Спасите меня, Кацураги-сан! Том 3 (СИ) - Страница 5

— Нет, он извинялся, — заявил я.

— Что? Почему? — удивился Кагари.

— Я начал записывать его к себе на повторный приём, но он замахал руками и начал повторять: «Простите! Простите меня, Кацураги-сан! Мне очень приятно, что вы меня приняли. Но на повторную явку я пойду к своему врачу — к Кондо-сану».

У Кондо Кагари затряслись губы.

— Вы это придумали, — не поверил он.

— Нет. Я не люблю лгать, и ты это знаешь, Кагари-кун, — ответил я. — Не знаю, какого ты о себе мнения и сколько пациентов уже привыкли к тебе, как к врачу, Кондо-сан. Но как минимум один пожилой мужчина будет ждать тебя у твоего кабинета, когда ты вернёшься в понедельник на работу.

Кондо Кагари вновь спрятал взгляд. До чего же всё-таки эмоциональный парень. Таким, как он, приходится особенно трудно работать в медицине. Эта работа истощает эмоционально. Но если такой чувствительный человек сможет взять себя в кулак — из него получится великолепный врач. Хоть таким, как он и труднее, но именно из чувствительных людей выходят лучшие медики. В этом я убеждался не один раз. Сам таким был когда-то очень-очень давно.

— Я вспомнил, — усмехнулся Кагари. — Вы не солгали, Кацураги-сан. Я знаю, о каком пациенте идёт речь. Помните, в первый рабочий день я принял пожилого мужчину прямо в коридоре? Вы тогда ещё ругались на меня, утверждая, что его случай не будет оплачен, и что я отнял пациента у другого врача.

— Помню, Кондо-сан, — улыбнулся я. — Так это был он?

— Да, он… После этого он снова пришёл ко мне и сказал, что будет посещать только меня, — рассмеялся Кагари.

Кажется, парню стало легче.

— Видишь? В чём-то ты уже переплюнул меня, Кагари-кун. Переманил одного пациента у своего наставника, — сказал я. — Ну что, Кондо-сан? На работу в понедельник выходим? Или уйдём в загул на неделю вместе с Асакурой Джуном?

— Выходим, Кацураги-сан, — уверенно кивнул Кондо Кагари. — Простите, что заставил обо мне беспокоиться.

— Ерунда. Дайте насладиться последним дням наставничества. Думаю, новый стажёр появится у меня очень нескоро, — сказал я.

Асакура Джун вышел из толпы и рухнул на сидение перед нами. Невролог выглядел очень удивлённым. Даже ошарашенным.

— Э… Асакура-сан, с вами всё в порядке? — поинтересовался я.

— Я был у повара… — заявил Асакура.

— Асакура-сан, вы серьёзно⁈ — удивился я. — Я думал, что вы пошутили, будто пойдёте его благодарить лично. Кто вас вообще на кухню пустил?

— От повара пахнет, как от Рэйсэй-сана, — глупо моргая, произнёс Асакура.

— Э-э-э… Простите, что? — не понял я.

— Как от хирурга. Там не кухня, а настоящая операционная, — тараторил Асакура Джун.

— О, всё ясно. Кондо-сан, нам пора тащить Асакуру-сана домой, — подытожил я. — Кажется, наш невролог никогда не видел, как разделывают мясо.

Мы с Кагари оплатили счёт и повели Асакуру Джуна к такси. Тот уже начал трезветь и становился всё зеленее и зеленее. Я прочитал долгую нравоучительную лекцию неврологу, подробно расписав, что будет с его печенью и почками. Асакура убеждал меня, что больше он злоупотреблять не будет. Так я ему и поверил! Это я ещё не напомнил ему о варикозном расширении вен пищевода. С последующим его разрывом.

Вечер пятницы подошёл к концу. Сначала мы с Кондо убедились, что Асакура Джун смог добраться до дома, и лишь после этого сами отправились по домам.

Как только я вошёл в свою съёмную квартиру, в моей голове сразу всплыли воспоминания о Канамори Ринтаро. И что же мне теперь делать с этим засранцем? Нанимать своего юриста? Уж больно накладно этим заниматься. Закон и так на моей стороне. Подождём следующего шага директора отдела доклинических испытаний. Видимо, Ринтаро решил, что он может обращаться со мной, как со своими подопытными крысами.

Зря, очень зря. Если уж даже семью Кондо мне удалось переманить на свою сторону, то и на него управу найду.

