Спасение животных / Animal Rescue - Страница 1

ДЕННИС ЛИХЕЙН

СПАСЕНИЕ ЖИВОТНЫХ

Дорчестер¹

Боб нашел собаку среди мусора.

Это случилось сразу после Дня Благодарения, когда район затих в похмелье. Работая барменом в «Кузене Марве», Боб иногда прогуливался улицами после своей смены. Он был крупным и грузным, с волосами, растущими в самых неожиданных местах по всему телу еще с подросткового возраста. На третьем десятке своей жизни, он боролся с этой волосатостью с помощью маленьких ножниц, которые носил в кармане пальто и стригся ими дважды в день. Он мог бы побороть и лишний вес, но на протяжении всех этих лет борьбы, ни одна девушка не проявила к нему интереса, если только ей за это не платили. Спустя время, он и вовсе перестал бороться. Он жил один в доме, в котором вырос, и иногда ему казалось, что его поглощают все эти запахи, и воспоминания, и мрачные диваны. Чего он только не пробовал, чтобы убежать от этого: церковные собрания, пикники в охотничьих домиках, и одна ужасная вечеринка, организованная службой знакомств – всё это сделало рану еще глубже, что заставило латать её неделями, проклиная себя за возложенные надежды.

Поэтому он и начал прогуливаться и иногда, если ему везло, он забывал, что жизни людей настолько отличаются от его жизни. В ту ночь он остановился на тротуаре; ощущая над собой чернильное небо и холод в пальцах, он закрыл глаза.

Он к этому привык. Он к этому привык. Всё было в порядке.

Можно подружиться с этим ощущением, но только до тех пор, пока не начнешь ему сопротивляться.

Его глаза были всё еще закрыты, когда он услышал усталый плач вместе с отдаленным царапаньем и более отчетливым металлическим грохотом. Он открыл глаза. В пяти метрах от него, под желтым свечением уличного фонаря слегка подрагивала огромная металлическая бочка с тяжелой крышкой, скребя тротуар. Он стал над бочкой и снова услышал плач. Это был плач живого существа, которое вот-вот решит, что следующий его вздох будет последним. Он снял крышку.

Чтобы добраться до существа, ему пришлось вытащить тостер и пять толстых выпусков «Желтых страниц», датированных 2000 годом. На дне бочки оказалась либо собачка маленьких размеров, либо еще совсем щенок, который, пораженный светом, прижал свою голову к туловищу. Мягко пыхтя и поскуливая, он сжался всем телом еще сильнее, прищурив глазки. Щупленькое существо. Боб мог разглядеть его ребра. Он заметил большую корку засохшей крови рядом с его ухом. Без ошейника. Щенок был бурым, с белой мордочкой и лапами, кажущимися слишком большими по сравнению с телом.

Щенок резко заскулил, когда Боб потянулся вниз, чтобы взяться за загривок и вытащить его из своих экскрементов. Боб не слишком разбирался в породах собак, но ошибиться в том, что это боксер, было трудно. И это был наверняка щенок; глаза его теперь были широко открыты и смотрели в глаза Бобу, пока тот держал его перед собой.

Он был уверен, что где-то поблизости два человека занимались любовью. Мужчина и женщина. Сплетенные. В одной из этих теней, в желтом свечении улицы. Он чувствовал их присутствие, голых и блаженных. А он стоял на холоде, с чуть не умершей собакой, которая пристально на него смотрела. Ледяной тротуар блестел как свежий мрамор, а ветер был темный и серый как слякоть.

– Что это у тебя там?

Боб повернулся и проглядел улицу в оба конца.

– Я здесь. Ты роешься в моем мусоре.

Она стояла на крыльце ближайшего от него трехэтажного здания. Включив свет на крыльце, она стояла с босыми ногами и подрагивала. Она сунула руку в карман своей толстовки и достала пачку сигарет. Наблюдая за ним, она закурила сигарету.

– Я нашел собаку, – Боб поднял перед собой щенка.

– Чего нашел?

– Собаку. Щенка. Думаю, это боксер.

Она выпустила немного дыма.

– И кто же засовывает собак в бочки?

– Вот именно, – сказал он. – У него идет кровь.

Он шагнул было к её ступенькам, но она попятилась назад.

