Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6 (СИ) - Страница 48

— Если вам скучно, я могу поговорить с вами, — улыбнулась Нода Тирико.

— Это было бы очень кстати, — кивнул я. — Приступаю к иссечению язвы.

Я уже добрался до желудка и начал вырезать небольшой участок, который подвергся изъязвлению.

— Есть у меня одна история, Кацураги-сан, — начала Тирико. — Думаю, она вас очень удивит.

— Заинтриговали, продолжайте.

— Представляете, у моего двоюродного деда два года назад обнаружили рак желудка, — заявила она с какой-то неадекватной радостью в голосе.

— Э… — замялся я, удивившись её интонации. — Я соболезную, Нода-сан. Вовремя взялись за лечение? Заканчиваю иссечение язвы.

Я извлёк иссечённый участок желудка и поместил его в специальную ёмкость. Его необходимо отправить на патологоанатомическое исследование, поскольку язвы часто малигнизируются — преобразуются в злокачественные новообразования.

— Да в этом вся соль истории, Кацураги-сан! — воскликнула Нода Тирико, попутно проверяя состояние Ясуда Кенши на мониторе. — Дед начал чувствовать слабость, его долго мучила изжога. Мы затащили его на ФГДС, где и обнаружилась опухоль. Как вы думаете, что в итоге дальше решил сделать мой дед?

— Приступаю к ушиванию язвы, — сообщил я. — Раз вы задаёте вопрос таким образом, значит, он принял какое-то нерациональное решение. Дайте отгадаю, не поверил, что у него рак?

Я начал накладывать глубокие швы между ранее наложенными швами-держалками. Руки действовали на автомате, поэтому разговор с коллегой я мог не прерывать ни на минуту.

— А вот и нет! — усмехнулась Нода Тирико. — Он поверил, но сказал, что лечиться не будет.

— Ох, — вздохнул я. — Распространённая картина. Отчаялся?

— Не сказать, что отчаялся… — задумалась она. — Просто принял это, как данность. И знаете, что он нам сказал? «Тирико-тян, Такео-кун, везите мне три ящика виски!». Вот, что он сказал.

Я всё никак не мог понять, эта история — драма или комедия. Но голос, которым Тирико изображала своего деда, заставил меня рассмеяться.

— Заканчиваю ушивание, перехожу к перитонизации сальникиом, — сообщил я.

После ушивания язвы необходимо было взять один из листков брюшины — сальник — и прикрыть им линию швов.

— Три ящика виски? — удивился я. — Необычное решение для японца.

— Мой дед всегда любил виски, поэтому, когда понял, что жить ему осталось недолго, решил, что можно оторваться по полной, — сказала Нода Тирико. — Не захотел проходить химиотерапию, поскольку решил, что это принесёт ему ещё больше мучений.

— И что же было дальше? — аккуратно спросил я, опасаясь, что эта история может в любой момент закончиться не самым счастливым образом.

Я привык бережно относиться к эмоциям пациентов и их родственников, поэтому автоматически задавал уточняющие вопросы крайне аккуратно.

— Дед выпил три ящика виски меньше, чем за месяц, — сказала Тирико. — У него появилась картина желудочно-кишечного кровотечения, и его экстренно доставили в хирургию.

Слушая Ноду Тирико, я приступил к очистке брюшной полости Ясуда Кенши от скопившейся там крови и соляной кислоты.

— А теперь главный вопрос викторины! — воскликнула она. — Как считаете, Кацураги-сан, что обнаружили на ФГДС?

— Вы ведь уже сказали, что у него началось желудочно-кишечное кровотечение, — подметил я. — Произошло изъязвление опухоли?

— А вот и нет! — воскликнула Тирико. — Опухоль на ФГДС не нашли.

— Приступаю к ушиванию раны… Что-что, простите? — удивился я.

— Алкоголь растворил опухоль. Язву зашили, как это сделали сейчас вы, а рак желудка пропал. Представляете?

— Да это же сказки какие-то, Нода-сан, — рассмеялся я. — Вы всерьёз хотите сказать, что ваш дед устроил себе виски-терапию, тем самым вылечив рак?

— Честно вам говорю! Так всё и было! — воскликнула она.

— Не сочтите бестактным мой вопрос, но… Что в итоге стало с дедом?

— Умер своей смертью через три месяца после случившегося, — вздохнула она. — Вскрытие показало, что причиной смерти был инсульт. Но признаки онкологии у него так и не нашли.

