Спаси меня от одиночества (СИ) - Страница 15

А я? Я просто пыталась жить дальше. В этом мы тоже не сошлись.

Когда стало очевидно, что мы больше не семья, мы разъехались. И не просто по разным квартирам, по разным городам. Но так и не оформили развод.

Почему? Почему я не сделала этого раньше? Почему так и не переименовала Артема в своем телефоне? Почему он остался «любимым» на долгие годы моего одиночества?

Не знаю. Так было удобно? Не было необходимости?

Сейчас я сама не могу найти ответа на этот вопрос. Тогда было много других проблем. Потом так было вроде удобно. Фирма общая. Имущество тоже.

Негласно мы не лезли в личную жизнь друг друга, прилюдно еще периодически пытались играть в семью.

Какая я дура! Надо было потерять любовь, чтобы это понять.

В прихожей щелкает дверь.

— Марина!

Всхлипываю. Быстро стираю ладошками слезы.

— Марина, твою мать! — Артем нервничает.

— Поосторожнее, я не позволю кричать на мою женщину. Даже тебе, — слышу низкий рокот и не могу поверить своим ушам.

Сердце заходится в радостном трепете, дыхание перехватывает.

Как такое возможно?

Не чувствуя пола под ногами, бегу в прихожую.

Огромный коридор словно сжимается и уменьшается в размерах.

Два здоровых мужика занимают собой все пространство и меряют друг друга злыми взглядами.

У Артема под глазом красуется багровый синяк. Волосы взъерошены. Пиджак порван в двух местах.

Перевожу удивленный взгляд на Гогена. Левая скула разбита, кровь запеклась по краям раны. На белоснежном воротнике капли крови. Костяшки пальцев сбиты.

— Что случилось? — шепчу я, не веря своим глазам.

Едва мужчины замечают меня, как их воинственный настрой тут же улетучивается.

— Мы поговорили, — ухмыляется Артем.

— Ага, по душам, — Гоген едва касается скулы и переводит взгляд на меня.

В его глазах вспыхивает тревога, нежность и чувство вины.

Артем хмурится, рассматривая мои опухшие от слез глаза и нос.

— Марина? — оба мужчины произносят хором.

— Все хорошо?

— Как ты?

— Нормально, — шмыгаю носом и отрываю от сердца фотографию.

Ставлю ее осторожно на комод в прихожей.

Мы все замираем и с минуту молча смотрим на нее.

Еще раз провожу пальцами по милому личику и поворачиваюсь к мужчинам.

— А сейчас вы быстро расскажите мне, что произошло, — упираю руки в бока.

— Ничего! — хором выдают мужчины.

— На хер все, — машу в их сторону ладонью и разворачиваюсь к кухне. Если я сейчас чего-нибудь не выпью, просто сойду с ума.

— Марин! — опять же хором выдыхают они испуганно и, судя по шагам, иду за мной.

На кухне, привстав на цыпочки, пытаюсь достать до верхней полки в шкафу.

— Я помогу, — гремит рядом со мной голос, уже ставший родным.

Жар тела Гогена согревает меня. Его ладони, едва касаясь моих рук, скользят вверх и достают с верхней полки «Ягермейстер». Покачиваюсь и делаю полшага назад. Упираюсь в его крепкую грудь и вздрагиваю. Жар и трепет огненной волной прокатываются по телу, разгоняя тревогу, забирая усталость и боль.

— Я достану рюмки, — гремит с другой стороны кухни голос моего мужа.

Откидываю голову и оказываюсь прижатой к сильному телу. Две огромные ладони ложатся на мою талию, сжимают. Его пальцы быстро поднимают кофту и касаются обнаженной кожи.

Его губы в легком поцелуе порхают по моему виску..

Рюмки с грохотом опускаются на столешницу позади нас. Вздрагиваю и трясу головой, стараясь рассеять чары.

— Я понял, — рокочет Гоген.

Артем хмыкает.

Едва темная пахучая жидкость разливается по рюмкам, как в прихожей раздается настойчивая трель дверного звонка.

— Твою мать, — с грохотом ставлю полную рюмку на стол.

— Не ругайся, — хмурится Гоген.

— Неа, — перехватывает его за руку Артем. — Она сама разберется. Привыкай.

А я уже почти достигаю прихожей.

Распахиваю дверь и замираю с открытым ртом.

