайно ткнул в кнопку, отстегивающую аптечку, и та оказалась у него в руках.

Это сверкающее приспособление, похоже, понравилось ему, но когда одна из иголок аптечки проткнула шкуру и впилась ему в руку, он закричал от гнева, бросил аптечку на песок и растоптал ее. Утрата этой необходимой вещи заставила Язона действовать, он приподнялся и попытался дотянуться до аптечки, но тут же потерял сознание.

Незадолго до рассвета боль в голове заставила его неохотно прийти в себя. На нем были несколько грязных, отвратительно пахнущих шкур, частично сохраняющих тепло тела. Он отбросил вонючую шкуру, что закрывала его лицо, и посмотрел на звезды – далекие световые точки, сверкающие в холодной ночи. Воздух оживил его. Язон глотал воздух, обжигающий легкие, но проясняющий мысли. Впервые он осознал, что его слабость и расплывчатость видения были вызваны ударом по голове, полученным во время кораблекрушения, и пальцами нащупал большую шишку на черепе. Очевидно, у него было легкое сотрясение мозга. Это объясняло неспособность двигаться и ясно мыслить. Холодный воздух овевал его лицо, и он вновь натянул шкуру на голову.