Спасибо папе за коммунальную квартиру (СИ) - Страница 5

– Может я помимо воды еще чего-нибудь куплю. Вот на тебя полюбуюсь и придет мне озарение, что нужно купить...

– Пять пачек пельменей. Холодильник сломался. Девать их некуда. – в наглую сказала я.

– Вообще-то я тебе шоколадку купить хотел. Но можно и пять пачек пельменей. Не могу отказать даме в столь ничтожной просьбе. Они хоть съедобные?

– Съедобные, только немного подтаяли. – откладывая тряпку в сторону сказала я. Я услышала, как Наташка рассмеялась на складе. Ну и пусть смеется. Зато мне удалось спихнуть пельмени. А то на нас повесят.

– Мужикам скормлю. Они как раз таким дерьмом питаются. – поморщился он. Хоть свиней пусть кормит. Мне все равно. Главное, что одной головной болью меньше. – Воды еще без газа. Только не из холодильника. И шоколадку. Я так и не услышал, когда у тебя выходной?

– Завтра. – выдала меня Наташа.

– Нет, завтра я работаю.

– Так ты же выходной хотела взять. – продолжала гнуть Наташа. Вот зараза. Сдам ее Диме, что она сегодня глазки строила. И месть моя будет сладка. Пусть и мелочна.

– Я передумала.

– Тогда завтра за тобой заеду. Поедем гулять. – прекратил наш спор Олег.

– Я буду работать. – Упрямо смотрю ему в глаза. Холодный лед синих глаз встречается с моими.

– Посмотрим. Держи шоколадку. Может по добрее станешь.

– Прям от шоколадки так вся и растаю. – хмыкнула я.

– Я еще найду от чего ты там таишь. А пока чаек пей, шоколадкой заедай, да обо мне вспоминай.

– В кошмарных снах.

– Лучше эротических. – и пошел. Мне же осталось лишь призвать всю силу воли, чтоб не выругаться.

– Наташа, я тебя сейчас буду медленно и жестоко убивать. Это что сейчас было?

– Шутка. Не надо так серьезно ко всему относиться. – пожала она плечами. И еще думает обижаться или нет на меня. Лицо сделала соответствующее.

– Ты меня своими руками в лапы к маньяку толкаешь. Завтра он меня прирежет, и кто с тобой работать будет? Ты об этом подумала?

– Это что был твой таинственный маньяк? – спросила Наташа. Ее глаза округлились. Рот открылся. Если сейчас еще и язык высунет, точно будет походить на собаку, почуявшую след.

– Почему таинственный? Явный. Видишь, меня нашел.

– Точно, маньяк. Может попросить, чтоб Славик тебя провожал? – предложила Наташа. Славик был родственником Димы. Он заходил к нам пару раз. Чего-то покупал. Неприятный тип с влажными глазами и печатью грязи на лице. Порой смотришь на людей, есть лиц чистые, есть одухотворенные, есть недовольные. Одна категория лиц меня всегда пугала, когда на лице словно отражаются все грехи, какие только возможно придумать. Такое ощущение, что человек уже все перепробовал в этой жизни и потерял страх.

– Я твоего Славика больше Олега боюсь. Так что не надо.

– Привередливая ты какая.

– Уж какая есть.

Приехал Моисей Валерьянович. Милый такой дяденька в толстых очках с круглой залысиной. Он долго сокрушался по поводу поломке холодильника. Жаловался на жару. Пытался починить холодильник: несколько раз воткнул и вынул шнур в розетку. Но чуда не случилось. Холодильник отказывался работать. Потом мы выслушали, что это во всем жара виновата. Уже третий холодильник ломается на этой неделе. У Моисея Валерьяновича было пять магазинов в нашем районе. Наконец, он успокоился. Принял героическое решение, что холодильник надо отправить в ремонт и уехал. Мы вздохнули свободнее. Тяжело работать, когда начальство под носом крутится. Сразу скованность появляется.

Наступил вечер. Он не принес долгожданной прохлады. Не было даже намека на свежесть. Может за городом и было прохладно, но в Москве раскаленный асфальт начал остывать, нагревая воздух. Ни ветерка. Пробка в сторону выезда из города. Вонь от выхлопных газов разлилась по воздуху, смешиваясь с запахом гари. Если бы подул ветер, то он избавил бы нас от этой вони. Но его не было. Одиннадцать вечера. Мы с Наташей отпустили последних припозднившихся покупателей и закрыли магазин.

