Спасти посольство - Страница 9

– Эдак и запьянеть недолго, – смеется вместе со всеми рядовой Скоков, коренастый белобрысый крепыш, друг и земляк Петрова. – Причем бесплатно…

Прапорщик нахмурился. Вскинув бровь, рявкнул:

– Хамишь?! Это у нас какая рота?!

В этот момент в КПП вошли выходящие из части старший лейтенант Матвеев и капитан Акимов.

– Это мои ребята, – сказал Матвеев. – А в чем дело?

Хоть и узнав офицеров по голосам, Мурашкин не сразу повернулся к ним, а ответил, продолжая давить взглядом Скокова:

– Да вот, нарушают дисциплину, хамят…

– Почему сразу хамят? – примирительно сказал старший лейтенант. – Шутят парни, настроение хорошее… Пусть идут! Увольнение, как обед и сон, – вещи святые.

Бойцы, гремя по кафельному полу шнурованными тяжёлыми ботинками, вышли из КПП. Прапорщик Мурашкин недовольно посмотрел им вслед – он любил доводить до конца начатое дело, но офицеры – не солдаты, тут не поспоришь и не прикажешь.

Со смехом, шутками десантники шли по городу в сторону Центрального парка. Петров и Скоков отстали от остальных.

– Хочу матери позвонить, – сказал Петров, придержав друга за рукав. – Зайдем на переговорный?

– Конечно. И я с Ленкой поболтаю, – Скоков по-мальчишески улыбнулся. – Соскучился за два года…

– Вначале давай в шашлычную, а то надоели эти каши во как! – Петров провёл ногтем большого пальца по горлу.

– Если денег хватит, – будто бы в сторону со вздохом сказал Скоков.

– Не хватит – тогда в чебуречную, – махнул рукой Петров.

Перед входом в парк стоял киоск с мороженым. Солдаты бросились к нему. Круглолицая моложавая продавщица, откровенно ухмыляясь друзьям, облокотилась на прилавок.

– Чем угостить моих защитничков?

Впечатляющее декольте, ярко-красные сочные губы сложились в бантик, как при сюсюканье с младенцами.

– Мне пломбир! – сказал Петров, сглотнув, будто в горле пересохло.

– А мне эскимо! – улыбнулся Скоков.

Через минуту, развалившись на скамейке, ребята принялись с удовольствием уплетать мороженое.

– Классно на гражданке! – сказал Петров, рассматривая проходящих девушек. – Сколько здесь всего интересного… – И обратился к проходящей мимо брюнетке с длинными волосами: – Девушка, вашей маме зять не нужен?

– Очень остроумно! – отбрила его девушка. – Посвежее, конечно, трудно было что-то придумать?

Не смущаясь, он тут же обращается к следующей – невысокой, рыженькой, с веснушками на аккуратном носике:

– Девушка, пойдемте в кино?

– Не могу, у меня свидание!

– Ну что за день такой невезучий! – сокрушённо махнул рукой Петров.

– Да отстань ты от девчонок, – сказал Скоков. – Давай действительно в кино сходим!

– Пошли! – без энтузиазма согласился Петров. – После переговорного. Эх, жалко, у меня нет такой, как твоя Ленка…

Они доели мороженое и не спеша пошли через парк. Под высокими деревьями с густой, шумящей на порывистом ветерке тёмной листвой дышалось легко. Молодые мамы с колясками, бабушки и дедушки с внуками, поодиночке и группками, – все с добрыми улыбками поглядывали на симпатичных молодых солдат.

Из боковой аллеи до солдат донеслись какие-то не вписывающиеся в привычное звуковое сопровождение парковой пасторальной жизни звуки – гортанные мужские и испуганные девичьи голоса. Друзья остановились, переглянулись и свернули с основной прогулочной аллеи. Группа кавказцев – человек семь – десять тянули куда-то двух русоволосых симпатичных девчонок. Они не предлагали, не спрашивали, будто просто лениво перечисляли радости, которые неминуемо постигнут непонятливых строптивиц.

– Пайдем с нами, каньяк пить будем, красиво гулять будем! – С наглой усмешкой широкоплечий сын гор в яркой рубашке ловил руку отбивающейся девушки.

– Отстаньте! Никуда мы с вами не пойдем!

Вторая девушка крепко вцепилась в другую руку подруги.

– Пайдешь! Куда ты денешься! – не унимался тот.

