Спасение животных / Animal Rescue - Страница 2
– Тому, кто его избил? Он получит второй шанс?
Она одарила его слегка хмурым взглядом и кивком головы:
– Если он его не заберет, – она подняла ухо щенка, всматриваясь внутрь, – тогда, скорее всего, этого мальца будут пристраивать в добрые руки. Но это трудно. Трудно найти для них дом. Питбули. В большинстве случаев... – Она посмотрела на Боба. – В большинстве случаев их усыпляют.
Боб почувствовал, как от нее накатилась волна печали, которая сразу же пристыдила его. Он не знал чем, но причинил боль. Он причинил боль всему миру. Он подвел эту девушку.
– Я... – начал было он, – Просто…
Она взглянула на него:
– Что?
Боб посмотрел на щенка: глаза его были сильно уставшими от долгого дня, проведенного в бочке и от боли, причиненной кем-то. Однако он уже перестал дрожать.
– Ты можешь его забрать, – отозвался Боб. – Ведь ты сама сказала, что раньше работала…
Она покачала головой:
– Я живу с отцом. Каждой воскресной ночью он приезжает из «Фоксвудза»2. Что произойдет, когда он обнаружит собаку у себя дома? Животное, на которое у него аллергия? – Она вздернула большой палец. – Щенок отправится обратно в бочку.
– Дашь мне время до утра воскресенья? – Боб не был уверен, как эти слова вылетели из его рта, поскольку не мог припомнить, что их формулировал, или даже что раздумывал о них.
Девушка внимательно смотрела на него:
– Ты это не просто так говоришь? Я блин не шучу, если не заберешь его к полдню воскресенья – он будет выставлен за дверь.
– Ну, тогда до воскресенья, – сказал Боб с уверенностью, которую он действительно чувствовал. – В воскресенье, однозначно.
– Да? – она улыбнулась, и это была шикарная улыбка; и Боб увидел, что за рубцами от оспы скрывалось такое же шикарное лицо, как и улыбка. Лицо, только и желающее быть замеченным. Она тронула щенячий носик указательным пальцем.
– Да, – Боб почувствовал себя помешанным. Он почувствовал себя легким, как гостия3. – Да.
Боб работал барменом в «Кузена Марве» с 12 до 10, со среды по воскресенье, где и рассказал всё Марву. Большинство людей называли его кузеном Марвом по привычке, которая возникла еще в начальной школе, хоть никто и не помнил как именно; на самом деле Марв приходился кузеном только Бобу. По линии матери.
Кузен Марв руководил шайкой в конце 80-х – начале 90-х. Шайка главным образом состояла из парней, которые раздавали деньги под проценты, а затем “возвращали” их. Однако Марв никогда не воротил носом от каких-либо выгодных предложений, потому что верил до глубины души, что те, кто не успел инвестировать одолженные деньги, всегда терпели крах первыми. «Прямо как динозавры, – говорил он Бобу, – когда появились пещерные люди и изобрели стрелы. Представь себе выпускающих огненные стрелы пещерных людей и тираннозавров, обосравшихся в масляных лужах. Трагедия, которую можно было так легко предотвратить».
Шайка Марва не была ни самой крутой, ни самой умной, ни самой успешной из тогда действующих на районе шаек – отнюдь нет, но некоторое время они справлялись. Другие шайки постоянно наступали им на пятки, даже не смотря на то, что они никогда, за исключением одного вопиющего случая, не прибегали к насилию. Довольно скоро им пришлось принять решение: уступить место более хитрожопым шайкам, или дать им бой. Они пошли первым путем.
