Спасти род Романовых: Первокурсник 2 (СИ) - Страница 46

Только вот, сила древнего начинала затмевать разум, и последним ударом я сломал ей грудную клетку. Ладно бы — это был клинок, нет же — кулаком.

Оставляя на месте нагрудного доспеха глубокую выемку, я подобрал ее упавший меч и вышвырнул из подземелья. Не знаю, фамильяр он или нет, но призвать обратно, она его, уже не сможет.

Ее серые глаза начали потухать после того, как и глотки вырвался протяжный стон. Я пил ее, наслаждался, она — наслаждалась смертью.

Тело было сброшено вниз, и, вытирая свое окровавленное лицо, я стоял лицом к лицу с некромантом, который, кажется, пробудился задолго до боя.

Я медленно приблизился к нему, и только сейчас заметил, что в отражении мои глаза — горят красным цветом. Слишком ярко.

Такого — даже у демонов не видел.

Иван Тихонович, по мере моего приближения лишь улыбался, и когда я встал вплотную к кристаллу, вытянул руку сквозь защиту и вцепился крепкой хваткой в мое плечо.

-— Сильно же ты изменился, одаренный моей силой. — его голос был одновременно тихим, и нереально громким, казалось, что он раздается в моей голове, а не наяву.

Я лишь, с некоторым восхищением смотрел на него, чувствуя, как древний во мне — угасает, под мощью сильнейшего некроманта.

-— Зачем пожаловал?! Вижу, у тебя и без моей магии все складывается так, как тебе хочется.

-— Не знаю, как к вам обращаться, -— замялся я, -— Но, мне нужна ваша помощь.

Он внимательно, не моргая слушал все, чего я нахватался за это время. Его несколько удивил факт про красную женщину, но он ничего не рассказал про нее, лишь хмыкнул. Поэтому, я завали его новыми вопросами.

-— Она — адепт в мире хаоса. Древние — сокровище, которое ей нужно. Ты — сильнее чем она, хоть она и богиня, опаснее чем я, возможно. Но не опытен и расточителен.

-— В каком плане?

-— Зачем ты тратил силу на воина, которой мог просто скрутишь шею? Думал, у мертвой, вкус крови другой?

-— Я…

-— Ты слишком глуп, несмотря на твой настоящий возраст. Где тот славный Гладиатор, познавший множество побед? Где-то хладнокровие и рассудительность? Во что ты превратился? В мальчишку?

Мне нечего было ему ответить. Каждое слово — рубило правду-матку, круша мою самооценку.

Он был прав. Бесспорно, был прав. Я поддался инстинктам этого мальца, чье тело принадлежит мне, да, я молодец, что действую аккуратно, но также, я безалаберно, по-детски, поступаю в тех делах, где раньше бы — просто нашел пошел коротким путем.

Посошков молчал, ожидая моего главного вопроса.

-— Подскажите, Иван. — начал я, -— Тихонович, -— он улыбнулся, -— Как мне обуздать жажду?

-— Почему ты думаешь, что у меня есть ответ на вопрос «древнего»?

-— Не хочу натворить бед. Хочу, чтобы Беззубик вернулся.

Он рассмеялся. Искренне, и очень звонко.

-— Зачем тебе еще один клинок? Ты же сам отвернул от себя некромантию, заполучив метку «беса». Две противоборствующие силы, которым не суждено природным порядком — сражаться бок о бок.

Об этом я даже не знал. Я замолк, выжидая ответа. Все же — я его получил.

-— Жажда древнего — это проклятие. К твоему счастью, -— начал он, а я уже неловко улыбнулся, -— Наши силы — закономерны и совместимы, если ты заметил, на косе мертвого — он кивнул на мою ладонь, -— Появились метки крови — символ древнего.

-— Заметил…

-— Это проклятие — могу снять, но за это придется заплатить.

Понимая, что речь пойдет явно не о деньгах, о которых здесь — я вообще позабыл, ибо они были просто не нужны, в голову начали появляться различные догадки.

Явно не кровь, не лазурные камни. Жертва?

-— Что вы хотите взамен?

-— Жертву.

Значит, я был прав.

-— Сколько людей?

Он посмотрел на меня с таким холодом, что и без того мертвое сердце, съежилось. Я молчал, выжидая, пока тот «потеплеет», но казалось, я его возмутил до глубины души.