Меня практически сносит презрительным яростным взглядом.

В прихожую врывается Александр Витальевич. Его ноздри раздуваются, волосы взъерошены. Взгляд мечет молнии.

— Доигралась? — ревет он.

От милого и наигранно очарованного мной инвестора не осталось и следа.

— Я тебя предупреждал? — он резко разворачивается. И мне на миг становится страшно. Его лицо перекошено гневом.

— Что случилось?..

— Случилось? — кричит он. — Случилось? Ты, маленькая шлюшка, довела моего лучшего друга до сумасшествия!!! Он готов бросить все и еще больше бросить к твоим ногам!!!

— Александр Витальевич… — я пытаюсь вставить слово.

Но все бесполезно. Он хватает меня за руку.

— Знаешь, что ты наделала? Он исчез!!! Я не могу до него дозвониться!

Он резко бросает мою руку и хватается за голову.

— Я думал, что приезд твоего мужа все изменит…

— Так это ты позвонил ему? — рядом гремит злой рокот.

Быстро оборачиваюсь.

Гоген возвышается рядом со мной. Взгляд темных глаз подернут пеленой ярости и разочарования.

Передергиваю плечами и понимаю, что никогда в своей жизни я бы не хотела стать причиной ТАКОГО взгляда. В глазах Гогена читается приговор, приговор другу, их дружбе и их общему делу. Я отчетливо понимаю, что мой мужчина никому не даст вмешиваться в нашу жизнь. Тем более пытаться нас разлучить.

— Парень, ты попал, — рядом с Жорой стоит Артем, сложив руки на груди.

— Гог, я… Послушай… Она готова на все, что угодно ради контракта. Ты для нее только игрушка, цель или средство….

Меня передергивает от его слов. Делаю глубокий вдох.

Еще утром я бы уже рыдала. Но не сейчас. Не дождешься.

Мой мужчина, единственный из возможных, срывается с места и хватает друга за грудки.

Я слышу, как клацают зубы у Александра Витальевича, но меня это не трогает.

Разворачиваюсь и бреду на кухню. Поднимаю оставленную рюмку и выпиваю терпкий пахучий напиток до дна.

— Как ты думаешь, мне надо их разнять? — рядом появляется Артем.

— Я думаю, они справятся сами, — подхватываю вторую рюмку и опрокидываю в рот.

— Дорогой, — протягиваю я, не глядя в сторону Артема.

— Да?

— Я хочу развод…

— Ты все решила?

— Ага

— Ты уверена?

— Ага.

— Прости, дорогая, но придется подождать.

— Что? — я вскидываю бровь. И Артем прекрасно знает, что это значит.

— Дорогая, стоп. Стоп! Не смотри на меня так, словно собираешься разорвать на части.

— А я и собираюсь, — говорю, а сама прислушиваюсь к потасовке в прихожей.

— У нас с тобой все несколько сложнее, чем хотелось бы…

— Артем, не парь мне мозги. У нас с тобой все проще некуда!

— Марин, — он выдыхает, и я замечаю темные круги у него под глазами. — Сейчас я не могу дать тебе развод.

— Почему? — я сажусь на высокий барный стул.

— Потому что я подал документы на лицензирование нашей фирмы. И пока оно не пройдет, мы не сможем развестись.

Выдыхаю. Это все временные сложности. Опрокидываю в себя третью рюмку и закручиваю металлическую пробку на бутылке зеленого стекла.

Артем опускается на соседний стул. Его тело дрожит. Крупные капли пота стекают по лицу.

— Ты здоров? — протягиваю руку и трогаю пылающий лоб.

— Вполне.

— Так не пойдет, — категорически заявляю я. — Тебе надо к врачу. У меня где-то была визитка…

— Марин, я не пойду к врачам…

— Еще как пойдешь, — резко бросаю я и выхожу из кухни.

Мне только этого не хватало. В прихожей разбираются старые друзья, на кухне собирается помирать от температуры почти бывший муж.

Выгребаю все визитки, быстро отбрасываю в сторону ненужные.

Вот она. Клиника «Эскулап», карандашом в углу написано: «Воронцова Светлана Александровна».

— Дорогой! — кричу я.

На мой зов в комнату наперегонки влетают Гоген и Артем.

— Ой, — закрываю ладошкой рот и начинаю истерически хохотать. — Мне теперь придется придумывать кодовые имена для вас….