– Ты знаешь кого-то, кого бы знала я?

А девушка-то из города – так просто не теряет бдительность при незнакомце.

– Даже не знаю, – сказал Боб. – Как насчет Фрэнси Хеджес?

Она отрицательно покачала головой и спросила:

– Ты знаешь Салливанов?

Определенно не лучший выбор. Только не в этих краях. Потряси дерево, вывалится Салливан. А сразу за ним – блок из шести банок пива.

– Знаю, и не мало.

Разговор зашел в тупик, а щенок в это время смотрел на Боба, дрожа еще сильнее девушки.

– Эй, – сказала она. – Ты живешь в этом приходе?

– В следующем. В приходе св. Терезы.

– Ходишь в церковь?

– Почти каждое воскресенье.

– То есть ты знаешь Отца Пита?

– Пит Риган, – сказал он. – Конечно.

Она достала мобильный телефон:

– Как тебя зовут?

– Боб, – ответил он. – Боб Сагиновски.

Боб ждал пока она, держа телефон у одного уха и заткнув пальцем второе, скрылась в темноте. Он уставился на щенка. А щенок смотрел на него с выражением: «Как я здесь очутился?». Боб дотронулся до его носика указательным пальцем. Щенок заморгал своими огромными глазами. На мгновение, Боб забыл все свои грехи.

– Надя, – сказала девушка, снова выходя к свету. – Заноси его сюда, Боб. Пит передает привет.

Они помыли щенка в Надиной раковине, насухо вытерли, и посадили на кухонный стол.

Надя была мелкой. Поперек её горла протягивался красный бугорчатый шрам, напоминающий улыбку пьяного клоуна из цирка. У нее было миниатюрное лунообразное лицо, осыпанное рубцами от оспы, и маленькие, похожие на кулон в форме сердца, глаза. Плечи её не просто переходили, а скорее распускались в руки. Локти напоминали сплющенные банки от пива. А её золотистое каре завивалось по обеим сторонам лица.

– Это не боксер, – её глаза скользнули по лицу Боба, перед тем как посадить щенка обратно на кухонный стол. – Это американский стаффордширский терьер.

Боб знал, что должен был что-то понять из её тона, но не знал, что именно, поэтому промолчал.

Когда безмолвие затянулась, она снова мельком взглянула на него:

– Питбуль.

– Это питбуль?

Она кивнула и протерла рану на голове щенка.

– Кто-то бил его кулаками, – сказала она. – Щенок, должно быть, потерял сознание от удара, а нападающий подумал, что тот мертв и выбросил его.

– Зачем? – спросил Боб.

Она посмотрела на него, глаза её округлились и расширились.

– Просто так, – Она пожала плечами и продолжила осматривать собаку. – Я раньше работала в службе спасения животных. Знаешь это место на улице Шомут? Я там была ветеринаром. А потом решила, что это не для меня. Эту породу… их так трудно…

– Что?

– Пристроить, – сказала она. – Очень трудно найти для них дом.

– Я мало знаю о собаках. У меня никогда не было собаки. Я живу один. Я просто проходил мимо этой бочки, – Боб почувствовал себя окруженным отчаянной нуждой объясниться, объяснить всю свою жизнь. – Просто я не… – Он услышал снаружи ветер, черный и сильный. По окнам стучал либо дождь, либо кусочки града.

Надя подняла левую заднюю лапу щенка; другие три лапы были бурыми, а эта – белой с пятнышками персикового цвета. Затем, она выронила лапу из рук, как будто та была заразной. Она вернулась к ране на голове, тщательно осматривая правое ухо, часть кончика которого отсутствовала. Боб заметил это только сейчас.

– Что ж, – сказала она, – жить будет. Тебе понадобится домик, еда и всякая всячина.

– Нет, – ответил Боб. – Ты не понимаешь.

Она подняла на него голову и бросила на него взгляд, которым дала понять, что всё прекрасно понимает.

– Я не могу. Я его только нашел. Я собирался отдать его обратно.

– Тому, кто его избил и оставил умирать?

– Нет, нет, типа, в учреждение.

– Это значит в службу спасения животных, – сказала она. – Они дадут хозяину семь дней на возвращение щенка, после чего они…