Петров криво улыбнулся:

– Пойдем, поговорим по душам…

Скоков кивнул. Они подошли ближе.

– Тебя где учили так знакомиться, чмо? – прищурившись, спросил Петров. – А ну отпусти девчонок! Ты же не у себя дома. А в гостях так себя не ведут!

Тот удивлённо повернулся на голос, осклабился, обнажив крупные зубы.

– Ми тут дома. Это ты в гостях! Проходи мимо… Чмо…

– Слюшай, солдат, – лениво процедил сквозь зубы другой «кавалер» с короткой стрижкой. – Ми студэнты. А тэбе раз не хватило ума откупиться, иди дальше служить! – Он отсылающим жестом волосатой руки показал Петрову направление движения, в котором ему следовало двигаться.

– Девчонок отпустили! – вмешался, набычившись, Скоков. – Быстро!

– Зачэм лезэте не в свое дэло? – сказал третий кавказец с неожиданной на юном лице редкой еще бородой. И зашел сбоку.

Стая привычно начала обступать десантников полукругом.

– Послушай, если бы мы с другом приехали к вам в республику и начали ваших девушек за руки таскать, вы бы не лезли? – спросил Петров, уже чувствуя, что разговором дело не кончится, и оглядываясь.

Скоков прищурился и кивнул.

– Наши девушки не биляди, – изрёк коротко стриженный джигит, многозначительно подняв к небу указательный палец. – Поэтому их никто не таскает! И вы у нас как овцы тихие…

Любят представители южных народов поговорить, тем более когда их много и есть одобряющие каждое слово слушатели из числа земляков. Но сейчас закончить свою красивую и назидательную речь стриженый джигит не успел. Петров коротко ударил оратора в челюсть, зубы лязгнули, по подбородку побежала тонкая струйка крови, он отлетел в сторону, схватился за лицо, с изумлением уставился на окровавленную ладонь.

– Ти на кого ударил?! Я тебя без соли есть буду! Валы их, братья!

Они бросились всем скопом, Скоков успел сбить первого, а потом завертелась злая бессмысленная карусель, в которой трудно разобраться. Борцовским приемом Петрова бросили на землю и забили бы ногами, если бы не подскочивший Скоков, который отмахивался, как разъяренный медведь, пока товарищ не поднялся на ноги. Если бы у десантников были автоматы с примкнутыми штыками, схватка закончилась бы по-другому, а скорей всего – вообще бы не началась. Но автоматов не было, были только девятнадцатилетние мальчишки – вдвоем против восьми своих сверстников, более злых, отмороженных и жестоких.

Коротко стриженный схватил палку и принялся гвоздить ею, как двуручным мечом, бородатый поднял камень, а «оратор» с разбитыми губами извлек из кармана нож. Удары сыпались со всех сторон, рука у Петрова обвисла, взмахи ножа приходились все ближе, дело принимало нехороший оборот…

– Десантура, ко мне! Десантура! – отчаянно закричал Скоков.

По соседней аллее шли три парня из первой роты, они сквозь кусты бросились на крик. Положение резко изменилось: кавказцы разлетелись в стороны, как кегли, и тут же бросились наутек.

– Отходим, быстро! – закричал Скоков.

Десантники побежали к выходу из парка. У ворот перешли на шаг.

– А зачем мы убегали? – тяжело дыша, спросил Петров. – Что мы плохого сделали?

– Избили гостей города, вот что! – сказал Виталик по прозвищу Слон, облизывая разбитые костяшки кулака. – Я, кажется, одному челюсть сломал. А остальное придумают: руки-ноги поломали, искалечили… Ладно, орлы, расходимся, мы не виделись, никому рога не отшибали. Бывайте!

Парни быстро и крепко пожали друг другу руки и разошлись. Трое свернули в одну из боковых аллей, а Скоков с Петровым направились к выходу из парка.

– Так мы же за девушек вступились… – не унимался Петров, массируя ушибленную руку.

– Где они, эти девушки? Может, пошли купить цветы своим защитникам? – саркастически ухмыльнувшись, спросил Скоков.

– Да-а-а… А они палками… Чуть руку не сломали…

– Их больше, им и поверят, – вздохнул Скоков. – Налетит их родня, друзья-знакомые, адвокаты набегут… А за нас кто заступится? Замполит? Или особист?

– Сомневаюсь. Тьфу! – Петров в сердцах рубанул ладонью воздух.

– Вот то-то!