-— Простите, я действительно не знаю, какой в этом мире действует обмен на подобные вещи.

-— Мне нужен твой фамильяр. Пожертвую одной из меток, и ей, я сниму вечную жажду.

В голове появился сумбур. Первое — метка беса, второе — метка огня. Огня — я не могу отдать, ведь лишившись быка, на меня начнется охота, ибо какая такая потаённая сила во мне есть, раз я спокойно брожу в магическом куполе академии? Да и сражаться потом чем.

Остается только бес.

Мне он — нахер не сдался, раз пошла такая пляска. Избавившись от нее, я верну некромантию, а уж с Виктором как-нибудь разберусь…

-— По твоим глазам я вижу, что ты решился? Это будет демон?

-— Да. — улыбнулся я, -— Что от меня требуется?!

-— Только слово отречения.

-— Я их не знаю. — я действительно не знал ничего подобного, да и на ум не приходило ничего оригинального. — Если вы продиктуете — я повторю.

Ему не требовалось мне диктовать. Он вытянул вторую руку и коснулся моего лба. Знание того, что мне требовалось сказать — пришло, само собой.

-— Предупреждаю, это будет очень больно, -— улыбнулся он, и положил руку на мою метку, протыкая ткань костюма своим желтым ногтем, -— Можешь начинать, как будешь готов, я никуда не тороплюсь.

Я начал.

Прошу простить меня, О Великий Темный, за то, что я, слабый и грешный, совершил сделку с демоном. О, как я желал исполнения своих самых заветных желаний! Как я наивно полагал, что встреча с ним принесет мне счастье и удовлетворение!

Но я был слепым, О Всемогущий. В своем желании обрести благосостояние и успех, я забыл о своих истинных ценностях. Сейчас я понимаю, что они ничтожны по сравнению с истинным счастьем и духовным благополучием.

Как я ошибался, О Мудрый и Милосердный! Я потерял свою истинную сущность и стал всего лишь марионеткой в руках дьявола.

Безмерно сожалею, О Великодушный, за то, что я согласился на эту сделку. Я понимаю, что никакие земные блага не могут заменить мою душевную и духовную связь с Тобой. Благодарю Тебя, О Великий, за то, что Ты дал мне возможность осознать свою ошибку и отречься от метки беса.

Да будут сожжены все договоры и письма, связанные с этой сделкой. Да будут истерты все следы дьявола на моей душе и в моем сердце. Я отрекаюсь от его влияния и проклятия, и призываю Тебя, О Темный, освободить меня от его пут и возвратить мою душу к Тебе.

Пускай мир мертвых вырвет сердца врага моего, которыми я был окутан. Пусть они исчезнут, словно дым, и больше никогда не смутят мой разум и мою душу. Пусть я буду освобожден от его проклятия и обрету истинное спасение.

О, Великий, пожалуйста, прими мои слова отречения. Я отказываюсь от дьявола и его обольщений. Я обращаюсь к Тебе, О Святой, и прошу Твоего прощения и милости…

Во имя Твоем, О Мертвый, я отрекаюсь от дьявола и призываю Твою силу и душу. Пусть Твоя сила наполняет мое сердце и позволяет мне жить по Твоей воле. Пусть я стану вновь некромантом, свободным от тени дьявола, и пусть моя жизнь будет служением Тебе и славою Твоего имени.

Причудливая метка, нанесенная когда-то Виктором, начала исчезать, и с каждым мгновением боль в моем сердце становилась все более непереносимой.

Я чувствовал, как боль пронизывает каждую клетку моего тела, словно она стала частью меня. Это было как нож, который медленно проникает в мое сердце и разрывает его на миллионы кусочков. Боль перешла на руку, и пронзала меня еще глубже, словно горячее железо нашло свою мишень.

Она проникала в самые глубины моей души, оставляя лишь пустоту и отчаяние. Моя рука, которая когда-то была источником моей демонической силы, горела черным огнем. Я кричал, не скрывая приступов боли, кричал до тех пор, пока сознание не включило защитный режим, и я не потерял сознание.

Не знаю, сколько так я пролежал, но когда смог открыть глаза, болезненно растирая место, где раньше была метка беса, посмотрел на кристалл, то увидел, что Посошков спит как ни в чем не бывало.

Единственное, что изменилось в нем, так это то, что лицо, которое раньше ничего не выражало, теперь, имело улыбку. Он смеялся, и я это понимал.