Марв получал прибыль, используя свой бар как общак4. В новом мироустройстве, среди отдельных группировок чеченских, итальянских и ирландских крутых парней, никто не желал попасть федералам на карандаш, будучи пойманным с большим товаром или кучей денег. Поэтому они их держали “в движении”, подальше от своих офисов и домов. Общак Марва, как и другие похожие заведения-общаки, пополнялся каждые две-три недели. Сидишь на общаке одну, максимум две ночи, пока не приедет какой-то водитель пивного грузовика с паролем, действительным на один уикенд, и ждешь, пока он не вывезет всё на тележке к грузовику с охлаждением, делая вид, что везет пустые пивные бочки. Остальную часть прибыли Марва приносило барыжничество, в чем он был одним из лучших в городе; но барыга в преступном мире (или владелец бара-общака, если уж на то пошло) это как сотрудник почтового отделения в обычном мире – если ты этим всё еще занимаешься после тридцати, то будешь заниматься этим всегда. Бобу нравилось работать барменом, в этой работе он находил утешение, но он ненавидел тот один случай, когда в бар явились с заряженной пушкой. Марв, однако, всё ждал приезда золотого поезда на золотых рельсах, который увез бы его от всего этого. Большую часть времени он притворялся счастливым. Но Боб знал: то, что преследовало Марва, было тем же, что преследовало и Боба – это гадкие вещи, сделанные для достижения целей. Вещи, которые над тобой насмехаются, когда твои амбиции терпят полный крах; успешный человек может скрыть свое прошлое; безуспешный же – застревает в своем.
В то утро Марв выглядел немного унылым; закуривая одну сигарету «Camel» за другой, не давая им догореть, он слушал Боба, который пытался его подбодрить рассказом о своем приключении с собакой. Рассказ не вызывал у Марва особого интереса, и Боб неожиданно для самого себя сказал «Ты должен был там быть», после чего, наконец, заткнулся.
– Ходят слухи, что нам достанется взнос Супер Боула5, – сказал Марв.
– В натуре?
Если это правда (неимоверное если), то это было мощно. Они работали на комиссионных – пол процента от каждого взноса в общак. А тут взнос Супер Боула? Да это было бы как пол процента от компании «Exxon»6.
Перед глазами Боба мелькнул Надин шрам со своей краснотой и плотной волокнистой текстурой.
– Думаешь, они пришлют для этого дополнительную охрану?
Марв закатил глаза:
– А что, люди уже выстраиваются в очередь, чтобы обокрасть упоротых кокаином чечнянцев?
– Чеченцев, – поправил его Боб.
– Но страна же Чечня.
Боб пожал плечами:
– Думаю, по той же причине мы не называем людей из Ирландии – ирландиянцами.
Марв нахмурился:
– Проехали. После всей нашей усердной работы, знаешь, что это значит? Что она окупилась. Точно как это было с Тойотой, когда она обзавелась друзьями и оказывала влияние на людей.
Боб промолчал. Если они таки станут общаком для Супер Боула, то это только потому, что федералы не видели надобности следить за ними, и кто-то это просек. А Марв фантазировал, что его шайка (члены которой уже давно рассеялись по порядочным работенкам, тюрьмам, или что еще хуже – по Коннектикуту) могла вернуться к своим славным временам, хоть те и длились примерно столько, сколько служат часы «Свотч»7.
Марву никогда не приходило в голову, что однажды они могут прийти и забрать у него всё: его место барыги, все деньги и товары, которые он держал в сейфе, и возможно даже сам бар, черт возьми, – и всё просто потому, что он ошивается поблизости, кидает на них озабоченные взгляды. Каждый раз, слушая эти рассказы про «людей, которых Марв знал», Бобу приходилось сопротивляться побуждению достать 9-миллиметровый пистолет, который они держали под барной стойкой, и вышибить себе мозги. М-да, умел же Марв измотать все нервы.
Какой-то парень просунул голову в дверной проем бара: под тридцать лет, белые волосы, белая козлиная бородка, из уха торчала серебряная серьга-гвоздик. Одет, как и большинство пацанов в наши дни, – херово: рваные джинсы, неопрятная футболка под выцветшей кенгурушкой и мятым шерстяным пальто. Не пересекая порог, он просунул голову внутрь, запуская холодок с улицы позади него.
– Чем-то помочь? – спросил Боб.
Парень покачал головой, продолжая пристально разглядывать мрачный бар, как будто перед ним был хрустальный шар.
– Может, закроешь дверь? – спросил Марв, не поднимая взгляд. – Тут как-бы холодно.
– Вы продаете «Зиму»8? – глаза парня метались сверху вниз, слева направо, разглядывая барную стойку.