Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Страница 13

— И где сейчас эти мерзавцы, — проскрежетало сзади, ага, голос другой, значит, они всё же по очереди говорят, а не один за всех.

Оглянувшись, я молча провела когтем по шее.

— И кто их?.. — один из коричневых повторил мой жест.

— Я.

— Это невозможно! Ты ведь ещё ребёнок! — загомонили все трое.

— Объясни, — попросил седой. Он мне, похоже, поверил, просто не мог понять — как я справилась. Точнее — как справился ребёнок, которого они во мне видели.

Я взглянула на Вэйланда — черноволосый всё так же сидел над ним с закрытыми глазами и сосредоточенным лицом. Похоже, немного времени у меня есть.

— Лучше покажу.

Я сгребла лапой свою, сваленную кучей, одежду и направилась было в кусты, потом передумала, проковыляла к реке, сделала лапой жест, означающий «Минуточку» и, опустив морду в воду, стала жадно хлебать. Блаженство! Все терпеливо ждали, лишь седой жалостливо прошептал:

— Бедный ребёнок.

Напившись, я ушагала в кусты, чтобы через полминуты выйти оттуда уже в виде орка. Драконы отреагировали предсказуемо — напряглись, коричневые даже вышли вперёд, словно бы закрывая собой седого, черноволосого и Вэйланда. Седой выглянул из-за них, тревожно шаря взглядом по кустам, похоже, в поисках «малышки».

Я вздохнула — и изменила голову. Теперь седой смотрел сам на себя. Правда, тело я оставила орочье, не хотела ловить спадающие штаны. Драконы были широкоплечие, высокие, я не намного возвышалась над ними, но они были гораздо стройнее меня, и штаны точно бы свалились, измени я облик полностью.

— Метаморф! — выдохнул, наконец, седой, и в его голосе слышалось изумление пополам с восхищением.

— Да, — не стала отрицать очевидное, а голову вновь вернула прежнюю. — Так что, я не ребёнок. Не малышка. И я смог.

— Спасибо! — седой подошёл ко мне, пройдя сквозь строй коричневых — сама я не решилась приблизиться, боясь напугать. — Спасибо за внука?.. — я не сразу поняла его вопросительную интонацию.

— Элай, — послышалось за его спиной, — его зовут Элай.

Я радостно вскинулась, услышав этот голос, пусть пока тихий и слабый. Коричневые расступились, и я увидела, что черноволосый уже не сидит с закрытыми глазами, а с улыбкой смотрит на очнувшегося Вэйланда, держа в одной руке снятый с него ошейник. А Вэйланд смотрит на меня и тоже улыбается, а его лицо меняется на глазах — остатки синяков исчезают, лихорадочный румянец отступает, цвет кожи становится здоровым.

Не удержавшись, я проскользнула мимо всё ещё замерших в шоке коричневых, присела возле моего дракона на корточки и быстро размотала бинт на ноге. А потом, как зачарованная, смотрела на волшебное действие — как на глазах затягивается страшная рана, едва не убившая его, и исчезает, не оставив даже крохотного шрама, только нитки, лежащие поверх гладкой, без единого дефекта, кожи.

— Невероятно! Это же волшебство просто!

— Твои превращения волшебнее будут, — усмехнулся Вэйланд. Увидел фляжку, стал вытаскивать пробку, я забрала у него, вытащила сама, всё же затыкала орочьими пальцами, со всей силы.

— Отец, как вы нас нашли?

Отец? Это он черноволосому? Тому, которого «величеством» назвали? Оооо…

— Это не мы вас нашли, это твоя малышка… то есть, Элай, да? Вот Элай нас и нашёл. Как только умудрился долететь на своих крылышках?

— Я сначала орлом, — пояснила, передавая фляжку дракону, который жадно к ней приник. — Но догнать не удалось, а кричать орёл не может. Я перевал пытался найти, — это уже Вэйланду, — а тут они летят.

— Мы летим себе, никого не трогает, вдруг слышу крики: «Помогите, помогите!» Оборачиваюсь — ребёнок, уже чуть ли не на камни падает, еле успел поймать, — вступил в разговор седой. — А он пищит: «Спасите Вэйланда, он умирает». А Савьер решил, что эта кроха нас в ловушку заманивает. Испугался ребёнка наш бравый воин.

— Ваше величество! — полувозмущённо-полуобиженно воскликнул один из коричневых.