— Странная история, Нода-сан, но так или иначе я вам соболезную, — сказал я.

— Всё в порядке, Кацураги-сан, мой дед был очень позитивным человеком. И умер он в девяносто пять лет, — сказала она.

— Вы хотите сказать, что ваш дед в девяносто пять лет смог за месяц выпить три ящика виски? — уточнил я. — Я даже не знаю, чему в этой истории больше удивляться.

Я наложил последний шов и прошёлся целительской магией по всей брюшной полости Ясуда Кенши.

— Готово, — заключил я. — Напомните, Нода-сан, а зачем вы рассказали мне эту историю? В чём мораль?

— Ни в чём, — пожала плечами она. — Я просто хотела, чтобы вам не было скучно.

— Что ж, вам точно это удалось, — усмехнулся я. — Сможете передать медсёстрам, чтобы приступили к послеоперационному этапу. Я распишу схему дальнейшего лечения и пойду назад — в поликлинику.

— Легко, Кацураги-сан, — улыбнулась она, взмахнув покрытой татуировками рукой.

За здоровье заведующего хирургией я теперь был полностью спокоен. Язва удалена, признаков её озлокачествления я не увидел, а моя магия восстановила все повреждения в его организме. Но, по-хорошему, ему следует взять длительный больничный или отпуск. За месяц два острых заболевания — это уже никуда не годится.

Я скинул смс-сообщение Рэйсэю Масаши, сообщив о том, что операция успешно завершена. Отвлекать хирурга от работы мне не хотелось, поэтому я переоделся и направился назад — в поликлинику. В животе нестерпимо урчало, жутко хотелось перекусить хотя бы каким-нибудь жалким бутербродом.

Но вряд ли корпоратив до сих пор идёт. Пока я оперировал Ясуда Кенши, все, наверное, уже давно разошлись по домам.

С этими мыслями я вошёл в конференц-зал и резко застыл, осознав, что мои предположения не совпали с реальностью.

Сильно не совпали.

В зале царил настоящий хаос. Несколько врачей бегали по столу, остальные громко кричали, чем-то подбадривая их. В другом конце зала проходил какой-то пошлый конкурс с бутылочкой.

— Ка-цу-ра-ги-сан! — подбежала ко мне Акихибэ Акико. — Пойдёмте играть! Мы с Огавой-сан вас уже заждались!

Я заметил, как Огава Хана, еле держась на ногах, машет мне рукой с противоположной стороны зала.

Ну Огава! Взяла и напилась, несмотря на все мои запреты. Тьфу!

Я последовал за Акихибэ Акико к своей медсестре.

— Прр-р-рстите, Кацу-цураги-сан, — кивнул мне Огава Хана. — Эитиро-сан сказал, что сакэ взяли сли-и-ишком много, и его надо срочно утилизировать.

Я поражался, как легко Огаве произносить слово «утилизировать» и как трудно правильно назвать моё имя.

— Всё утилизировали, Огава-сан? — спросил я.

— Всё! — торжественно заявили хором Хана и Акико.

— На этот раз без метанола? — усмехнулся я.

— Без метанола, без пропанола, и даже без бутанола, — начала загибать пальцы Акихибэ. — Только этанол!

Торжество коллег подняло мне настроения, но напиваться вместе с ними до беспамятства мне не хотелось. Я решил немного перекусить, а после этого направиться домой. За столом сидел окосевший от выпитого сакэ реабилитолог Камада Рокуро.

Я присел рядом с ним и начал уминать суши. Кстати, меня очень радовал интересный факт о моём «анализе», которые я никогда не замечал, пока жил в России. Раньше я думал, что эта способность может осматривать только людей, но, как выяснилось, и сырую ещё не обработанную термически пищу, моя магия осматривает без каких-либо проблем. Эту возможность я открыл только после того, как вернул способность к «гистологическому анализу». Всё-таки кусочки лосося являются тканями, а не органами, поэтому изучить их можно только с помощью продвинутого «анализа».

Мне было известно, что японцы за тысячи лет хорошо научились готовить к употреблению сырую пищу, но я всё равно решил изучить рыбу на наличие яиц и личинок гельминтов.

Убедившись, что вся еда на столе не представляет опасности, я начал поглощать суши и роллы, запивая их грейпфрутовым соком.