Почти все выходные я провёл, медитируя в храме Дзодзёдзи. Кикуока Горо был рад моим визитам. Два дня подряд после длительных медитаций мы пили со старым монахом местный чай и ужинали вегетарианскими блюдами, приготовленными в самом храме.

Уёхара Ёсико обзавидуется, если узнает!

— Кикуока-сан, — обратился к монаху. — А ваш учитель рассказывал вам, что эта сила, которой вы меня обучили, работает в зависимости от эмоционального состояния человека? Когда я спокоен — «харизма» позволяет мне нравиться людям. Когда я злюсь — она заставляет людей меня бояться.

— Ого, какое необычное наблюдение! — удивился Кикуока Горо. — Нет, сэнсэй ничего об этом не говорил. Да и сам я таких деталей не замечал. Должно быть, вам удалось развить эту способность, Кацураги-сан. Теперь это ваше личное изобретение.

— Я уже почти опустошил весь источник под Дайдэном, — произнёс я. — Обязательно посещу вас ещё не один раз, Кикуока-сан, но в ближайшее время мне придётся подыскать новое место силы. Я чувствую, что через некоторое время перейду на новый уровень. Однако прежде, чем я начну посещать другой храм, мне хотелось бы узнать у вас, не можете ли вы поделиться ещё какими-нибудь тайнами жизненной энергии?

— Стремление к новым знаниям и умениям — это похвально, Кацураги-сан, — улыбнулся монах. — Но их избыток сильно истощает мозг и душу. Я бы посоветовал вам не спешить с этим. Вы, как сосуд, заполненный жизненной энергией. Но сосуд может разбиться.

В чём-то он прав. Я привык, что моё прошлое тело обучали впитывать магию с рождения. Тело Кацураги Тендо к этому не приспособлено.

— Вы хотите сказать, что мне нужно укрепить себя? Но как? — решил выяснить я.

— Недостаточно только впитывать в себя силу, — начал объяснять Кикуока Горо. — Нужно укреплять своё тело и свой дух. Я вижу, что вы не забываете о спорте и физических нагрузках. Это хорошо, но это даже — не полдела.

— Можете что-то посоветовать? — спросил я.

— Со следующей недели будет Обон, — сказал Кикуока. — Вы ведь знакомы с этим праздником, Кацураги-сан?

Кикуока Горо был, пожалуй, единственным человеком, который знал большую часть моих тайн. Если я скажу ему правду, вряд ли он сильно удивится.

— Нет, Кикуока-сан. Так вышло, что не знаком. Расскажите, — попросил я.

— Обон — это буддийский праздник. Время поминовения усопших. Он длится три дня. Большинство организаций не будут работать в это время. Не стану ручаться, что и у вас будут выходные, но если вы сможете отпроситься на три дня — приходите ко мне. Мы посвятим эти три дня укрепления вашего сосуда для жизненной энергии. Вы многое поймёте.

Я не понимал, какую связь может иметь японский праздник усопших с укреплением моего тела. Но не верить Кикуоке Горо повода у меня не было.

После медитаций в храме я и сам спал, как усопший. Однако бодрости, с которой я вышел на новую рабочую неделю, можно было только позавидовать.

В фойе клиники заметил Кондо Кагари, который кланялся Эитиро Кагами. Должно быть, мой стажёр извинялся за происшествие на корпоративе. По крайней мере, я был до ужаса рад, что мне удалось его переубедить. Без Кагари работа в клинике Ямамото-Фрам была бы уже не той. Уж больно я привык к своему ученику.

Сразу после приёма я пришёл к Эитиро Кагами.

— Эитиро-сан, вот — держите, — я протянул заведующему заявление.

— Только не говорите, Кацураги-сан, что и вы собрались увольняться! — усмехнулся Эитиро Кагами, приняв мой документ.

— Нет, Эитиро-сан, этого вы точно от меня не дождётесь, — ответил я. — Это заявление об окончании стажировки Кондо Кагари.

— Хм… — хмыкнул Эитиро. — Вот как? Вы полагаете, что он готов?

— Я дал ему возможность поработать в одиночку — без моего присмотра. После проверил все его осмотры и назначения. Придраться мне не к чему, Эитиро-сан. Я дал Кондо-сан всё, что мог.

— В таком случае не вижу повода отказывать, — пожал плечами Эитиро Кагами и расписался в подготовленном мной заявлении. — Кстати, Кацураги-сан, вы ведь с сегодняшнего дня — официально заведующий отделением профилактики! Ну как, уже составили план работы на оставшийся месяц?