И этот «величество»? Может, я что-то перепутала, и так у них не к королю обращаются, а к кому-то пониже рангом? Как у нас «ваша светлость» к герцогу. Я читала о человеческом королевстве — там, на каком-нибудь балу, таких светлостей сразу с десяток наберётся.

— Ты снова спас мне жизнь, Элай? — Вэйланд встал, а потом вдруг крепко меня обнял. — Спасибо, друг!

Я постояла столбом, а потом осторожно приобняла его в ответ, опасаясь сделать больно. Обниматься с мужчиной было… непривычно. Но, если честно — мне понравилось. Приятно. Дракон был немного ниже меня, но, пожалуй, не таким уж и маленьким он был, как мне сначала казалось, когда я видела его только лежащим и полусидящим.

— Да ладно, — забормотала смущённо. — Я ничего такого не сделал.

— Отец, дедушка, разрешите представить вам моего друга Элая, — дракон разжал объятия и повернулся к остальным, приобняв меня за плечи. — Он спас мне жизнь, отбив у разбойников, которые меня убивали, выхаживал, нёс домой. Если бы не Элай — меня бы уже не было в живых. Он метаморф, и не всегда такой огромный, просто говорит, что так безопаснее.

— Примите мою искреннюю благодарность за спасение моего единственного сына, — черноволосое величество, которое «отец», коротко мне поклонилось. — Я навеки ваш должник.

— Дай-ка и я тебя обниму, Элай! — седой, тот, который дедушка и тоже величество, обхватил меня не менее крепко, чем до этого Вэйланд. Я так и стояла столбом, не решаясь его обнять в ответ, всё же незнакомец почти. — Внук у меня, конечно, не единственный, но я очень люблю этого парнишку, и не знаю, как бы пережил его потерю.

Коричневые молча поклонились мне, причём не как черноволосый — как-то ведь его по имени назвали, но я уже забыла, — а низко, в пояс.

— Да я ничего особенного не сделал, — было ужасно неловко, что все так меня благодарят. Ещё немного, и я ножкой начну возить по траве от смущения.

— Может, теперь ты примешь свой настоящий облик? — предложил Вэйланд. — С нами ты в безопасности.

Что? Вот так просто взять, и показать им, кто же я на самом деле? И умереть от смущения на пару с моим драконом, когда до него дойдёт, что ему девушка облегчиться помогала? Нет уж! Не сейчас.

— С меня штаны свалятся, а других у меня нет. Я же говорил, что невысокий и тощий. Кстати, об одежде! — Я порылась в седельных сумках, сваленных в кучу вместе с сёдлами, и вытащила запасные брюки, купленные в деревне, и рубаху, которою не стала надевать на дракона после того, как обтирала его водой. — Вот, возьми.

Обрадованный Вэйланд, на котором оставались только перепачканные брюки с разрезанной штаниной, радостно гикнул и, схватив одежду, кинулся к реке. Оставив вещи на берегу, начал стаскивать брюки, нимало не смущаясь окружающих, но я на подобное смотреть не смогла, отвернулась и стала рыться в котомке.

Найдя искомое и заметив краем глаза, что Вэйланд уже зашёл в воду выше пояса, окликнула и запустила в него мылом. А потом снова отвернулась, складывая в котомку горшочек с жаропонижающим порошком и бинты, которые не убрала утром, отряхнула плащ, заткнула пробкой опустевшую фляжку, в общем, изобразила бурную деятельность, не дающую мне смотреть в сторону реки. Вид голого мужчины — это немного слишком для благовоспитанной девушки, которой я, по идее, была. Конечно, за последнюю пару месяцев я видела и совершала многое, что совсем не вписывалось в подобный образ, но это не значит, что я должна пялиться на купающегося Вэйланда.

Хотя, если совсем-совсем честно — посмотреть хотелось. Было очень любопытно. Я никогда не видела совсем голых мужчин. Но если посмотрю у всех на глазах — точно умру от смущения потом, если — или когда, — окружающие узнают обо мне правду.

Оторвавшись от котомки, которую завязала настолько тщательно, насколько это возможно орочьими пальцами, я вдруг встретилась взглядом с седым. Он смотрел на меня каким-то очень понимающим взглядом. Потом подошёл, наклонился — я сидела на корточках, — и тихонько шепнул:

— Я не выдам твою тайну, малышка. Никто ничего не узнает, пока ты сама не захочешь рассказать.