Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Страница 81

Услышав, что я — «дракон», мужчины переглянулись, потом внимательно взглянули на меня, на Вэйланда, на его ладони на моих плечах, снова переглянулись — но так ничего и не сказали. Ну и ладно. Я и так была буквально опустошена, вспоминая произошедшее в подробностях, вновь переживая весь тот ужас.

К счастью, хотя бы Россина на наш разговор внимания не обращала. Ей было достаточно сидеть у меня на коленях и нянчить своего любимого розового дракончика, которого принёс Вэйланд. По его словам, королева послала кого-то из слуг найти и принести любимую игрушку Россины. Вэйланд выронил дракончика, когда сцепился с Бастианом, и тот остался цел, в отличие от кресла и корзины для пикника, превратившихся в пепел, впрочем, о них вообще мало кто вспомнил.

Когда я уже укладывала малышку спать, вновь зашёл Вэйланд и рассказал последние новости.

К моему удивлению, несмотря на множество страшных преступлений, совершённых Бастианом, ему оставили жизнь. Но то наказание, которое придумали для него, устроило бы любого, самого требовательного обвинителя.

Бастиану сотрут память. Оказывается, те самые «лекари душ» обладали ментальной магией, как Вэйланд это назвал. То есть, могли влиять на мозг. И в том числе — стирать воспоминания. Обычно это умение используется во благо — например, из памяти убирается какое-нибудь травмирующее событие, то, что испугало, например. Какой-нибудь кошмар. Травму. И так далее.

Бастиану сотрут абсолютно всё, кроме самых первых месяцев жизни. Он будет знать своё имя, помнить родителей, уметь пользоваться ложкой и горшком, говорить несколько слов и… собственно, это всё. В теле Бастиана останется он же, но годовалый. Магию ему пока заблокируют ошейником, чтобы не натворил бед по глупости и непониманию. А всю свою ненависть, зависть и чувство ложного превосходства он тоже забудет.

Родителям Бастиана будет дан второй шанс воспитать сына нормальным драконом.

За Траэрном уже послали. Он не мог оставить прежнего пациента и заняться Россиной, поскольку для подобного лечения обычно требовалось несколько дней, а то и недель. Стереть же память он сможет за ночь, а утром вернётся к своему прежнему пациенту. Утром же улетят и родители Бастиана, унося сына в свой загородный дом, где будут растить, словно ребёнка.

Думаю, второй раз они прежних ошибок не совершат. Третьего шанса Бастиану не дадут.

Было решено не обнародовать отвратительный поступок Бастиана. Те, кто об этом знал, будут хранить тайну, таких, собственно, немного, не более двадцати, включая слуг, которые уже дали клятву о неразглашении. Его состояние объяснят каким-нибудь несчастным случаем. Скорее всего — падением откуда-нибудь, например, с крыши. Драконы не боялись высоты, поэтому Бастиан был беспечен и… сорвался. Ушибся головой и потерял память. Полностью. Бывает…

Я тоже пообещала молчать. Всё же, отголоски вины ещё подтачивали меня, а так я хотя бы искуплю её перед теми, кто не заслужил подобного позора.

Ну а Россина — всего лишь ребёнок. Со временем, воспоминания об этом дне сотрутся из её памяти. А если и останутся — то лишь как часть страшной сказки, не больше. Мы с лекарем душ сделаем всё для этого.

Позже, переодеваясь перед сном, я вспомнила, что Вэйланд пообещал задать мне какой-то важный вопрос, но это было ещё до того, как столько всего произошло. Сейчас в замке было много народа, и Вэйланд был нарасхват, поэтому я решила, что вопрос откладывается. Взяв анатомический атлас, только собралась забраться в кровать, чтобы полистать его перед сном, как в дверь постучали.

Даже не поинтересовавшись, кто там, открыла и обнаружила на пороге Вэйланда. Он с удовольствием обвёл меня взглядом, с головы до ног и обратно, и я вспомнила, что на мне сейчас одна ночная рубашка. Это вроде бы было неправильным — встречать в таком виде мужчину в своей спальне, — но мне совсем не хотелось быть правильной, я просто радовалась тому, что Вэйланд пришёл, да и потом — он меня ещё и не в такой одежде видел!

Зайдя в комнату, дракон решительно повернул ключ в замке, положил на дверь ладонь, подержал её пару мгновений, а потом широко мне улыбнулся.