Я не стала ничего говорить Диме. Слишком мелочная месть. Сил нет. И домой идти желания нет. Мимо проходит молодежь. Ребята уговаривают девчонок на пляж поехать. Купаться ночью. Заманчива идея. Вода должна быть еще теплая. Как парное молоко. Никогда парное молоко не пила, но выражение мне нравится. Девчонки смеются, но в итоге соглашаются. Когда-то и мне было семнадцать лет. И также с ребятами до утра гуляла, не обращая внимания на упреки матери, что я довожу ее до седых волос. Молодые годы, когда не думаешь ни о чем серьезном, потому что голова забита выбором юбки на свидание. А еще чисто гамлетовским вопросом: если у матери помаду утащу, она заметит или нет? Заметит.

Телефон затрезвонил в кармане. Я не хотела разговаривать с Олегом. Но он ведь настырный. Будет звонить пока не отвечу. На третьем звонке я сдалась.

– Закончила работать?

– Закончила. – Вытягиваю ноги. Хорошо когда можно снять надоевшие балетки. Ноги тоже должны дышать свежим воздухом.

– Чего делаешь?

– Сижу на лавочки, пиво пью и молодость вспоминаю.

– Дура. – Как можно было так произнести слово, что оно меня ударило, как пощечина? – Выливаешь свое пойло и поднимаешься домой. Чтоб больше я не видел и не слышал про эту гадость.

– Какого права ты имеешь мне указывать, что делать! – от алкоголя, что лег на усталость заплетается язык. Я всегда быстро пьянела. Даже от пива.

– Я тебе завтра покажу свои права.

– Я работаю! Так что можешь приезжать сколько хочешь. Из-за тебя выходной пришлось отложить. – глотая слезы, ответила я. – Нашелся мне тут указчик. Да и что ты мне сделаешь?

– Накажу. – он говорит спокойно. А у меня по спине прошелся холодок. Сразу вспомнились его глаза. – Не надо меня злить. Я ведь могу и сейчас в гости приехать. Этого добиваешься?

– Нет. – тихо отвечаю я. Самой неприятно, что испугалась его.

– Вот и хорошо. Теперь иди домой спать. Алкоголь от усталости не лечит. Я другое средство знаю. Завтра покажу.

– Не нужно мне ничего. – бормочу я, поднимаясь к себе. – Спать хочу.

– Дошла до дома? Все. Слышу, что дверью хлопнула. Спокойной ночи.

– И тебе кошмаров. – сказала я выключенной трубки. Стоило расстелить матрас, как я сразу упала на него и уснула.

Глава 4.

Вроде и проснулась в девять, а все равно встать не могла. Я лежала и смотрела в потолок. Сил не было. Я просто выдохлась. Нужно было опять ехать к черту на кулички в магазин одежды. Мне предстояло с вещами работать. С двенадцати до десяти вечера. Десять часов – это копейки. Это не тринадцать. Мама сегодня была дома. Какой же тогда день недели? Воскресенье. Совсем в днях потерялась. Мама у меня была хирург. Практикующий хирург в больнице. Как и все медики на работе она проводила больше времени, чем дома. Пятидневная рабочая неделя, плюс ночные дежурства. Может поэтому отец и развелся с ней. Он работал преподавателем в институте. Кандидат экономических наук. Тоже работа без четкого графика. Особенно когда нужно было вечерние группы вести или со студентками романы крутить. К одной из студенток он и ушел, когда она забеременела. Как говорится седина в бровь, а бес в ребро. Жить им было негде. Она приезжая провинциалка. Покорительница Москвы. У отца только эта квартира. Была еще квартира в строящемся доме на уровне котлована, но ее мама уговорила оформить на Полину.  Правда дом еще сдадут не скоро. Года через два, как минимум. Мама тогда думала, что Полина после института начнет жить там. Как раз будет время, чтоб сделать ремонт и купить мебель. Но отец решил начать делить эту квартиру. Разводились они тяжело. Со скандалами. Судами. В итоге квартиру разделили на пополам, как совместно нажитое имущество. Когда они приватизировали квартиру, то я отказалась от своей доли. Тогда мне это было не нужно. У меня другие были перспективы. Полина была прописана у бабушки. Потом на нее еще оформили квартиру, когда поняли, что от бабушкиной квартиры ей ничего не перепадет. Там другой родни было много. Дядя Гриша со своей многодетной семьей дал понять, что метры просто так не отдаст.