— Теперь-то нас уж точно никто не побеспокоит. Элайора, я пришёл, чтобы задать тебе свой вопрос.

— Элайора, я пришёл, чтобы задать тебе свой вопрос.

— О! — я слегка растерялась. — А как же… гости? Бастиан? Лекарь душ?

— Кроме меня, здесь находятся два короля и ещё один принц. Принцев, собственно, два, но Бастиан не в счёт. И это не считая четырёх советников — Лихнис тоже прилетел, — и кучи стражников. Как ты думаешь, они справятся без меня?

— Наверное…

— А у меня есть дело гораздо важнее, особенно учитывая, что тебе я дал обещание раньше.

— А я уже и не ждала. Но ты пришёл!

— Я не мог не прийти. Элла, милая, я хотел дать тебе чуть больше времени, ведь мы знакомы совсем недолго, хотя мне и кажется, что я знаю тебе всю жизнь…

— Мне тоже, — шепнула, но он услышал. Потянулся ко мне, но отдёрнул руку.

— Нет. Сначала мы поговорим. Иначе я снова потеряю голову, а учитывая, где мы находимся — вопрос я могу и не успеть задать. Может, устроимся поудобнее?

Я сообразила, что мы так и стоим всё это время — Вэйланд у двери, я — напротив, в шаге от него. Лично мне очень хотелось, чтобы он сделал этот шаг — да я и сама могла бы его сделать, — и поцеловал меня. Но раз мой дракон считает, что лучше устроиться поудобнее… Оглянулась, пытаясь понять, где же нам будет удобнее целоваться.

Вэйланд решил это за меня. Взяв за руку, усадил в кресло, а сам опустился на колени рядом. Руку мою так и не выпустил.

— Знаешь, у меня никогда не было настоящих друзей, — начал он вдруг. Похоже, поцелуи откладываются. Но Вэйланд всегда рассказывал такие интересные истории, что это будет неплохой заменой. И я приготовилась слушать. — Титул наследного принца как-то не способствует сближению с остальными драконами. У меня были приятели по играм, у меня были сокурсники, с которыми мы вместе кутили и проказничали во время учёбы. У меня был Бастиан, которого я считал своим другом. Но настоящего друга у меня никогда не было.

— Мне жаль, — шепнула я, погладив его по щеке. Он поймал и эту мою руку, поцеловал ладонь, а потом удерживал уже обе моих ладони в руках, легонько поглаживая их большими пальцами.

— Я привык. С возрастом мои соученики разлетелись, кто куда, завели семьи, мы перестали встречаться. Остался лишь Бастиан, но и его я потерял. Зато я обрёл тебя. Друга, с которым мог общаться на равных, без той невидимой стены, которую ставит между мной и остальными мой титул. Я был ранен, испытывал боль — нечто, прежде неведомое, — я был морально раздавлен предательством кузена — но при этом я наслаждался нашим с тобой путешествием, нашим общением. Я словно бы встретил родственную душу. И даже когда ты узнала, кто я — твоё отношение ко мне не изменилось.

— Но ты и сам не изменился. Ты всё так же разговаривал со мной. Я не чувствовала в тебе того превосходства, которое просто излучают наши аристократы. Даже не король — я его никогда не видела, — а любые аристократы, включая моего отца и братьев. А вы были… нормальными. И ты, и твой отец, и дедушка с бабушкой. Мне было с вами легко, я понимала мозгами, кто вы, но чувствовала совсем другое.

— Про понимание мозгами — хорошая мысль, запомни её. Уж не знаю, что там у вас за аристократы, и какими мы казались в твоих глазах, но парень Элай на удивление гармонично вписался в нашу семью. Ты словно была одной из нас, каким-то недостающим кусочком мозаики. Нам всем было комфортно с тобой, а тебе — с нами. Я не пытался как-то понять и проанализировать подобный феномен, всё, что я знал — мне хорошо, когда ты рядом. Поэтому я старался, чтобы так было и дальше. Я был рад, что твои показания нужны для суда, и ты полетишь с нами в столицу. И когда ты вызвался отправиться с нами на поиски моего ребёнка — тоже. Прости, Элла, но даже то, что ты — беглец, и тебе негде жить, меня порадовало — это значило, что ты останешься с нами.